— Потрясающе, — разахалась Черил, — вы должны устроить для меня сеанс. Вы пользуетесь хрустальным шаром?
— Картами таро, — сказала девушка. Она робко улыбнулась. — Боюсь, я их не захватила.
Энджела попробовала лазанью, а сама тем временем думала. Когда-то у нее была колода таро, но она отдала ее. Эти карты пугали Энджелу. Фигурка Смерти, отрубающей своим жертвам руки и головы косой… В ней было слишком много реализма, пропади он пропадом. И Чинг, предсказывая несчастья, по крайней мере выражался туманно.
— У меня такое чувство, Бонни, что мы уже встречались, — попробовала она прозондировать почву. — Может быть, в Нью-Йорке?
Бонни тряхнула головой:
— Я из Орегона. Это моя первая поездка на восток.
— Черил рассказывала нам о расчленении трупов, — выговорил Шон в перерыве между одной ложкой салата и другой.
— О чем? — Энджела уставилась на подругу.
Черил ковыряла лазанью.
— О тех случаях на Среднем Западе. Про скот и лошадей. — Она деликатно проглотила подцепленный на вилку кусочек. — Один парень пишет для нас книгу.
Энджела недоуменно подумала: неужто такую книгу кто-то захочет читать? Она смутно припомнила, что об этом говорили в выпуске новостей. Обычно подобные истории ее не трогали.
— Главным образом, это был скот, — объяснила Черил. — У некоторых не хватало не только глаз и ушей, но и внутренних органов. Из некоторых была выпущена кровь. Разгадку так и не нашли.
— Небось, работа каких-нибудь чудаков, — сказал Марк. — Какой-нибудь культ, да?
Черил пожала плечами.
— Следов ног ни разу не находили.
— А, тайна запертой комнаты. То, что я больше всего люблю. — Шон потушил свой косяк. — Как же твой парень это объясняет?
— НЛО.
Ресницы Шона едва заметно дрогнули. Этот взгляд был Энджеле знаком.
— А с чего он это взял? — в ту же секунду спросил Шон.
— Не знаю, — созналась Черил. — Окончательный вариант я еще не читала. Но, думаю, книга пойдет. Как раз то, что хотят слышать люди.
— Что за цинизм, — рассмеялся Шон, поднимаясь. — Лично я голосую за койотов и хорошую дозу дурацкого преувеличения в качестве пикантной приправы. — Он извинился и ушел к другим гостям.
— Я бы не был так в этом уверен, — пробормотал Марк.
Черил поинтересовалась, отчего, и Марк обдумал ответ. Похожая вещь случилась там, где койоты не водятся, сказал он. Совсем недавно.
Черил широко раскрыла глаза — возможно, учуяв новый материал для своей книги — и выдохнула:
— Где?
Он усмехнулся.
— Здесь.
И перестал есть лазанью.
Черил повернулась к Энджеле.
— Он меня морочит?
— Уверяю вас, я не шучу, — серьезно отозвался Марк.
— Здесь, в Уолтхэме?
— Собственно, это не та тема, какую обсуждают в гостях за столом, — поддразнил ее Марк.
— Ну, ладно, — вызывающе сказала Черил. — Что такое для друзей немного крови?
Марк нахмурился, поставил тарелку и объяснил. Полиция считает, что это — работа больного человека. Может быть, какой-то культ. Насколько известно, было два случая. Верн узнала об этом от одной пары. Сантини. Они живут на другом берегу водохранилища. На прошлой неделе у них пропали собаки. Три. Немецкие овчарки. Марк умолк, то ли не имея желания продолжать, то ли намеренно, чтобы Черил помучилась.
— Да? — нетерпеливо подсказала Черил. — Что же произошло?
— Они нашли в лесу их трупы. Обезглавленные. Сердце и печень были вынуты. У одной собаки через маленькую дырочку в боку были вытянуты кишки, они кучкой лежали на земле рядом с ней.
Воцарилось потрясенное молчание. Черил откашлялась и аккуратно отставила полупустую тарелку на кофейный столик.
— Ну, я рада, что спросила, — сказала она, разрушая напряжение.
Они облегченно расхохотались. Маккей пыхнул трубкой.
— Похоже на одну историю, которую мне рассказывали, — погрузился он в воспоминания, — когда я мальчишкой жил в Ирландии. Случилось это предположительно в конце девятнадцатого века, в графстве Каван. Но в том случае были овцы.
Энджела неловко заерзала на твердых кафельных плитках.
— Тридцать за одну ночь, — прогудел Маккей из затененного кресла. — Порванные глотки. Обескровленные туши. Винили волков. Но странное дело, — он вынул трубку изо рта и оглядел кружок собравшихся: прирожденный рассказчик. — Последнего ирландского волка убили в 1712 году. Как вы объясните это?
Снова одобрительный смех.
Энджела быстро встала, собрала несколько тарелок и извинилась. Пошла на кухню и поставила их в раковину, на растущую гору грязной посуды. Разговор о расчлененных собаках встревожил ее. Она проверила стоявшую у холодильника миску Перышка. По-прежнему нетронута.
Энджела со злостью прикусила губу. Окаянная кошка. Где она, черт побери? Она проскользнула наверх и посмотрела в спальне. Груда пальто на кровати. Кота не было.
Она поворачивалась, чтобы уйти, и тут из туалета вышла Фиона.
— Потрясный вечер! — она улыбнулась, поправляя перед зеркалом рыжие волосы. — Я рада, что познакомилась с твоей мамой. Она совсем не то, что я воображала.
— Не обманись. — Энджела заглянула под свою кровать. — Они могут выглядеть вполне по-людски.
Фиона рассмеялась.
— Да, это личность, — согласилась она и заметила движение Энджелы. — Там кто-то есть?
— Я потеряла Перышко.
— Наверное, сбежал половить крыс.
— Вероятно.
Фиона села на кровать и закурила.
— Знаешь, — сказала она, — ей-богу, не надо было тебе беспокоиться из-за этой кружевной скатерти. Собственно, я вот что хочу сказать: по-моему, она фантастически красивая, но вы, черти, рехнулись. Оба. — Рука, державшая сигарету, описала круг, оставив в воздухе колечко дыма. — То есть молодожены-то вы. Вам полагается дарить подарки. Я чувствую себя такой виноватой, что взяла ее…
— Нечего, нечего. — Энджела села на другой край кровати и разгладила морщинку на покрывале. — Мы купили ее специально для тебя.
— Скатерть великолепная. Но я все равно чувствую себя виноватой.
Энджела усмехнулась.
— Легкое чувство вины никогда не мешает.
— Смеешься? Терпеть не могу чувствовать себя виноватой. Придется нам с Джерри придумать, как от него избавиться.
— Давайте. Будем ждать.
Обе рассмеялись.
Фиона встала и нежно улыбнулась Энджеле.
— Ну, поздравляю, миссис К. Вот уж не думала, что вы и в самом деле вытворите такое.
— Мы тоже. — Энджела улыбнулась своим мыслям. — Сэкономим на больничной страховке, верно?
— И когда же?
— Апрель, май. — Она на минуту задумалась, хмуря брови. — Что ты думаешь о естественных родах?
— Забудь. Мне каждый раз подавай наркоз.
