Несколько портретов Дракулы сохранилось и на примитивных гравюрах в немецких памфлетах, разоблачающих валашского тирана. Вопрос о правдивости этих портретов остается открытым — немецкие художники старались шаржировать облик Дракулы. Присутствие его портретов в германоязычной Европе и их отсутствие в Румынии — парадокс; видимо, в свое время Дракула был лучше известен в Западной и Центральной Европе, чем на родине. Благодаря популярности романа Брэма Стокера за пределами Восточной Европы эта ситуация сохраняется и поныне.
В Валахии Дракула, конечно, увековечен в народных балладах и сказках, особенно в окрестных его замку деревнях. Там своего сурового господаря помнят очень хорошо. Несмотря на неизбежные искажения, возникающие с течением времени, транслитерации и элементы вымысла, вносимые крестьянами, фольклор играет важную роль в воссоздании прошлого. В румынском фольклоре Дракула, в отличие от явно предвзятых германской, русской и турецкой традиций, не предстает как абсолютный злодей. Трансильванские немцы были на него обижены за репрессии против них, русские осуждали за отречение от православия, турки — за его борьбу против них. В румынском фольклоре делались попытки объяснить особенности жестокого характера Дракулы. Его стилизовали «под Робина Гуда»: изображали другом бедноты, жестоко обходившимся лишь с богачами. Такой крестьянский взгляд на поступки Дракулы нельзя считать объективным, хоть он и сохранился до наших дней. Дракула действительно был храбрым воином. Румынское население гордилось его ратными подвигами. Он на самом деле был национальным героем, успешно защищавшим Румынию от турок. Уже одна эта цель — спасение отечества от мусульманского нашествия — оправдывала в глазах коренного населения репрессии против бояр, чьи интриги ослабляли Валахию. В валашских деревнях неподалеку от замка Дракулы до сих пор живы люди, считающие себя потомками тех воинов, что бились вместе с Дракулой против турок, защищали его в тяжелый час, выводили через трансильванские горы в безопасные укрытия.
В некотором смысле вся Валахия (48 тысяч квадратных миль) от гор до Дуная, от плоскогорья до Черного моря — это территория Дракулы. Опорные ее центры — горный замок господаря, его столица Тырговиште, духовная епархия в Куртя-де-Арджеш, крепость Бухарест, его могила в Снагове. Не меньшее значение имеют и Тыргушор (около Плоешти), самый знаменитый из основанных Дракулой монастырей; Комана, возведенный близ Дуная в благодарность за победу над турками; небольшая пещера Джетатень на реке Дымбовица, где Дракула укрывался от турок в 1462 г.; и, наконец, величественный, уединенный монастырь Тисмана, Дракула был его покровителем и частым посетителем. Следует упомянуть также Брэилу, самый крупный коммерческий центр страны; крепость Джурджу на Дунае, захваченную Дракулой во время похода против турок; Килию, расположенную чуть выше устья реки стратегическую крепость, которой Дракула так дорожил, что не отдал даже своему двоюродному брату Стефану Молдавскому; и неподалеку построенный дедом Дракулы на Черном море старинный укрепленный бастион Енисала, останки которого сохранились по сей день.
Еще предстоит выяснить, какие монастыри были основаны Дракулой. Порой возникает впечатление, что в постройках Дракулы любой камень мог бы поведать кровавые истории, свидетелем которых он был. Не менее трех деревень в стране носят имя Влада Цепеша. Можно предположить, что их назвали в его честь, когда его преступления несколько стерлись из памяти людей, а его слава воина — защитника христианства помогла забвению его злодеяний.
Хотя Дракула был широко известен за пределами Валахии, власть его концентрировалась прежде всего в треугольнике к югу от Карпат, верхушка которого — замок Дракулы на реке Арджеш, притоке Дуная, а основание ограничено старинной епархией Куртя-де-Арджеш и столицей Тырговиште. Между ними, ближе к горам, — первая столица Валахии, самый древний ее город, — Кымпулунг.
Во времена Дракулы Тырговиште имел значение, давно утраченное им к нашему времени; тогда это был внушительный город, выходивший далеко за пределы городских стен, центр не только административной, но общественной и культурной жизни. Роскошный дворец с великолепными садами, княжеской церковью и многочисленными служебными пристройками был окружен домами бояр в византийском стиле с миниатюрными домашними церквушками. В условиях сравнительной надежности крепостных стен высший класс, как мог, пытался подражать образу жизни императорского двора Константинополя. Дальше, отделенные друг от друга великолепными цветущими садами, которых так много и в современных румынских городах, располагались скромные дома купцов, ремесленников и прочего простого люда.
Три «луковичных» купола православных церквей и монастырей пронзали небо над городом. В Тырговиште, как позднее в Бухаресте, было много церквей, некоторые из них сохранились до наших дней. Монастыри с их церквами, часовнями и декоративными двориками делали город очень живописным. Некий венецианский путешественник сравнил Тырговиште с «пространной цветочной оранжереей». Внутренняя часть города, в которой в основном и находились дома аристократов, была защищена валами, — дом каждого боярина был маленькой крепостью, готовой обороняться не только от внешнего, но и от гораздо более изощренного внутреннего врага. В валашской столице царили подозрительность, недоверие; политические убийства были обычным делом, а частая смена господарей скорее правилом, чем исключением, — все это, вместе взятое, объясняет некоторые крутые меры, принимавшиеся Дракулой против бояр.
Как рассказывает народная баллада, став господарем весной 1456 г., Дракула пригласил в Тырговиштский дворец несколько сот самых знатных и влиятельных бояр и пять епископов из местных и зарубежных монастырей, а также митрополита. Вглядевшись в коварные и лицемерные лица бояр, Дракула укрепился в своей уверенности, что среди его гостей находятся убийцы его отца и брата. Тогда вместо традиционной речи валашского господаря (обычно послушного боярам) он вдруг спросил:
— Скольких же правителей вы, мои верные подданные, пережили на своем веку?
Вслед за усмешками и гримасами воцарилось напряженное молчание.
— Семь, мой господин, — ответил наконец один из бояр.
— А я, — ответил другой, — тридцать.
— После вашего дедушки, — сказал третий, — сменилось не менее тридцати господарей — я пережил всех.
Даже самые молодые бояре признали, что были свидетелями смены семи правителей. Так, почти шутливо, но очень уверенно отвечал каждый боярин, испытывая на прочность нового князя. Дракула, сверкнув глазами в столь свойственной ему впоследствии манере, отдал приказ. За несколько минут верные ему слуги окружили зал. Около пятисот бояр были немедленно посажены на колья по соседству с дворцом, их трупы потом еще долго клевали птицы. Оставшиеся в живых бояре хорошо усвоили урок этого дня. Им был предоставлен выбор: либо полное повиновение Дракуле, либо изоляция в своем поместье. Горе тому, кто избирал путь неповиновения.
