- Ты сам хотел избавиться от нее! - Обличающе воскликнул Рамуэль.
Ник ичего не ответил. Да, он хотел, и не хотел одновременно. И это пугало его еще сильнее. Ему давно все было безразлично, и этот порядок вещей обеспечивал ему то место и тот смысл существования, что у него был. И ничто не должно было измениться. Но изменилось, едва он соприкоснулся с ее душой.
- Ты лукавишь! - Продолжал кричать Рамуэль. - Ты не сказал им, но ты что-то знаешь о ней. Кто она?
- Это уже не имеет значения. - Отрезал Ник. - Ни для тебя, ни для меня. - И он ушел, оставив Рамуэля в одиночестве и растерянности.
- Уцур, что ты до сих пор тут делаешь? - Раздраженно спросил хозяин, стаскивая с себя грязную одежду.
- Ты велел мне оставаться здесь. - Упрямо ответил халдей.
- Я велел оставаться с ней. А ее больше нет. - Аба вздохнул и упал в кресло рядом со столом.
- Светлые забрали ее? - Спросил Уцур, с интересом глядя на хозяина, сбросившего все маски, личины и оставшегося в кои-то веки неприкрытым.
- Да. - Кивнул Аба.
- И что мы получили взамен? - С любопытством поинтересовался Уцур.
- Рамуэля.
- Что? - Царь чуть не сел на пол от неожиданности.
- То, что слышал. - С блуждающей улыбкой на губах ответил Аба.
- Но почему? То есть зачем?
- Что вы все привязались - зачем, зачем... - Аба откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. - А зачем нам девушка?
- В бреду она... - вспомнил Уцур и остановился в нерешительности. - В бреду произносила твое имя.
Аба открыл глаза. Его пронзительный взгляд уставился на халдея.
- Что она говорила?
- Ничего. - Стушевался Уцур. - Только имя.
Хозяин закрыл глаза, и перед его мысленным взором предстало лицо Лили, ее зеленые от грусти глаза, и ему на какой-то крохотный миг показалось, что он совершил ошибку.
- Уходи, царь, - устало сказал он. - Когда же ты наконец уберешься к такой-то матери! - Выругался он и бросил в него подвернувшимся предметом, когда тот замешкался. Предмет ударился о двери и разлетелся на сотни сияющих кусочков, а клубы преливающегося серого тумана поплыли по комнате. Это была сфера Идиа, ее сфера. Уцур невольно задержал дыхание, чтобы ненароком не вдохуть хотя бы частицу расползающегося тумана. Он не знал, что случится, если он вдохнет чьи-то воспоминания, ему еще никогда не доводилось их видеть освобожденными. Он так и замер у дверей, зачарованно глядя в пространство.
- Это была ее сфера, - пробормотал он.
- И черт с ней, - едва поморщившись, изрек хозяин, безразлично наблюдая, как бесследно растворяются воспоминания.
- Но это ведь свидетельство ее жизни. - Потрясенно возразил Уцур, поражаясь с какой легкостью хозяин уничтожил ее. - Теперь она свободна.
- Она в любом случае свободна. Зачем нам хранить этот хлам. - Произнес Аба, и в голосе его скользнуло раздражение.
Уцур лишь почтительно поклонился и поспешил на выход, не дожидаясь нового приступа гнева.
Аба не задерживал дыхание - он знал, что воспоминания нельзя вдохнуть, да и к тому же, он и так был переполнен ими с тех пор, как прошел сквозь переходы ее души. Вероятно, он нарочно запустил сферой. Ему хотелось избавиться от ее присутствия, и не только в его комнате, но во всех его владениях. Расколотить вдребезги, как бьют чашки после расставания. Чистенькие ангелы с белыми крыльями никогда ничего о ней не узнают, кроме того, что она сама захочет им сказать. Он стер ее историю, оставил белый лист и сунул в руки кисть - рисуй, Лили, что хочешь, что сумеешь.
