«Понятно… — подумал он и, отдышавшись, двинулся дальше. — Рискуй и дальше своим бессмертием, мой кровососущий друг…»
Войдя в комнату, он зажег газовый рожок, оставив окно незадернутым. Сбросил пальто, котелок, шарф и открыл саквояж, привезенный еще днем на мотоцикле, ныне надежно укрытом в сарае неподалеку. Полдюжины чистых рубашек, смена белья, бритвенные принадлежности и книги — что еще может потребоваться в Лондоне охотнику за вампирами? Эшер представил на секунду маленький магазинчик на темной улице, специализирующийся на серебряных пулях, осиновых кольях, чесноке, — и усмехнулся. Так, чтобы его было видно через окно с улицы, Эшер подошел к платяному шкафу, нахмурился, как бы ища и не находя чего-то, затем повернулся и вышел из комнаты.
Бесшумно сбежав по лестнице, проскочил кухню (хозяйка успела лишь вздрогнуть и вскинуть глаза на странного жильца), и оказался в узком, каменном испятнанном мхом колодце с ведущими наверх ступенями. Осторожно выпрямившись, взглянул поверх мостовой.
Темная фигура на ночной улице все еще всматривалась в освещенное окно, явно поверив обманному маневру Эшера. Соглядатай стоял неподвижно, почти невидимый в густом мраке между двумя рядами высоких домов. Но даже в смутном падающем из окон свете лицо его поражало мертвенной белизной. Всматриваясь, Эшер затаил дыхание, помня, насколько чуток слух вампиров. Затем моргнул — и темная фигура исчезла.
Полчаса у него ушло на то, чтобы неторопливо распаковать багаж, переодеться и побриться. Это слегка освежило, но все равно спать хотелось смертельно. Возникло даже легкое искушение: взять да и лечь в постель, оставив Исидро стоять в сыром переулке. Однако в этом случае встреча состоялась бы прямо в комнате — вряд ли дон Симон был знаком с легендой, согласно которой вампир может войти в новое жилье лишь с позволения хозяина.
«Хотя с другой стороны, — подумал Эшер, открывая дверь и поднимаясь по каменным ступенькам на улицу, — есть ли вообще в Лондоне жилье, которое можно было бы назвать новым?» Колоннада Шестого Принца Уэльса начала застраиваться в последние дни правления Георга IV, а собственный дом Эшера в Оксфорде — во времена королевы Анны. Правда, дон Симон Исидро убивал втихомолку на улицах Лондона задолго до возникновения многих пригородов.
На секунду в воображении Эшера возник древний Лондон — тесное скопище бревенчатых домов, крохотные церкви, жмущиеся к реке каменные монастыри, дюжина враждующих отрядов блюстителей порядка, чьи офицеры не имели права перейти на другую сторону улицы, чтобы схватить преступника; дешевый театрик, где некий Шекспир обучался ремеслу актера и сочинителя пьес; таверны, где плававшие с Френсисом Дрейком пили за здоровье рыжеволосой королевы…
— Мы не будем больше встречаться таким образом, — промурлыкал рядом тихий знакомый голос. — Могут пойти нежелательные слухи.
Эшер резко обернулся, мысленно проклиная свою минутную рассеянность. Даже будучи смертельно утомленным, бдительность утрачивать не стоило.
Исидро где-то уже насытился — лицо его хотя и оставалось бледным, но уже не отдавало той мертвенной белизной, как тогда, в переулке. Из-под распахнутого плаща виднелся черный вечерний костюм, белый шелк рубашки несколько скрадывал бледность лица. Как всегда, Исидро был с непокрытой головой; свет газового фонаря положил смутные блики на его высокий лоб. Рука в жемчужно-серой перчатке сжимала тонкую трость черного дерева.
— У меня была мысль оставить вас ждать в том переулке, — ответил Эшер. — Все равно я не могу доложить вам ничего сверх того, что вы уже видели сами: я снял здесь комнату. — Он кивнул в сторону дома номер шесть, уже неразличимого среди других домов; смутный свет из окон ложился на ветви деревьев. — После того как мы переговорим, я намерен вернуться и лечь спать.
— В переулке? — Вампир слегка склонил голову к Плечу.
— Вы что, не ходили за мной по пятам сразу после наступления темноты? Не следили, как я распаковываю багаж?
Исидро помолчал, просеивая возможные ответы и оставляя лишь необходимое. Эшер в раздражении остановился и повернулся к нему лицом.
— Послушайте. Вы не доверяете мне, и я был бы дураком, доверься я вам. Но это вы, а не я попали в беду. И если вы не предоставите мне необходимой информации, если мы будем продолжать эту бесконечную детскую игру в загадки и отгадки, я просто не смогу вам помочь.
— Вы искренне хотите помочь нам? — В голосе вампира не было сарказма, он в самом деле хотел услышать ответ.
— Нет, — резко сказал Эшер. — Но и убивать вас я тоже не собираюсь. Слишком дорого за это пришлось бы заплатить. Как вы сами должны были догадаться, я принял кое-какие меры, чтобы Лидия была в безопасности, и, поверьте, было весьма нелегко объяснить ей, почему она должна покинуть Оксфорд. Но я не смогу ни к чему приступить, пока вы не соизволите дать ответ на некоторые мои вопросы.
— Хорошо. — Вампир изучал его в течение нескольких секунд, причем с таким видом, будто тихая площадь Блумсбери, где они сейчас находились, была его частной квартирой. — Я встречусь с вами завтра в это же время, и мы отправимся, как вы выражаетесь, на место преступления. Что же касается того, кто следил за вами из переулка… — Снова короткая пауза, которую можно было бы назвать колебанием, если бы не спокойствие черт дона Исидро. — Это был не я.
— О боже, конечно! — Судя по вывеске, хозяйка мастерской была француженка и звали ее Минетта, хотя некоторые особенности произношения подсказывали, что изначально женщина носила простое английское имя Минни. — Волосы изумительные! Блондинки тaкoro типа не любят золотых тонов — они их делают желтыми, как сыр. Но тут другое дело — у нее же зеленые глаза, да еще и с темным ободком вокруг зрачка! Моя бабка говорила, что у кого есть такой ободок — тот ясновидец.
Она уставила на Эшера огромные нежно-голубые глаза без каких бы то ни было признаков ясновидения, зато исполненные деловой сметки. Хотя он плотно прикрыл за собой входную дверь, шум Грейт-Мальборо-стрит (цоканье копыт, грохот железных ободьев по гранитным блокам мостовой и крики уличных торговцев на углу) свободно проникал в помещение, подчас заглушая приглушенный стрекот швейных машинок.
Эшер поправил сидящие на кончике носа очки с простыми стеклами вместо линз, которые надевал, чтобы казаться еще более безобидным, и взглянул поверх оправы на хозяйку. — Вы слышали от нее самой, что она актриса? Минетта (она сидела на табурете за выкрашенным белой краской прилавком) кивнула, рассыпав черные грозди кудряшек по бежевому кружеву воротника.
