– Я надеюсь, брак будет фиктивным? – Вадим еще не дал своего согласия, но этим вопросом подписал пакт о капитуляции.
– Брак будет настоящим, освященным церковью. – На мгновение Вадиму показалось, что по каменному лицу деда промелькнула тень, но только лишь на мгновение.
– И ты готов пойти на это?
– Да.
– А как же волчья кровь?! Ты ведь сам говорил, насколько важно сохранять чистоту рода. Ты же расист, дед! А сейчас что?! К черту условности, отринем глупые предрассудки?!
– Скажем так, я переосмыслил некоторые вопросы. – Дед рассеянным, совершенно неосознанным движением ослабил узел галстука. Вениамин говорил, что приступы участились, но Вадим не хотел верить. Дед крепок как скала, он еще их всех переживет. Или нет?
– Ты хочешь меня таким образом наказать? – Он уселся обратно за стол, в упор посмотрел на деда.
– Я хочу тебя спасти. – Впервые за весь разговор, а может, и за долгие месяцы дед дал слабину, из-под железной маски проступило его истинное лицо – смертельно усталое, встревоженное.
– Не надо меня спасать, – Вадим зло мотнул головой. – Лучше позволь мне жить своей жизнью, очень тебя прошу.
– Нет! – Дед, до этого момента внешне спокойный, как сфинкс, рубанул кулаком по столу: – Ты сделаешь то, что я тебе велю! Сегодня вечером ты познакомишься со своей будущей женой.
Не говоря больше ни слова, он тяжело встал из-за стола и направился к двери.
– Все никак не угомонишься? – Из-за неконтролируемой, всепоглощающей ярости стало тяжело дышать. – Тебе мало того, что ты сделал с мамой?!
Дед пошатнулся, словно от удара в спину, медленно развернувшись, процедил:
– Никогда! Слышишь, щенок, никогда не смей обвинять меня в смерти своей матери. Я делал все возможное, чтобы ей помочь.
– Ты посадил ее в клетку, точно зверя, запретил видеться со мной и отцом!
– Стой! – Дед в просительном жесте протянул вперед руку. – Не говори того, за что я никогда не смогу тебя простить. Подумай…
– Это ты подумай! Разве можно поступать с живыми людьми, как с шахматными фигурами?! – В голове шумело, из-за гулкого уханья пульса он не слышал собственного голоса.
– Я жду тебя сегодня к восьми вечера, – произнес дед устало. – Если ты не придешь, я сочту, что ты отказался от своего будущего…
* * *
Яся волновалась. После разговора с благодетелем предстоящая встреча с Вадимом Закревским, ее потенциальным супругом, больше не казалась забавной авантюрой. Весь день Ясю преследовал запах гари – это догорали сожженные мосты. Отступать некуда, она собственной рукой выписала себе пропуск в другой мир. Вот только о том, какой будет цена, думать не хотелось. И вообще как-то туго соображалось последнее время, свойственные ей решимость и ясность мыслей куда-то улетучились, уступив место страху перед неизвестностью. Но, несмотря на это, Яся старалась бодриться, готовила себя к удивительным приключениям и завораживающим перспективам. Изучить изнутри жизнь таких, как Закревские, – это ж далеко не каждому посчастливится. Ей бы вот только с Петей как-нибудь связаться, рассказать, в какую занимательную историю она влипла.
Наверное, если бы Яся попросила у благодетеля разрешение на звонок другу, тот бы не отказал, но, положа руку на сердце, она и сама не больно-то хотела звонить Пете, потому что прекрасно понимала, как именно он на все происходящее с ней отреагирует. Он скажет, что у нее окончательно снесло башню, и попытается ей помешать. Нет уж, Пете лучше позвонить чуть позже, когда все утрясется. Конечно, разговор ее ждет не из приятных, но к тому моменту она уже не сможет ничего переиграть и Пете просто нечем будет крыть.
Впрочем, у Яси имелось одно весьма существенное оправдание: она сама себе такой зигзаг не выбирала, выбор, предложенный благодетелем, – это не что иное, как фикция. Нет у нее никакого выбора и никогда не было! Поэтому нужно занять выжидательную позицию и попытаться вынести из сложившейся ситуации максимум полезного для себя. А сейчас лучше подумать о предстоящем испытании.
До встречи с суженым оставалось всего каких-то сорок минут, а она до сих пор не привела себя в порядок. Принесенная Вениамином одежда так и лежала аккуратной стопкой на стуле, у Яси даже не возникло желания узнать, что на сей раз ей надлежит надеть. А все из-за разбитого носа, будь он неладен. Как-то хреново заживал ее бедный нос. Мало того, что отек никак не спадал, так еще и под правым глазом нарисовался уродливый синяк. Если б не заверения лор-врача, что ничего страшного с носом не произошло, Яся бы решила, что урод охранник его все-таки сломал. Можно было бы попытаться хоть как-то замаскировать это безобразие тональным кремом, но косметика в списке необходимых вещей не значилась, поэтому на первое свидание с женихом придется переться с кривой рожей.
Минуту-другую поизучав свое отражение, Яся потянулась к приготовленной одежде и застонала. Похоже, Вениамин за что-то ее тайно ненавидел, а иначе чем можно объяснить его чудовищный выбор?! На первое свидание ей полагалось темно-коричневое шерстяное платье на манер школьного и коричневые же боты на сплошной подошве. На фоне этого убожества даже недавние юбка и блузка казались верхом элегантности. Мало того, что платье было велико ей на размер, так еще и кололось, точно власяница. Кожа под ним моментально начала чесаться, и Ясе приходилось время от времени дергать плечами и пускать в ход руки, чтобы унять зуд.
В двери шахматной комнаты деликатно постучались. Спрашивается, на кой черт стучаться, если дверь все равно заперта снаружи?!
– Входите! – крикнула Яся и, задрав ненавистное платье, поскребла бедро.
Вместо ожидаемого и уже почти родного Лехи на пороге появился Вениамин.
– Вы готовы, Ярослава? – спросил он с вежливой улыбкой.
– Я готова откинуть коньки в этом гадском платье, – простонала она. – Вениамин, ты за что меня так не любишь?
– Не понимаю. – На гладко выбритом лице секретаря отразилось искреннее недоумение.
– Я вот об этом! – Яся одернула подол. – На какой помойке ты его откопал?!
– Ярослава, вы несправедливы, – возразил Вениамин. – Вся одежда абсолютно новая, у меня даже сохранились чеки.
– Плевать на чеки! Почему оно такое уродливое?!
– Безусловно, ваш прежний наряд был намного изящнее! – К секретарю вернулась его привычная невозмутимость. – Но, увы, он не подлежал восстановлению, поэтому я взял на себя смелость озаботиться вашим новым гардеробом.
– А чем именно ты руководствовался, когда выбирал вот это?
– Исключительно соображениями практичности. Платье ноское и немаркое. Если вы решите вернуться в свою естественную среду обитания, оно вам очень пригодится.
