— Я не сделаю того, о чем ты просишь, — ответил Эл. — Ты хороший мальчуган, Марти, но все же с приветом. Мне кажется, у тебя просто приступ «инвалидной лихорадки». Если ты еще раз обдумаешь все как следует, то, я уверен, откажешься сам от этой идеи.
— Может быть, — отозвался Марти. — Но подумай о том, каково тебе будет, когда в первый же день нового года в твоем доме зазвонит телефон и ты узнаешь, что меня нашли мертвым, разорванным на куски в собственной постели? Ты хочешь взять на совесть такой грех, дядя Эл?
Эл собрался было ответить, но затем передумал. Он свернул на боковую аллею и, чтобы слегка успокоиться, стал прислушиваться к хрусту только что выпавшего снега под колесами «Мерседеса». Потом он остановился и дал задний ход. Он воевал во Вьетнаме и даже заработал там пару медалей. Он удачно избежал длительных осложнений из-за нескольких связей с молодыми девушками. Но сейчас он чувствовал, что попался в ловушку, подстроенную ему десятилетним мальчишкой, его племянником. Ребенком-инвалидом. Естественно, он не мог допустить, чтобы на его совести лежал такой грех. Он не мог допустить даже самой возможности этого, о чем Марти знал ничуть не хуже его самого. Потому что, если есть хоть один шанс против тысячи, что подобное может произойти…
Десятого декабря, четыре дня спустя после этого разговора, в доме Кослоу раздается телефонный звонок.
— Отличные новости! — во всеуслышание объявил Марти, въезжая на своем кресле в гостиную. — Дядя Эл приезжает на Новый Год!
— Разумеется, этого не будет, — отрезала мать как можно более резким и холодным тоном.
Однако подобное заявление вовсе не обескуражило Марти.
— Извини, но я уже пригласил его, — возразил он. — Он обещал привезти какой-то порошок, который чудесно пахнет, если его бросить в камин.
Весь остаток дня мать бросала на Марти свирепые взгляды всякий раз, когда он попадался ей на глаза… Однако она не стала звонить брату и говорить, чтобы он не приезжал, а это было самое главное.
В тот день за ужином Кэти прошипела ему на ухо:
— Ты всегда получаешь то, чего тебе хочется! И все потому, что ты — калека!
Улыбающийся Марти шепнул ей в ответ:
— Я тебя тоже люблю!
— Ты просто маленький негодяй!
После этих слов Кэт вскочила из-за стола и убежала.
И вот, наконец, пришел Новый год. Мать Марти была уверена, что Эл не появится, так как буря усиливалась и ветер с чудовищным свистом гнал по лужайке перед верандой огромные снежные валы. По правде говоря, Марти и сам несколько раз начинал сомневаться… Но дядя Эл все же прибыл около восьми часов. На этот раз он приехал не на своем спортивном «Мерседесе», а на мощном «Ровере» с приводом на все четыре колеса, который, предвидя плохую погоду, одолжил у кого-то из друзей.
К половине двенадцатого, за исключением их двоих, все в доме уже улеглись спать, что как нельзя более соответствовало плану Марти. И хотя дядя Эл все еще продолжает посмеиваться над безумной (на его взгляд) затеей, Тем не менее под полами теплого зимнего плаща, в котором он приехал, были спрятаны целых два пистолета. Один из них, заряженный серебряными пулями, он, не говоря ни слова, вручил племяннику, после того как они остались вдвоем. (Словно для того, чтобы всем все стало окончательно ясно, мать Марти, ложась спать, изо всех сил хлопнула дверью в спальне). В другом имелись обычные свинцовые заряды… но Эл полагает, что если этот сумасшедший все же попытается сегодня ночью вломиться в дом — а по мере того, как минуты тянутся одна за другой и ничего не происходит, он все больше и больше сомневается в этом — «Магнум» сорок пятого калибра остановит его.
Между тем камеры телеоператоров раз за разом переключаются на огромный, освещенный изнутри шар на крыше «Эллайд Кэмикал Билдинг» на Таймс-сквер. Истекают последние минуты старого года, и собравшаяся на площади толпа восторженными криками провожает его. В углу гостиной у противоположной стены стоит рождественская елка, полузасохшая, с побуревшими иголками, выглядящая необычайно грустно без подарков и украшений.
— Марти, ничего… — начинает дядя Эл, и в то же мгновение большое окно спальни со звоном разбивается снаружи, разлетаясь на тысячи мелких осколков, и внутрь дома врывается холодный, завывающий ветер, тучи неистово кружащихся снежинок… и Зверь.
На долю секунды Эл замирает, пораженный, испуганный, все еще неверящий в реальность происходящего. Он огромен, этот Зверь. Рост его не менее семи футов, хотя он так сильно наклоняется вперед, что передние лапы почти касаются ковра. Единственным зеленым глазом, ужасно вращающимся и сверкающим (Как и говорил Марти, оцепенело повторяет про себя дядя Эл, Все именно так, как он говорил), он обводит комнату… и останавливает его на Марти, неподвижно сидящем в своем кресле. Зверь прыгает на мальчика, и из его груди и широко раскрытой пасти со здоровенными, угрожающе торчащими желтыми зубами, вырывается раскатистый торжествующий вой.
Хладнокровно, лишь едва заметно изменившись в лице, мальчик поднимает в руке кольт тридцать восьмого калибра. Он кажется очень маленьким в своем кресле, а ноги его и вовсе напоминают тоненькие прутики внутри мягких, потертых джинсов. Невероятно, но несмотря на яростный волчий вой, пронзительный свист ветра, шум в голове, вызванный мыслями о том, что, должно быть, он бредит (ибо разве подобные вещи случаются в реальном мире?), Эл слышит голос племянника, говорящего:
— Бедный, старый отец Лоу! Я постараюсь освободить тебя.
В тот момент, когда оборотень прыгает, вытянув вперед ладони с длинными, острыми когтями, Марти стреляет. Из-за небольшого количества пороха в патроне хлопок выстрела звучит на удивление тихо, словно стреляли из духового ружья.
Однако рев Зверя неожиданно срывается на еще более высокую ноту, переходя в визг. Выстрелом его отбрасывает назад, и он ударяется о стену, пробивая в ней плечом сквозную дыру. Висящая на стене картина срывается и, упав ему на голову, скатывается по скользкой шкуре на пол, расколовшись пополам. Кровь обильным потоком стекает по свирепой, покрытой густой шерстью морде, на которой выделяется дико мечущийся из стороны в сторону зеленый глаз. Волк медленно, пошатываясь, приближается к Марти, рыча, сжимая и разжимая когтистые ладони и щелкая зубами. На губах у него пузырится кровавая пена. Марти держит пистолет двумя руками так, как маленький ребенок держит чашку. Он ждет, ждет… и когда Зверь вновь бросается на него, с силой жмет на курок. Точно по мановению волшебной палочки единственный глаз оборотня гаснет, как огонь свечи, задутый шквальным порывом ветра! Волк кричит и пытается вслепую доползти до окна, однако запутывается головой в занавесках, раздуваемых ветром, и Эл видит кровавые бутоны, расцветающие на белоснежной ткани. В ту же секунду шар в телевизоре становится огромным и заполняет собой весь экран.
