— А вы ее когти видели?
— Мы ее вообще не видели. Ни рук, ни ног, ни ногтей. А что у нее не. так с ногтями? — не терял надежды добиться вразумительного ответа Молдер.
Жюль с досады сжал руку в кулак и потряс им, не находя слов.
— Не ногти, а когти, — наконец сказал он. И повторил по слогам: — Ког-ти, ког-ти! Вы поняли — когти!
— Да мы поняли, — вмешалась Скалли. — У нее были не ногти, а когти. И что с ними было не так?
— Да все так, как и положено. Как положено Дсо-нокве, я имею в виду. Я по когтям ее и узнал. Сначала-то думал, что это просто такая высокая тетенька. Типа баскетболистка. Но когда она схватила Сильву, я увидел ее когти и корзину. Сами понимаете, что плетеная корзина — это совсем не баскетбольная корзина. А еще когти…
— Ну что ты заладил, — остановила сына миссис Хилер, — когти да когти? Ты скажи, что в них было необычного, в когтях-то?
— А вы сами не знаете? — никак не мог взять в толк десятилетний мальчик, почему взрослые расспрашивают его о том, что известно любому ребенку.
— Если бы мы знали, — сказала Скалли, явно стараясь не раздражаться, а говорить спокойно, — то не стали бы у тебя спрашивать. Объясни так, чтобы мы поняли, какие когти были у великанши.
— Конечно же медные! А вы что подумали? Золотые, что ли?
— А мы ничего не подумали. Мы никогда не видели великанш, и никто не знает, какие у них когти.
— А какая шапочка у Санта-Клауса вы знаете? — скептически спросил Жюль.
Взрослые замолчали. Действительно, все знают, что никакого Санта-Клауса не существует — но все также знают и то, что он носит красный колпачок с белым помпоном.
— Так она, Дсоноква, сказочный персонаж, что ли? — первым догадался Молдер.
— Ну да. А вы что, индейских сказок никогда не читали?
Взрослые покачали головами. Индейских сказок никто из них и вправду не читал.
— Расскажи нам, — попросила Дэйна.
— Ну, ладно, — легко согласился Жюль. — Дсоноква из сказок всегда свистом заманивает детей в лес, хватает и сажает в корзину. Потом уносит их в свое логово, в яму, чтобы полакомиться. Но ее всегда ловят и сжигают. А это плохо кончается. Пепел великанши-людоедки превращается в москитов, и от них потом житья нет. Заедают так, что людям приходится менять обжитые места и переселяться в другое место. Вот.
— Ну и куда вы теперь? — спросил Питер Фер, когда они вышли из дома.
— Двинемся в Кастер, — ответил Молдер.
— Это примерно миль… — начал шериф, но специальный агент его перебил.
— Я сверялся по карте, — сказал он.
— Ну что, будем прощаться? — спросил Фер и протянул ладонь для рукопожатия.
— Да, вот еще что, — сказал Молдер, пожимая ее. Он открыл дверцу джипа и взял с сиденья непрозрачный пластиковый пакет. Протянул его шерифу. — Перешли, пожалуйста, это в столицу штата, в лабораторию ФБР.
— А что там? — спросил Фер.
— Пусть проверят, из какого материала изготовлен канат, который я отыскал на древней сосне, — не стал таиться агент.
— Будет сделано, сэр, — улыбнулся шериф. — Займусь этим сразу же, едва ваша машина скроется за поворотом.
Стадинг-Рок на реке Гранд-Ривер, Блэк-Хиллс, Южная Дакота, 15 декабря 1890 года
Когда-то дакотов согнали с их территорий, потому что на «дурных землях» было обнаружено золото. После сражений 1876 и 1877 годов сиу лишились долины реки Паудер и Черных Холмов. Правительство сместило западные границы Великой резервации сиу, отрезав пятидесятимильную полосу земли, примыкающую к Блэк-Хиллс: клин богатой минералами земли между рукавами реки Шайенн. Индейцам сиу оставили лишь каменистое плато, имевшее форму наковальни, между 103-м меридианом и рекой Миссури — 35 тысяч квадратных миль земли штата Южная Дакота, которую топографы, отмечавшие границы, посчитали не имеющей никакой ценности.
После решительных протестов Красного Облака и Пятнистого Хвоста чиновники сумели достигнуть компромисса. Оглалов Красного Облака поселили в юго-западном углу резервации, расположенной в районе Пайн-Ридж. Здесь группы оглалов разбивали постоянные лагеря вдоль ручьев, текущих на север к Уайт-Ривер: Йеллоу-Медисин, Порьюпайн-Тейл и Вундед-Ни. К востоку от Пайн-Ридж на реке Литл-Уайт-Ривер поселились Пятнистый Хвост и его брюль-тетоны; их агентство называлось Роузбад. Для остальных племен сиу были организованы еще четыре агентства — в Лоуэр-Брюль, Кроу-Крик, Шайенн-Ри-вер и Стандинг-Рок. Агентства оставались в этих местах почти столетие, но почти все 35 тысяч квадратных миль Великой резервации сиу у них постепенно отобрали.
Пока тетоны устраивались в своих новых поселках, огромная волна эмигрантов из Северной Европы хлынула в восточную часть Дакоты, надвигаясь на границу Великой резервации сиу, проходившую по реке Миссури. Железной дороге, которую прокладывали в западном направлении, преградила путь резервация возле местечка Бисмарк на Миссури. Поселенцы, продвигавшиеся в Монтану и на северо-запад, требовали плюнуть на договоры и прокладывать дорогу прямиком через резервацию. Предприниматели, стремящиеся нажиться на продаже дешевой земли эмигрантам, вынашивали планы уничтожения резервации.
Несмотря на сопротивление индейцев, в 1882 году сиу чуть не лишились территории в 14 тысяч квадратных миль. Провернуть это дельце собиралась комиссия во главе с Ньютоном Эдмундсом, экспертом по уловкам, как выторговывать земли у индейцев. Коллегами его были Питер Шеннон, юрист из приграничного района, и Джеймс Теллер, брат нового министра внутренних дел. Сопровождал их «специальный переводчик», преподобный Сэмюэль Хинман, который уже много лет был миссионером среди сиу. Хинман считал, что индейцам нужно поменьше земли и побольше христианской веры.
Комиссия переезжала от одного агентства к другому, и Хинман говорил вождям, что прибыл, чтобы разбить территорию на шесть частей для шести агентств. Уловка была шита белыми нитками: он утверждал, мол, необходимо, чтобы каждое отдельное племя сиу могло заявить права на свой участок земли и владеть им вечно.
— После того как будут выделены эти резервации, — говорил Хинман Красному Облаку, — Великий Отец даст вам двадцать пять тысяч коров и тысячу быков.
Чтобы получить скот, сиу должны были подписать бумаги, которые привезли с собой уполномоченные. Вожди сиу не умели читать по-английски и не подозревали, что своей подписью лишают себя 14 тысяч квадратных миль земли в обмен ла обещанных коров и быков.
В агентствах же, где сиу не хотели подписывать никаких бумаг, Хинман либо задабривал, либо стращал их. Чтобы добыть побольше подписей, он уговаривал подписывать бумаги семилетних мальчишек, умалчивая, что по договору только взрослый индеец имел право подписывать какой-либо документ. На встрече, происходившей возле ручья Вун-дед-Ни в резервации Пайн-Ридж, Хинман заявил, что если индейцы не подпишут бумаги, то не будут больше получать ни пайков, ни ежегодных компенсаций.
