Кости прихватил свою брезентовую курточку и повел меня обратно к выходу.
- Пошли. Мы отправляемся в салон, а это, надо думать, надолго.
- Ты, конечно, шутишь!
Я со смесью изумления и отвращения уставилась в большое зеркало, пристроенное Кости у стены. Пять часов в салоне красоты заставили меня на себе почувствовать, что значит попасть в стиральную машину с отжимом. Меня отмывали, налепляли воск и сдирали вместе с волосами, стригли, сушили феном, маникюрили, педикюрили, отшелушивали, завивали, укладывали и под конец раскрасили во все цвета макияжа. К тому времени как Кости явился за мной, мне и смотреть на себя не хотелось, и всю дорогу обратно к пещере я с ним не разговаривала. Наконец зрелище окончательного результата заставило меня нарушить молчание:
- Я ни за что не покажусь на людях в таком виде!
Пока я страдала в салоне, Кости, как видно, занимался покупками. Я не спрашивала, откуда у него деньги: перед глазами у меня стоял образ стариков с прокушенными шеями и пропавшими бумажниками. Тут были обувь, серьги, лифчики с поддержкой, юбки и нечто, что он упорно называл платьями, хотя выглядели они в лучшем случае лохмотьями платьев. В одном из них я и была сейчас: ярко-зеленое с серебром, обрезано на четыре дюйма выше колена, вырез явно слишком низкий. В сочетании с новыми кожаными сапогами, завивкой и макияжем оно делало меня похожей на двадцатидолларовую шлюху.
- Сногсшибательно, - усмехнулся он. - Так и тянет самому содрать с тебя эти одежки.
- По-твоему, смешно, да? Тебе все смешки… чтоб тебя!
Он подскочил ко мне.
- Это не шутка, но это игра. Где победитель получает все. Тебе нельзя отказываться ни от одного преимущества. Если какой-нибудь несчастный не-умерший заглядится на это… - он оттянул материю платья так, что получился острый бугорок, но я шлепком отбросила его руку, - то не заметит этого…
Что- то твердое уперлось мне в живот. Я обхватила предмет рукой и расправила плечи.
- Это кол, Кости, или ты просто в восторге от моего нового платья?
Он ответил улыбкой, в которой двусмысленностей было больше, чем в получасовой беседе.
- В данном случае - кол. Хотя всегда можешь нащупать и что-нибудь другое. Следи за тем, что поднимается вверх.
- Лучше пусть это будет очередной урок грязных разговоров, не то придется испытать новый кол в деле.
- Ну вот, милая. Никакой романтики! Сосредоточься! Между прочим, ты и вправду отлично выглядишь. Этот лифчик сотворил чудо с твоей фигурой.
- Пошляк! - Я сплюнула, справившись с искушением опустить взгляд и убедиться самой.
Проверю потом, когда его не будет рядом.
- Идем дальше, Котенок. Сунь кол в сапог. Увидишь, там для него приделана петелька.
Нагнувшись, я отыскала кожаное колечко внутри каждого голенища. Кол плотно входил в них. Ничего не заметно и в то же время легко достать. Я как раз гадала, где мне прятать оружие, если платье в обтяжку.
- Второй тоже спрячь, - велел он.
Я повиновалась и превратилась в Гулящую Кэт, Грозу Вампиров.
- С петельками это хорошо придумано, Кости.
Комплимент сорвался у меня с языка, и я тут же пожалела об этом. Не нужны ему мои похвалы. Мы не друзья, а деловые партнеры.
- Я сам так пару раз делал. Хмм, все еще что-то не так, чего-то не хватает…
Он обошел меня кругом. Я не двигалась, пока он обозревал меня со всех сторон. Хотя это, мягко говоря, нервировало.
- Понял! - вдруг воскликнул он, довольно прищелкнув пальцами. - Сними панталоны!
- Что?! - Уж не ослышалась ли я?
- Панталоны. Ну, знаешь, трусики, нижнее белье, невыразимые штанишки…
- Ты в своем уме? - перебила я. - Это уж слишком! И при чем тут мои трусы? Я не стану выставлять… зад перед кем попало, что бы ты ни говорил.
Он успокаивающе вскинул ладони:
- И не надо, не надо ничего выставлять. Поверь мне, вампир и не глядя сразу определит, что коробочка без обертки.
Изгнав из головы непристойный образ, чтобы окончательно не сорваться, я топнула обеими ногами сразу.
- И как же это он определит? Что, вмятинки от резинки не увидит?
- По запаху, милая, - мгновенно объяснил он. Это меня добило. Должно быть, лицо у меня залилось всеми оттенками красного. - Тут ни один вампир на свете не ошибется. Все равно что поболтать перед котенком бумажкой на ниточке. Стоит кому уловить запашок…
- Вполне достаточно! - Я постаралась подавить острую вспышку стыда. - Я уловила мысль. Подробностей не надо, ладно? Господи, ну ты и… хам!
Ярость вытеснила стыд и позволила мне снова взглянуть ему в глаза.
- Не вижу в том нужды. Ты же нарядил меня в эти одежки «обдери меня». Прическа, макияж, грязные словечки, от которых у них уши сгорят… Если этого не хватит, чтобы они пригласили меня на прогулку, по-моему, уже ничего не поможет.
Он стоял очень спокойно, совершенно без движения, как умеют только вампиры. У меня мурашки по спине пробегали, когда он так застывал, потому что я сразу вспоминала, как различны наши виды. Я была наполовину испорчена ими. Кровь в моих жилах наполовину была их кровью. Он смотрел задумчиво - словно мы болтали о погоде. Впадины и выступы его скул выделялись в свете подвешенной наверху лампы. Он больше всех, кого я видела, напоминал высеченную резцом статую.
- Тут такое дело, милая, - наконец заговорил он. - Ты в своих новых шмотках выглядишь очень даже заманчиво, но что, если парень предпочитает блондинок? Или брюнеток? Или любит, когда у них зад помясистее? Нам ведь не нужны салажата, готовые броситься на первую доступную артерию. Вампиры-мастера разборчивы во вкусах. Нам нужно что-то, чтобы повысить класс. Рассматривай это как… рекламу. Неужели тебе это так трудно? Понимаешь, ведь, учитывая присущее вампирам чутье, они и так тебя учуют. Да что там. Я сразу знаю, когда у тебя месячные, хоть ты в панталонах, хоть без. Есть вещи, которые просто…
- Хорошо! - Я медленно втянула и выпустила воздух. Не дам ему заметить, как меня ударила мысль, что он чует, когда у меня критические дни. - Я тебя поняла. Хорошо, я так и сделаю, когда поедем в пятницу. Но не раньше. Тут я и торговаться не буду.
- Будь по-твоему. - Он как будто сдался, только это было притворство.
Все делалось так, как он хотел. Я только притворялась, что иногда остаюсь победительницей.
- Ну а теперь продолжим изучение грязных словечек.
Мы уселись за стол друг против друга. Кости, невзирая на мои протесты, держал меня за руки, уверяя, что, если я так и буду дергаться и вздрагивать, моя игра кончена. Во всех смыслах. Он сделал из моего лица и движения рук детектор лжи. За каждый раз, когда я краснела или вздрагивала, он прогонял меня бегом по лесу десять миль. Я твердо решила избежать этой адской пробежки.
