– Найдем, – отозвался Костя.
– Знаешь, парень, ты пока единственный пассажир. Объявятся хотя бы еще двое, поедем. Так что погуляй пока.
– Когда же они найдутся?
– Да кто ж его знает? – пожал плечами мужик. – Может, через пять минут, а может, через час. Как угадаешь?
Костя отошел в сторону. И тут неудача. Он был настолько поглощен своими проблемами, что даже не обратил внимания на двух парней, которые минут пять уже ходили за ним по пятам.
– Вот он! – Клюка ткнул рыжего напарника в бок, кивая на долговязую сутуловатую фигуру Кости. – Петрович точно вычислил, куда этот лох двинет. Теперь он наш. – Рыжий молча кивнул. – Сейчас разберемся, – продолжил Клюка, – на предмет его планов.
Как раз в это время Костя отправился к микроавтобусу.
– Ясно, – подытожил Клюка, – в Москву намерен сорваться. Считай, Вовка, деньги у нас в кармане. Значит, будем действовать так. Я сяду в нашу тачку за руль, а ты подвали к нему, скажи, мол, ищешь попутчика до Москвы. Цена, мол, умеренная. Наболтай что-нибудь. Короче, уговори. Сядешь с ним на заднее сиденье, и поехали. Вначале я действительно двину по московской трассе, чтобы он раньше времени не дергался. Потом сверну на кольцевую, и прямо к Петровичу. В темноте он вряд ли разберется, что мы ушли в сторону, а если въедет и начнет психовать, ты выруби его, но несильно. Есть чем?
Рыжий молча достал из кармана кастет.
– Нормалек. И вот еще. Постарайся разговорами его отвлечь. Анекдот расскажи или еще какую туфту лепи. Главное, чтоб не психовал. Тем более, у него ствол есть. А приедем к Петровичу, разберемся. Я пока ему звякну, обскажу, как удачно все складывается. Въехал?
– Да я не очень-то насчет побазарить, – уныло сказал Рыжий.
– Да знаю я! Спокойнее, Вован. Я тоже впрягусь. Навешаем ему лапши на уши…
– Сам же говорил: он – тертый.
– Ай! Кончай восьмерки вить. Вперед.
Костю тронул кто-то за рукав куртки. Он обернулся.
– Слышь, земляк? – Перед ним стоял высокий, примерно одного с Костей роста, рыжий парень. – Ты вроде в Москву собрался?
– И что? – Костя внимательно смотрел на рыжего.
– Я тоже, – доверительно сообщил рыжий, – попутчика, видишь, ищу.
– Так поехали. – Костя кивнул на микроавтобус.
– Дороговато он просит, – рыжий указал пальцем на юркого человечка, – я тут подешевле нашел. Всего за полтинник. Но нужен еще один человек.
– Сколько нас? – не чуя опасности, спросил Костя.
– С тобой двое… и водила.
Пересыпанная «феней» лексика рыжего парня немного смущала Костю, однако сейчас на тюремном жаргоне изъясняются даже те, кто и близко там не бывал. И Костя успокоился. Они обошли автовокзал и оказались на стоянке транспорта.
– Вот на этой поедем, – рыжий ткнул пальцем в темный «БМВ». При свете ртутных светильников трудно было разобрать, какого цвета машина. Косте показалось – синяя.
– Садись, – услужливо распахнул рыжий дверь перед Костей, – смелее, земляк. Не тушуйся, за все заплачено.
– Не платили же еще? – удивился Костя.
– Ну ты даешь! – оскалился рыжий. – Это же мулька такая. – Он уселся рядом с Костей, бросил водителю: – Поехали, шеф.
В салоне пахло какой-то кислятиной.
– Можно, я окно открою? – сказал Костя, обращаясь к водителю.
– Открывай, конечно, – встрял рыжий, – и кури, если хочешь.
– Я не курю, – пояснил Костя.
