«У, тоже клин-блинтон!.. Значит, Томка пока не помощница… Ну ладно… Если Анна К. сидит за пяльцами и никого на тот свет целенаправленно не загоняет, время терпит. Да и материал по монастырю не готов, ехать к матушке настоятельнице не с чем. Надо работать. Похоже, выходной опять не состоится».
Пока он приводил себя в порядок, сгоняя холодной водой некоторую одутловатость лица, а крепким кофе – муторность в голове, родился план действий. Андрей позвонил одному из пострадавших от мнимой Инюрколлегии и попробовал напроситься на беседу.
Та дама, которая выставила незадачливого мужа в гараж, по русской женской сердобольности приняла его назад, но бурлила по-прежнему:
– Я ведь ему говорила – откуда у нас родственники в этом городе, если мы сюда с Урала приехали? А он – кто знает, раз наш родич, значит, мы наследники… Вот и пролетели. Машины нет… Денег нет… Еще должны остались.
С этим эпизодом все было ясно – мужик попался на собственную лживость и жадность. Андрей позвонил другому пострадавшему. Там не отвечали, и Андрей решил брякнуть домой, в Москву. Подошел брат.
– Я, наверное, к вечеру приеду.
В редакции, к счастью, никого не было. Андрей быстро набросал все, что знал об Озерках с населявшими их роковыми красавицами и хищными чешуйчато-копытными, оставил записку Вале – чтобы раньше вечера понедельника не ждали, и покатил в Первопрестольную.
Отец не подвел, дал Андрею телефон известного адвоката по делам международного наследоприимства. Если б не пара хороших знакомых, через которых Андрей получил этот номер, его «крестьянских» заработков хватило бы только на то, чтобы сказать мэтру «Здрас…», после этого пришлось бы залезать в долги. Но светило было любезно и снисходительно рассмеялось, едва Андрей рассказал суть дела.
– Уже ли до нашей милой, тихой провинции докатилась эта мутная волна?… Знаете, молодой человек, я вам продиктую номерок – там мой коллега, отчасти по долгу службы, отчасти из любопытства, коллекционирует подобные случаи.
Кто был этот человек по роду деятельности, Андрей не стал уточнять, но о встрече на понедельник договорился. Оставалось добраться до лозоходцев и показать им материалы про опасных существ, гнездившихся в «милой, тихой провинции». Понедельник был заполнен до отказа.
Спец по махинациям с наследством, толстоватый и лысоватый мужчина с иронично-презри тельными глазами, едва взглянув на ксерокс письма с предложением прийти и забрать никому не нужные миллионы, пренебрежительно его от бросил.
– И сколько наши доверчивые граждане будут попадаться на эти уловки?
– Пока наши доблестные спецслужбы их не пресекут.
– Но вы же понимаете, мы можем пресечь только после факта совершения преступления? Значит, пострадавшие все равно будут. Жаба душит…
– Да, хорошо, а что вам известно по этому делу?
– Центр этого вида «предпринимательства» находится в столице Нигерии, городе Лагосе.
– Черный юмор?
– Чернее некуда. Одно время нигерийцы практиковали вызов будущих миллионщиков прямо в Африку. Там людей похищали и требовали у родственников выкуп. Правда, это довольно быстро прекратилось – среди похищенных оказались американские граждане. Янки подогнали к границе территориальных вод небольшой авианосец, в тот же день всех пленников отпустили, а ЦРУ опубликовало доклад «О некоторых методах работы нигерийских преступных группировок». Он есть на официальном сайте Эф-би-ай. Можете поинтересоваться.
Андрей взял у толстого копии кое-каких документов – этого было достаточно для прехорошенькой, в меру ерной статейки. Потом ему надо было отправляться в геофизлабораторию к Мальцеву и Терпсихорову – такова была фамилия начальника лозоходцев. Он говорил, что его прапрадед был незаконным сыном крепостной красавицы актрисы и князя Оболенского – отсюда и фамилия.
Физики ютились в комнатенке на задворках какого-то ЖЭУ. Большая часть помещения была занята Терпсихоровым, Мальцев, как всегда, жался по стенам, морщась от раскатов терпсихоровского баса. Оба жадно вцепились в распечатки и, вырывая листки друг у друга, стали разглядывать репродукцию фрески, на которой святой Селиверст увещевал водяное чудище оставить богопротивный образ жизни и покаяться. Почти сразу Мальцев кинулся звонить специалистам по палеофауне. Андрей видел, как дрожит у него в руке мелованный листок с иконкой.
«Прелесть ребята!.. Просто руки трясутся от возможности поработать бесплатно!»
– А что, Андрей Викторович, вы не обратили внимания на растительность вокруг водоема? Как там – деревьев с дефектами развития нет? – поинтересовался Мальцев.
– Вы знаете, деревьев там практически нет, только очень густые заросли вербы.
– Вербы? – вскинул густые брови Терпсихоров. – Это как раз не говорит о наличии геопатогенных зон, скорее наоборот. Но все надо осмотреть на месте… Да… Надо ехать!..
От физиков Андрей отправился на вокзал и через два часа оказался под окнами редакции. Горел свет – Борода все еще напрягал верстальщика.
– О, привет, богатырь! Как съездил?
– Хорошо… Вы мне полоску в текущем номере оставите?
– Много интересного нашел?
– Выше крыши. Даже ЦРУ к работе подключил.
Из дома Андрей позвонил Тамаре – все-таки болеет девчонка. Ответила она натужным, гундосым голосом.
– Ну ты, я слышу, не работник…
– Нэ-а… Годячее болоко пью и писаю.
– Тоже занятие.
– Набестил бы, а?
– Извини, Том, завтра в работе по уши, послезавтра тоже. Не раньше четверга освобожусь.
Вечером Андрей просмотрел, что надавал ему спец по черному африканскому юмору, – к утру это должно было сложиться в лихую, изящную статью. Все рано или поздно решалось. Не решалось пока одно – как добраться до Анны К. и, главное, расколоть ее на признание.
Андрей набрал телефон монастырской канцелярии – так было обозначено на визитке с маленьким крестиком в уголке, которую дала игуменья. Мягкий женский голос ответил:
– Благослови вас Господь, слушаю.
– Сестра, я хотел бы поговорить с одной девушкой, которая сейчас находится у вас. Ее зовут Коваленко Анна. Это возможно?
– Вряд ли. Мы не знаем фамилий наших послушниц и трудниц. А имена они нам говорят такие, какие сами считают нужным. Я, во всяком случае, не знаю такой.
– Но она мне очень нужна. Она работает в вышивальной мастерской, ей лет двадцать пять…
– Нет, это не предусмотрено уставом. Монастырь есть монастырь. Люди приходят сюда, что бы избавиться от своего прошлого. Зачем же мы будем возвращать их туда, откуда они бежали?
– И что мне делать?
– Напишите письмо. У нас есть специальный почтовый ящик. Если человек увидит свое имя, захочет взять письмо и ответить – это его выбор. Не захочет – не обессудьте. А вы… кто этой девушке?
