Пока он не чувствовал опасности. Только радость. Воину нельзя позволять себе испытывать радость слишком часто, но сегодняшнюю радость Иштархаддон заработал. Царица Цариц не рассердится на него.
Хадди опустил рычаг крана, и вода перестала течь. Как просто. Надо будет приказать ремесленникам изготовить что-нибудь подобное.
Он вылез из ванны и вытерся полотенцем. Обмотал полотенце вокруг бедер. Посмотрел на себя в зеркало. Милена сказала, что у него великолепное тело, что он красив как бог. Иштархаддон усмехнулся. Только цари могут сравнивать себя с богами. Но разве не для того великая Иштар указала ему путь в Дикую страну, чтобы он нашел зелье и смог стать царем? Он вернется в Ашшур и станет его царем. Великим царем. И тогда он завоюет все остальные земли Обитаемого мира…
Он вошел в комнату. Небольшое помещение, где было так несуразно много мебели и разнообразных непонятных предметов. Чуть ли не половину комнаты занимала огромная мягкая кровать, на которой возлежала сейчас Милена. Соблазнительная жрица в желтом пушистом халате. Милена курила сигарету и смотрела телевизор. Хадди уже знал, что это такое, - сигареты и телевизор. Телевизоры ему определенно нравились, а сигареты… Сигареты - нет. Ничего приятного не было в этом сером дыме, напрочь лишенном каких-либо признаков ароматических благовоний.
С экрана телевизора на Иштархаддона смотрел… сам Иштархаддон.
– Так вот оно что, - не поворачиваясь, сказала Милена. - Оказывается, ты Сириец, Хадди. Я так и думала, что ты не итальянец. Не похож ты на итальянца. Хотя на сирийца ты тоже не похож. Ты вообще ни на кого не похож. Странный ты тип, Хадди.
Иштархаддон молча присел на край кровати, провел ладонью по гладкой ноге девушки, развязал поясок, раздвинул полы халата. Темный треугольничек лона, плоский живот без жирных складок, непременных для ассирийских женщин, аккуратный пупок, проколотый серебряным колечком.
– Ты - грабитель, - произнесла Милена. - Ты - грабитель и убийца, Хадди. Теперь я знаю о тебе все. Что ты на это скажешь?
– Тебе страшно? - спросил Иштархаддон, нежно дотрагиваясь пальцем до пупка, изучая серебряное колечко. - Ты боишься меня, Милена?
– Не знаю… - Девушка выдохнула струйку дыма в потолок. - Я и сама не паинька, Хадди. Но я не убийца. И не думаю, что смогу иметь дело с убийцей. Это ужасно - убивать людей. Ты и меня убьешь, да? - В глазах её светилось любопытство.
– Ты не знаешь обо мне ничего. - Хадди поднял голову и посмотрел девушке в глаза. - Я не убийца. Я - воин. Эти люди напали на меня, и я защищался. Я не виноват в том, что они оказались так слабы. Один из них был настоящим воином, но… Я был сильнее, и он умер. Я воин, Милена. Непобедимый воин. И те, кто достаточно умен, чтобы в трепете склонить предо мной колена, живут. Те же, кто пытается убить меня, погибают сами.
– А эта девушка? Зачем ты искалечил ее?
– Я просил её молчать. Не звать на помощь. Она должна была помочь мне, и после этого я отпустил бы её. Как отпустил смешного послушного старика. Она начала кричать. Я должен был отрезать ей язык, но я не сделал этого. Почему-то я пожалел её. Я только лишил её возможности кричать.
– Чем? Своим железным когтем? Покажи мне свое оружие.
– Смотри.
Хадди сделал неуловимое движение правой рукой, и из среднего пальца со щелчком выскочило стальное, слегка загнутое лезвие - острое и блестящее. Еще одно движение - и лезвие спряталось. Милена взяла Иштархаддона за руку и внимательно осмотрела его палец. Почти ничего не было заметно - только небольшой мешочек из кожи телесного цвета, прикрепленный к пальцу сбоку.
– Ты просто Фредди Крюгер, - сказала она.
– Кто это?
– Да так, один тип. Тоже убийца. Маньяк. Только он ненастоящий, придуманный. А ты - настоящий. Живой. - Милена провела пальцами по мощной руке Иштархаддона и вдруг, неожиданно для самой себя, повалила Хадди на кровать и прижалась лицом к его широкой груди. - Хадди, Хадди… Если я нападу на тебя, ты убьешь меня?
– Убью, - неуверенно сказал Иштархаддон. - А может быть, и не убью. И даже не накажу. Не знаю… Ваша изнеженная страна как-то странно действует на меня. Плохо действует. Я никогда не убиваю людей из-за желания убивать - просто я знаю, что нужно поступать именно так, ибо так говорят законы, данные нам богами. Я никогда не задумывался, хорошо это или плохо - убивать. Потому что если я не убью врага, то он убьет меня. А здесь, в вашей Дикой стране, все по-другому. Вы считаете, что каждый человек может делать все, что захочет. Единственное, на что он не имеет права, - причинять боль другому. Вы все равны - от слуги до господина.
– Ну ты загнул! Так уж прямо и равны…
– Равны! - упрямо повторил Хадди. - Ты не представляешь, девочка Милена, что значит неравенство. Настоящее неравенство, священное и справедливое неравенство, узаконенное волей богов. К примеру, женщины: в нашей стране есть жены Благородных, жены людей, дочери людей. Есть рабыни. Раньше были также и блудницы, но шестьдесят лет назад великая Иштар приказала убить всех блудниц, и блудниц убили, принесли в жертву, остались только жрицы любви. Милена, я не знаю, к какому сословию ты принадлежишь, - ты живешь как дочь человека, благородна как жена Благородного и искусна в любви как жрица Иштар. Никогда в нашей стране ты не смогла бы жить так свободно. Никогда… Жена человека может стать рабыней, если человек не сможет отдать долги и будет продан в рабство. Но никогда дочь человека не поднимется до жены Благородного.
– Когда-то и в нашей стране было все так, как ты говоришь, - задумчиво сказала Милена. - Очень давно. В древности. Я изучала историю в институте. И я ещё не все забыла.
– Я знаю, почему ваша страна живет именно так, - сказал Иштархаддон. - Я знаю, почему ваша страна так не похожа на нашу.
– И почему же?
– Ваши боги. Они совсем не похожи на богов Обитаемого мира. Они другие. Мне кажется, что они добрее наших богов. Наши боги - Ашшур, и Иштар, и Зевес, и Гера, кои царят над Элладой, и Ангро-Манью[ А н г р о - Манью - в древнеиранской мифологии глава сил зла, тьмы и смерти.
] персов, и все прочие - они не могут быть добрыми. Потому что тогда народ, ведомый ими, изнежится, и станет слабым, и будет завоеван и угнан в рабство. Боги Обитаемого мира грозны и справедливы. Справедливость богов состоит в жестоком выполнении законов, данных ими. Неповиновение карается увечьем или смертью или, ежели прегрешение незначительно, каторжной «царской работой». Ибо людей много, и плодятся они быстро, и ценность людей ничтожна. А стран мало, и каждая страна боится пасть и стать частью другой страны. Так уже было не раз. И больших трудов стоит богам воссоздать вновь свою загубленную страну, и возродить народ, и отстроить её из руин, дабы снова сделать её сильной. Как зовут бога вашей страны, Милена?