– Молодец. Это ты правильно, курить – здоровью вредить.
Водитель откровенно фыркнул, но вновь промолчал.
– А хочешь, анекдот расскажу, – не унимался рыжий, – клевый такой анекдотец. Когда я чалился в СИЗО, у нас там один псих был, старичок, его потом в дурильник отправили. Так он этот анекдот каждый день рассказывал, как молитву, перед жратвой. Поэтому я и запомнил.
– А других не знаешь? – неожиданно спросил водитель.
– Вот уж нет. Я их не запоминаю. А этот запомнил. Еще б не запомнить, он его дней десять рассказывал, да по три раза на дню. С ума сойти можно было. Вот, слушайте. Посадили раз… Нет, не то. Сейчас… Ага… Сидят в тюряге… Постой… Как же там…
– Мало он, видать, рассказывал, раз ты толком запомнить не смог.
– Погоди погоди… А, вот! Прикандёхала в тюрягу комиссия с проверкой. Ходят по камерам, спрашивают, кто за что парится. А это тюрьма не простая, а звериная была.
– Зоопарк, что ли? – спросил водитель с насмешкой.
– Вроде. Так вот. Ходят они, спрашивают… Медведя спросили, тот говорит: бандитизм, 77-я. Лиса – за проституцию…
– В нашем законодательстве нет статьи за проституцию, – вновь перебил рыжего водитель.
– Ничего себе! А как же тогда… Точно знаешь?
– Точно, точно – давай дальше.
– Заяц, значит, на карманной тяге попался, а в одной камере цыпленок сидит. Его спрашивают, а ты, пернатый, за что? А я, отвечает, политический, пионера в жопу клюнул. Сто шестнадцать – пополам!
– Ну?!
– Дальше, – потребовал водитель.
– Дальше еще не сочинили.
– И это все?
– Ага.
– Этому твоему анекдоту лет сто, его еще при Берии рассказывали.
– При каком Берии?
– Был один такой… Во времена Сталина.
– Не знаю, не слыхал. Так вот. Этот старичок твердит и твердит. Мы-то все привыкли, а имелся в камере один хохол, он косил на то, что бабу свою по нечаянности кокнул, а на самом деле громила, душегуб… Где-то, не то в Мелитополе, не то в Полтаве, людей резал и… Забыл, что он с трупами делал. Так вот. Хохол слушал-слушал, а однажды бросился на старичка, загнал его под шконку, орет: «Я тэбе зараз, как твойого пионэра…» Мы потом ржали целый день.
– Интересная история, – прокомментировал шофер. – Ты, видать, мужик, горя хапнул.
– Не без того, – гордо ответил рыжий. – Тебя, парень, как звать? – толкнул он Костю. Тот нехотя ответил.
– А меня – Вован. Ты чего в Москву попер?
– По делам, – односложно ответил Костя.
– А по утряне никак нельзя было?
– Чего ты к парню привязался, видишь, ему не до тебя. Пускай кемарит. А ты лучше трёкай дальше. Про тюрягу расскажи, про блатные обычаи…
– Эй, парень, ты что, задремал?
Костя тряхнул головой, сбрасывая наваждение, но снова бессильно уронил ее вниз.
– Оставь, – услышал сквозь сон. Эти слова произнес водитель. – Пускай спит. Так даже еще лучше.
– Но ты же приказал непрерывно разговаривать?
– Кончай придуриваться.
«О чем это они? – никак не мог сообразить сквозь сон Костя. – Что значит – «приказал непрерывно разговаривать»? Чепуха какая-то».
Он с усилием поднял голову и взглянул вперед. Свет фар на мгновение высветил табличку «Пос. Тимирязевский». Костя хорошо знал это место. Одно лето вместе со школой они работали здесь на уборке ранних овощей. Но Тимирязевский стоит вовсе не на московской трассе, а в стороне, на кольцевой автодороге, которая ведет назад в город. Неужели свернули, пока он дремал?
