Путники напряженно смотрели на неспешно приближающихся утопленников. Сколько их было? Нескольких щит уже отбросил, но белесые тела все не кончались, продолжая выныривать из чернильного мрака.
— Похоже, возвращаются те, которых отбросило, — проговорила Мили, все еще неуверенно стоя на ногах — несколько часов сна не принесли ей достаточного отдыха.
— Кто это и как их остановить? — деловито осведомился Маркус.
— Солнечный свет, — саркастически улыбнулась девушка. — Возможно, нам бы помог солнечный свет.
Между тем, пробуждение товарищей немного привело Бергана в чувства. Бородач заозирался. Смахивая крупные капли пота со лба, он тяжело дышал и что-то бубнил себе под нос.
Маркус настороженно взглянул на воина, но промолчал. Еще не хватало приводить в чувства здорового детину.
— Такое ощущение, что их сначала повесили, а потом уж утопили, — задумчиво проговорила Мили, всматриваясь в непрошеных гостей. Те же с тупым упорством продолжали штурмовать охранный круг.
— А нам от этого намного легче? — хмыкнув, поинтересовался Бриг.
— Нет, просто пытаюсь понять… — девушка не закончила начатую фразу — в воздухе раздался высокий писк, оборвавшийся громким хлопком.
Что это значило — все путешественники знали отлично. Волшебный щит, доселе оборонявший лагерь, исчерпал свои силы и исчез, напоследок вспыхнув белым пламенем. Двое утопленников тут же обратились в дымящиеся головешки, еще несколько, находившихся немного дальше от круга — лишились рук или ног, получили сильнейшие ожоги.
— Аха! — возопил Берган не своим голосом. — Сдохните, твари!
На деле же оказалось, что потеря собратьев ничуть не расстроила и почти не замедлила нападающих, а собственные увечья принесли разве что небольшие неудобства в плане передвижения. Не встречая более препятствий, существа вступили в лагерь, начали медленно приближаться к застывшим людям.
— У-хо-ди-те, — повторил многоголосый хор. Теперь было отчетливо ясно, что слова доносились из каждого искаженного рта.
Они надвигались неумолимо, подобно лесному пожару. Ни организации, ни построения. Каждый сам за себя. Но все вместе они несли жгучую ауру невыносимой бесконечной боли.
— Уже уходим, можно собрать вещи? — чуть хрипловато осведомился Бриг, сжимая в руках метательные ножи, не особо надеясь на их эффективность.
Лошади волновались все больше. Они отчаянно пытались оборвать поводья, крепко намотанные на глубоко вбитые в землю колья. Паника от животных понемногу начала передаваться людям. Берган, который и так находился на грани срыва, казалось, окончательно потерял рассудок. Он огласил окрестности громким горловым рыком и, раскручивая над головой топор, бросился навстречу утопленникам. Спустя мгновение лезвие отсекло голову ближайшему из них, а потом запело, пронзая ночной воздух, с легкостью вспарывая нерасторопные тела. Бородач самозабвенно отдавался схватке. Теперь он ощущал себя в привычной среде, зная, что может разить и убивать. Вот только в темноте и боевом угаре он совершенно не заметил, что на самом деле никого окончательно не убил. Отсеченные конечности падали наземь и продолжали извиваться, ползти по направлению к живым. Обезглавленные тела оставались на ногах и все так же неторопливо шагали вперед, шаря перед собой руками.
— Берсерк, тупоголовый! — зло выплюнула Мили. — Берган, назад, сталью их не взять! — девушка кричала что было мочи, хотя к тому и не было причин. В ночи слышалось лишь тяжелой дыхание бородача, да свист рассекаемого его топором воздуха. Утопленники двигались бесшумно и более не пытались ничего говорить.
— Его надо вытащить, — отрывисто произнесла девушка. Руки ее дрожали. Лицо сделалось белым.
— Он сейчас в том состоянии, когда для него нет своих — только враги, — послышался голос Вивьена, — Мили, ты можешь его выдернуть? А с гостями мы справимся.
— Тупая рыжая скотина! — в сердцах проговорила чародейка, уже выуживая из-под куртки амулет. Тот удобно лег в правую ладонь, и сразу же девушка почувствовала, как сила наполняет ее, разливаясь по телу теплыми волнами. Ушли усталость и раздражение, ушли страх и сомнения, осталась уверенность в себе и ощущение собственной неуязвимости. Мили сжала амулет и зажмурилась. Тотчас же вокруг Бергана появилось еле заметное мерцание и в следующее мгновение бородача, будто невидимой рукой выдернуло из схватки. Он пролетел несколько футов и упал в ноги девушке, спеленатый по рукам и ногам, не в силах пошевельнуться. Топор остался на месте битвы. Берган рычал, с его губ слетали капли кровавой пены, он силился порвать наложенные девушкой путы, но тщетно. И от того еще больше выходил из себя, на глазах превращался в безумное подобие человека.
Стоило Бергану оказаться на земле, как утопленники, до того сгрудившиеся вокруг него, вновь разом повернулись к замершим путникам, направились к ним.
— У-хо-ди-те.
— Уже! — выкрикнул Бриг и, размахнувшись бутылочкой, врученной ему Вивьеном, метнул ее в толпу наступающих. Сам алхимик, а так же Маркус, поступили так же. Перед путниками в мгновение ока родилась огненная стена, ревущая и опаляющая. Существа растворились в стонущем пламени, не в силах преодолеть небольшую разверзшуюся Преисподнюю. Пламя ревело, с удовольствием пожирая предложенное кушанье. В небо поднимался столб густого дурно пахнущего дыма. Во все стороны разлетались мириады искр, и путникам пришлось спешно оттаскивать в сторону разложенное на земле снаряжение.
— Ну, ничего же себе, — щурясь от нестерпимого жара, проговорил Бриг. Убийца не без успеха пытался успокоить лошадей. — Светло стало как днем.
Вивьен с Маркусом осторожно обходили пламя, выискивая уцелевших существ. Нашелся всего один хромой утопленник, неловко передвигающийся, то на одной ноге, то падающий и ковыляющий на трех конечностях. Аккуратно толкая мечом, его загнали в огонь, туда же последовали отрубленные части тел, расползающиеся во все стороны подобно толстым белым червям.
Воздух наполнился тяжелым запахом паленой плоти.
Мили разжала руку, которая отозвалась острой ноющей болью. Амулет давал магические силы, забирая у своего владельца силы жизненные. Именно поэтому частое его применение могло привести к смерти мага. Девушка закатила глаза и потеряла сознание, плавно соскользнув наземь. Ладонь, которая еще недавно сжимала амулет, теперь безвольно опустилась на примятую траву. На темную зелень упали капли крови.
Разумеется, остаток ночи никто, кроме обессиленной Мили, уложенной под теплый плащ, не спал. Огонь угас довольно скоро, оставив после себя лишь тлеющею черноту выжженной земли, да плохо различимые в ночи останки утопленников.