- Я понял, я понял! Ты не поверишь! - Самаэль явно пребывал в крайнем возбуждении. Он встретил Уцура у своей двери.
- О чем ты, Самаэль? - Уцур попытался отодвинуть его рукой с дороги. - Я хочу упасть и обо всем забыть. Я даже не уверен, что у меня хватит сил сегодня на Софию.
- Ты не понимаешь, - бушевал Самаэль, не давая ему пройти мимо себя. - Я нашел ту самую, что проделала брешь. Кажется. Но это должна быть она.
- Ты несешь чушь, - пробормотал царь, снова пытаясь его сдвинуть, но Самаэль лишь подхватил его под руку и отвел дальше.
- Я не просто так это придумал. Похоже, нам вытащили со слоев ту самую девочку.
- С чего ты так решил? - Сдавшись и понимая, что пока они все не выяснят, Самаэль его не пропустит, спросил царь.
- Ее сегодня прямо из моего логова утащили дреги. Я чудом понял, где она, потому что мне повезло мельком заметить ее у входа на дно. А когда я пришел за ней, и ее вытащили оттуда, с ней все было в порядке! Понимаешь - все в полном порядке! - Глаза Самаэля блестели от восторга. Уцуру даже жаль было разочаровывать его.
- Самаэль, ты ошибся - я видел ее. - Он сделал ударение на слове "видел" и вспомнил тонкую фигуру на столе, маленькую ладонь рядом с его огромным телом. - Я караулил ее в кабинете хозяина до тех пор, пока ее не отдали светлым.
- Так это не она... - разочарованию его не было предела, - отдали светлым? Ее отдали? - Самаэль был в замешательстве, и, судя по всему, не очень хорошо соображал. - Но как? Зачем? Как она оказалась в кабинете?
- Он ходил за ней на дно.
- Опять это проклятое дно... Но эта девушка, Елена, здесь, за дверью, - снова взялся он за свое. - Я вытащил ее со дна сегодня.
- Самаэль, это разные люди. - Медленно и внятно, как ребенку, стал объяснять царь. - Ту девушку только что отдали Уриэлю и его чокнутым.
- Зачем?
- Скорее, за что. Или за кого. - Царь пожал плечами, словно сам не понимал этого. - Это первое, что я спросил у хозяина. Он сказал, что за Рамуэля. Но Рамуэля я при нем не видел. Если честно, то я сам не до конца понял, а спрашивать мне, поверь, не хотелось - он был не в том настроении.
- Он у тебя всегда не в том настроении. - По привычке отметил Самаэль, а потом вскинул свои темные глаза на халдея. - Значит, там, - он махнул в сторону, - не она? Тогда кто?
- Душа из слоев, грешница - да какая к черту разница. - Произнес Уцур, наконец обойдя застывшего Самаэля и направляясь к дверям.
Этой ночью они словно поменялись местами: халдей нежно шептал что-то Софии, потом шепот сменился возней и тихими стонами, а Самаэль так и не смог прикоснуться к Елене, он смотрел на нее настороженно, как на врага, словно она в любой момент могла вытащить кинжал и заколоть его.
- Что-то не так? - Спросила она. - С тех пор, как ты меня вытащил со дна, ты так на меня смотришь, словно боишься меня.
- Елена, - он не знал, как ей это сказать. - Но с тобой ничего не случилось, абсолютно ничего не случилось на дне.
- В моей душе, наверное, ничего не осталось. - Улыбнулась она, но знала, насколько это слабая ложь. Конечно же, падшему не нравилось то, что с ней ничего не случилось, у любого, кто хоть сколько-нибудь знал слои, должно было закрасться подозрение. Но он не знал ни о скользящих тварях, ни о ягодах не догадывался, впрочем, как и она, несколькими часами ранее. А Елена не могла этого знать, не могла объяснить ему все, как есть. Это могла сказать ему Грерия, но не Прекрасная Елена из слоев.
