– Хо-хо, поднимая палец, – сказал сосед, показывая незаметно на женщину.
– Я думал они там не такие красивые, – шепнул ему Виктор.
– Красивые, еще какие. А фигурки, а темперамент! Насмотришься еще. Но помни, поднял он указательный палец. Трудно, но не надо! Ты женат?
– Женат, – соврал Виктор.
– А ну да, я же вас в аэропорту видел. Ну вот, подумай о последствиях.
* * *
Полет прошел удачно. Сосед был настолько болтлив, что Виктору даже захотелось тишины и покоя. Но эта его мечта воплощалась лишь не на долго, когда сосед отлучался в туалет, да когда часа через три он вдруг решил заснуть. Виктор иногда поглядывал в сторону девушки, которая сидела через кресло от него, но она сидела, закрыв глаза, хотя не спала, и Виктор оставил эту мысль, поближе познакомиться и поговорить с ней.
– И чего я так разлюбопытничался? – подумал он, когда и сам решил посидеть с закрытыми глазами. Девушка как девушка, совершенно из другого мира, и я ей не интересен, и мне в ней что?
Он не заметил, что при выходе из самолета, когда Виктор подал ей с полки сумку, она вздрогнула. Как будто, что-то, поразило ее в нем. Она, даже, открыла рот, чтобы что-то сказать ему, но не сказала. А толпа выходящих из салона, разделила их и понесла к паспортному контролю, только на другом конце полета.
* * *
В группе с коллегами, Виктор сел в автобус, присланный за ними шефом, и поехал по незнакомой стране, с любопытством глядя в окно автобуса. Сначала пейзаж не очень поразил его, за исключением цветников и пальм в аэропорту. Первым отличием были, конечно, люди. И в Москве африканцы не были редкостью, но здесь их было так много, что удивляться приходилось, если навстречу попадались европейские лица. Виктор заметил и то отличие, которое вдруг возникало с теми пассажирами самолета, которые в аэропорту смотрелись экзотично, гостями. И все в них отличалось от коренных жителей. И походка, и взгляд и манера держаться. Здесь они вдруг обретали совсем другой вид. В их жестах появлялась уверенность хозяина дома, они какими-то незаметными чертами становились совсем не московскими африканцами, а местными и обычными жителями. В чем это заключалось? – думал Виктор. Может быть в том, что теперь они попадали в свою родную ауру, с родным языком. С родными понятиями и жестами. Они сливались с многочисленными такими же жителями этой страны и их важный и отчужденный вид пропадал, они так же тащили чемоданы, их так же встречали, и обнимая заряжали местными проблемами. Они уже жили домашними заботами, которые и радовали их, и немножко тяготили. Они вернулись в свой дом. И вид свой поменяли с гостевого на домашний.
Виктор смотрел на пейзаж примыкающий к аэропорту, и не видел ничего кроме чахлой сожженной травы и хилых веточек с колючками. Но по мере того, как они удалялись от аэропорта, постепенно все менялось, и вот уже появились красивые цветущие кусты вдоль шоссе, необычные цветы и хижины с пальмовыми крышами. Он видел стайки птиц, весело порхающих по небу, видел коров, пасущихся на траве, но это были другие коровы, с совершенно другим телом и рогами, и даже шкурой. Солнце светило так ярко, что в сердце поднималась радость и от его лучей и от невозможно ярких красок растительности и цветов и от всей этой ленивой живности, и от этих черномазых ребятишек, играющих на песке около дома. Он видел жителей в национальных одеждах, представляющих собой просторные длинные рубахи и, удивительно намотанные, платки на голове. Он видел крупицы быта простого, не богатого народа, которые сменялись современными бензоколонками, супермаркетами и небольшими городскими поселениями. В окно врывался свежий ветер, и Виктор с удовольствием подставлял ему свое лицо, чувствуя, как ультрафиолет начинает настойчиво проникать в его кожу.
Он оглянулся на своих коллег, и не заметил в них того восторга, какой возник в его сердце. Некоторые дремали, кто-то, лениво облокотившись на спинку сидения, смотрел и довольствовался маленьким обзором. Его сосед по самолету увидел его взгляд, и мигнув Виктору, снова углубился в сидение.
Виктор теперь уже не сомневался что он не только в другой стране, но и на другом континенте, сказочном и таком далеком в его прошлой жизни. Автобус выехал на шоссе, бежавшее вдоль океана, который мощно сверкал на солнце и поражал зрение, ярко синим цветом воды.
– Горизонт здесь такой же, как и на море, но почему-то здесь эта синяя даль ощущалась более мощно и значительно, чем на берегу моря, например Черного! Почему? – Виктор тоже не находил ответа. Может быть, это все потому, что я знаю, что это океан, а не море? – думал он.
Огромные и небольшие отели стояли вдоль берега, окутанные густой зеленью, и Виктор уже обрадовался, представив, что его комната будет в одном из них, и он каждое утро и каждый вечер, будет смотреть на эту невозможную ширь, не похожую на просто море, а на океан, и на его бесконечный песчаный берег. Но автобус съехал с дороги, идущей вдоль такого чудесного берега и поехал, крутясь, по многочисленным кишащим людьми и машинами, улочкам, все дальше углубляясь в центр города. И здесь, было много тенистых парков, и Виктор отметил множество заманчивых местечек, которые он хотел бы пробежать, посмотреть и пощупать своими руками, но автобус удалялся и от них.
– Ничего, как только будет свободное время, побегу гулять по городу, пройду все эти местечки, наснимаю на пленку, времени то куча. Целый год! – думал он.
Его мысли остановились вместе с остановкой автобуса около небольшого отеля на тихой улочке, сразу же после рынка.
Вирджиния, – прочитал он название отеля и просчитал две звездочки над названием. Тех великолепных мраморных отелей, увитых парками и красивыми дорожками с бассейнами, здесь не было. Вдоль улицы стояли небольшие четырехэтажные дома, некоторые из них сохраняли в своих чертах древность архитектуры. Другие были свежеиспеченными. Виднелись столики кафе, стекла магазинов и люди, идущие с покупками в корзинах. Воздух был неподвижный, хотя и не обжигающий. Океана здесь не ощущалось, и это был прискорбно. Зато запах улицы был очень своеобразный. Это была смесь запаха цветов, фруктов и бензина.
– У меня сорок пятый, побегу занимать душ, – мигнул ему сосед и исчез на лестнице холла.
– А у меня тринадцатый, – отметил Виктор, решив, тоже быстрее попасть в номер. Он открыл дверь ключом и был приятно удивлен тем, что номер оказался на одного.
Прекрасно, это число нам сулит чудесное обитание в этой стране, – подумал он. Он не считал тринадцать плохим знаком. Скорее магическим.
В номере было две комнаты, одна из которых совмещала в себе возможности маленькой кухни и гостиной. А вторая была спальней, в которой стояла довольно широкая кровать, с прекрасным бельем. Парочка эстампов с африканскими мотивами, и маленькая ваза с цветами.
