Кэл перевел взгляд вглубь лавки. Перед облицованным белым пластиком прилавком с кассовым аппаратом стояли двое покупателей — кривоногая пожилая женщина в поношенном пальто и молодая девушка в брюках в обтяжку и красной блузке-болеро. Их обслуживала хозяйка лавки, женщина лет за пятьдесят, в розовом вязаном джемпере и в очках с украшенной искусственными бриллиантами оправой на цепочке, висевшими у нее на шее. Ее черные волосы были зачесаны на макушку и накручены на валик, закрепленный несколькими черепаховыми гребнями. Хозяйка внимательно слушала пожилую женщину, чей голос походил на жалобный плач.
— Son mis venas varices, — говорила старуха, нагнувшись, чтобы дотронуться до икры одной из своих покрытых синими венами ног. — Los medicos no me pueden hacer nada. Tiene la pocion?[4]
Кэл достаточно хорошо знал по-испански, чтобы понять, что покупательница рассказывала что-то про свои варикозные вены и про то, что доктора ей не помогают.
Хозяйка надела свои очки с «бриллиантами» и повернулась, чтобы открыть стеклянный аптечный шкаф, стоящий рядом с кассовым аппаратом. В шкафу стояло несколько дюжин стеклянных банок. Кэл припомнил, что в таких банках его мать консервировала фрукты. К каждой банке клейкой лентой были прикреплены этикетки с названиями, и все они были заполнены чем-то вроде измельченных трав и дикорастущих цветов. Хозяйка вынула одну из банок и отсыпала из нее чашку зеленого порошка в кулек из оберточной бумаги. Затем из другой банки она добавила пригоршню сушеных листьев. Базилик должно быть, или ольха? Кэл подошел поближе к прилавку, чтобы рассмотреть получше.
Теперь он увидел святых — множество гипсовых статуэток всех размеров и обличий, заполнивших высокие шкафы у задней стены лавки. У некоторых было обычное для такого рода изображений одеяние в виде длинных ниспадающих мантий. Головы многих статуэток были увенчаны нимбами, но у некоторых на головах были короны. Одна фигура изображала молодую девушку, держащую на руках ягненка. Еще одна — женщина в мантии словно меч сжимала в руке молнию. Кэл заметил группу фигур, идентичных той, которую он видел в руках у сыщиков, обследовавших склад. Что это был за святой? Франциск или, может быть, Христофор? Он недостаточно знал литургию, чтобы узнать какие-либо фигуры. Но все же ему показалось, что это не обычные предметы культа. Черты лица статуэток были переданы довольно грубо, кроме глаз, которые отличались от привычных ему изображений: их взгляд не был устремлен к небесам в традиционном благочестивом смирении, а направлен прямо вперед. Кэл чувствовал, как глаза фигурок пронзают его насквозь, и отвел взгляд, как если бы его поймали в автобусе глядящим в упор на незнакомого человека. И тогда на полках сбоку у задней стены он увидел ряды аэрозольных баллончиков. «Аэрозоль Святой Варвары» — было написано на лимонно-желтой обертке одного из баллончиков. Кэл удивился. Может быть, святая Варвара была покровительницей домохозяек? На всех аэрозольных баллончиках были написаны имена святых. Во всем этом не было никакого смысла. Чего ради называть в честь святых аэрозольные баллончики?
— Чем я могу вам помочь?
Хозяйка бросила обслуживать других покупателей и, пройдя вдоль прилавка, встала прямо перед Кэлом. Когда он замешкался с ответом, она повторила:
— Чем я могу быть вам полезна? — И улыбнулась.
— Я… я недавно сюда переехал, — ответил Кэл. — Я никогда прежде не видел такой лавки. Мне просто было любопытно узнать, что здесь такое.
— Мы продаем предметы религиозного культа и лекарственные травы, — ответила женщина сухо, без всякого выражения. Ее улыбка была настолько неподвижна, что казалась приклеенной. «В этой улыбке есть что-то устрашающее», — подумал Кэл. Широкая, сладкая, приветливая, но в то же время пугающе-холодная. Улыбка говорила: «Добро пожаловать», но смысл, который угадывался за ней, заключался в словах: «Тебе здесь делать нечего». Ее черные глаза глядели прямо на Кэла, как бы выражая готовность его обслужить, но наклон ее головы говорил о чувстве царственного превосходства.
Кэл еще раз оглядел шкафы, полки, будто выбирая, что купить, затем взглянул на шкаф с банками трав. Ему удалось прочесть некоторые надписи на этикетках, сделанные чернилами. «Травка св. Иоана» — прочел он на одном из них, «Корень Длинного Джона Завоевателя», «Трава Пяти Пальцев», «Семена Джамби», «Корень Шнурка Ботинка Дьявола», «Бучу», «Слезы Иова». Лекарственные травы? Кэл никогда не слышал о таких.
— Да, — сказала хозяйка, еще выше проталкивая очки вверх по своему носу. — Вы уверены, что здесь нет ничего, что было бы вам нужно?
Ее улыбка оставалась все такой же враждебной. Вся обстановка была слишком уж странной, и Кэлу вдруг захотелось поскорее убраться отсюда.
— Благодарю, мне действительно ничего не нужно, я зашел посмотреть, — сказал он.
Она продолжала улыбаться замороженной улыбкой, когда он выходил из двери.
Ее лицо запечатлелось в его мозгу вместе со святыми, и бусами, и странными названиями на ярлыках. Он должен позвонить этому сыщику, думал Кэл, и всю дорогу домой пытался вспомнить фамилию этого человека.
Он вернулся в свою квартиру и прошел в гостиную, где на столе у окна были разложены полевые журналы. Дойдя до середины комнаты, он посмотрел, что делается в саду. Там, стоя на коленях лицом к забору, миссис Руис склонилась над плоским куском камня, вероятно, взятым из старой разрушенной стены, проходившей через несколько дворов от их квартала. На руках миссис Руис были большие резиновые перчатки, какими пользуются при работе в саду, левой рукой она плотно прижимала к коленям этот камень. В правой руке она держала небольшой камень, которым скребла взад-вперед по поверхности большего камня. Пока Кэл смотрел на нее, она перестала растирать то, что было на большом камне, и смахнула с него немного порошка в пластиковую сумочку для бутербродов. Затем обернулась к грядке позади нее и вырвала оттуда крупный стебель какого-то растения. Она методично оборвала с него листья и, набрав небольшую кучку этих листьев, принялась растирать их в порошок с помощью своей импровизированной ступки. На мгновение Кэл представил себе, как крестьянин стирает одежду в реке. Потереть, сложить, опять потереть, сложить.
Она вновь остановилась, держа свою пластиковую сумочку у края плоского камня, и тщательно смахнула туда порошок. Вытерев пот со лба тыльной стороной ладони, начала обрывать листья с другого вырванного стебля.
Удивленный увиденным, Кэл направился к двери, ведущей в сад.
— Что ты там делаешь, Кармен? — спросил он миролюбиво.
