Теперь, завладев их вниманием, Гаррет заставил себя открыть глаза. Вокруг послышалось с полдесятка возгласов. Он сосредоточил взгляд на докторе Эдмунде Турлоу.
— Пожалуйста. — Звуки скрипели в горле, как крик души. — Заберите меня отсюда.
Почему доктора в дальнем конце палаты интенсивной терапии говорят так громко, удивился Гаррет. Он ясно слышал каждое слово.
— Говорю вам, он был мертв, — настаивал Турлоу. — Я не обнаружил у него никаких признаков жизни, ни сердцебиения, ни дыхания, зрачки его были неподвижны и сужены.
— Мне кажется очевидным, что он не был мертв, — возразил другой врач. — Но это сейчас уже неважно. Вопрос в том, сможем ли мы сохранить ему жизнь. У него фактически нет кровяного давления, к тому же брахикардия, пониженная температура и медленный темп дыхания.
— Ну, он получает крови столько, сколько мы успеваем влить. Продолжим переливание и посмотрим, как он будет реагировать.
Гаррет посмотрел на подвешенный пластиковый мешок с содержимым такого же темно-красного цвета, как волосы Лейн Барбер. Глаза его пробежали по красной трубке, ведущей к руке. От переливания ему стало лучше, но все же не очень хорошо. Он очень устал. Отчаянно хотел спать, но не мог принять удобную позу, как бы ни вертелся.
— А как рана на горле?
— Я считаю, что наложенных швов достаточно. Травма совсем не такая сильная, как вы описывали, доктор Турлоу.
— Мы все сфотографировали. — Голос доктора Турлоу звучал оскорбленно. — И яремная вена, и сонная артерия почти совершенно разорваны в нескольких местах. Множественные повреждения трахеи и левой стерноклейдомастоидной мышцы.
— И тем не менее двенадцать часов спустя оба сосуда кажутся нетронутыми. Мышца также заживает. Не могу поверить, что это недавняя травма.
— Я и не делаю вида, что что-нибудь понимаю: знаю только, что видел, когда обследовал его в переулке.
Они продолжали разговаривать, и Гаррет постарался не обращать на них внимание. Не изменяя положения руки, чтобы не выдернуть иглу, он снова пошевелился. Кардиографический монитор над постелью ответил на это усилие новым писком. Но перемещение оказалось бесполезным. Ничего не давало удобства. К тому же кровать стояла у окна, и ему сильно мешал яркий свет.
Приблизились шаги. Если это сестра, он попросит чего-нибудь, чтобы уснуть. Потом слабо улыбнулся Гарри и лейтенанту Серрато, которые появились за занавеской.
— Привет, — прошептал он.
— Мик-сан, — хриплым голосом ответил Гарри. Он крепко сжал руку Гаррета.
Серрато сказал:
— Нам позволили задать вам несколько вопросов.
— Да. Какого дьявола ты там делал? — сердито спросил Гарри. — Я твой партнер. Почему ничего не сказал мне?
— Спокойней, Гарри, — сказал Серрато.
Но Гаррет не обиделся. Он слышал лихорадочную тревогу за гневом Гарри и представлял себе, что почувствовал бы на его месте.
— Прости.
— Что случилось? — спросил Серрато.
Говорить было больно. Гаррет постарался ответить покороче. Коснувшись плотной повязки вокруг горла, он прошептал:
— Лейн Барбер укусила меня.
Они смотрели на него.
— Она укусила тебя? Она что, сильнее тебя?
Как им объяснить паралич воли, когда он стоял неподвижно у стены, позволяя ей терзать его горло? Черт, как ярко! Он закрыл глаза.
— Пожалуйста. Закройте занавес. Солнце слишком яркое.
— Солнца нет, — удивленно сказал Гарри. — С полуночи навис густой туман. — Гаррет опять удивленно открыл глаза. Обычные голоса, которые звучат слишком громко, свет, от которого болят глаза… Потеря крови вызывает интересное похмелье. К его облегчению, Гарри закрыл занавес. Стало немного легче.
— Лейн укусила Моссмана и Адейра, — с усилием сказал он. — Выпила их кровь.
— Боже! — Гарри вздрогнул. — Официантка считала, что Барбер со странностями, но она на самом деле спятила.
Официантка? Гаррет не спрашивал вслух, только вопросительно поднял бровь.
Серрато объяснил:
— Мы отправились в "Варвары сегодня". Гарри считал, что ты мог быть там. Официантка рассказала нам, о чем вы с ней говорили.
Если это так, Гарри должен был сделать те же выводы, что и он сам. Гаррет вопросительно взглянул на Гарри. Тот вздохнул, покачал головой, давая знать, что Лейн не арестовали.
— Сбежала, — сказал Серрато. — Объяснила менеджеру, что улетает к постели больной матери.
Гарри добавил:
— Что-то ее спугнуло. Придя на работу, она сказала менеджеру, что может неожиданно уехать. Даже договорилась с другой певицей о замене. Выйдя с тобой, она вернулась, вышла с номером еще раз, потом позвонила по телефону — семье, как она объяснила менеджеру, — и заявила, что должна лететь.
Спугнуло ее посещение Гаррета. Она видела, что он записал номер машины.
— Квартиру обыскали?
Они кивнули.
— Ничего, — сказал Серрато. — Ни личных бумаг на столе или в корзинке. Что-то сгорело в камине. В лаборатории пытаются что-нибудь восстановить. Холодильник и буфет пусты. Шкаф полон одежды, она мало что взяла с собой. Менеджер понятия не имеет, где живет ее мать.
Сестра снова отдернула занавес.
— Лейтенант, достаточно. — Серрато нахмурился, но она встала между ним и постелью и выпроводила лейтенанта и Гарри из палаты.
Уходя, Гарри сказал:
— Лин шлет привет. Она придет, как только разрешат.
Когда они вышли, сестра вернулась к постели и стала подтыкать простыни.
— Для такого тяжелораненого вы беспокойно спите.
Впервые в жизни.
— Мне неудобно. Можно попросить снотворное?
— Нет. Нельзя угнетать функции организма. — Она склонилась к нему, поднимая покров. Ее запах заполнил его ноздри… приятная смесь мыла, промышленного смягчителя воды и чего-то еще, странного, но необыкновенно привлекательного, с металлическим соленым вкусом. — Немного позже пришлю массажистку. Это поможет.
Массажистка хорошо поработала над ним, но и это не помогло. Простыни казались горячими, они липли к телу. Он напрасно вертелся в поисках прохладного места.
Но хоть удобнее ему не становилось, с каждой порцией крови он чувствовал себя все лучше. Тело становилось легче, он двигался с меньшими усилиями. Жажда, мучившая его весь день, сменилась голодом, и он с нетерпением ждал ужина.
Но он испытал разочарование, увидев жидкую похлебку, желатин и чай, которые ему принесли.
— Я могу получить настоящую пищу? — Он с тоской вспомнил о жареном рисе и кисло-сладкой свинине Лин.
— Мы не хотим, чтобы ваша циркуляция крови обслуживала еще и пищеварение.
