Мистер Скрибблер поспешно отделил от стопки несколько пергаментных листов и предъявил их мистеру Винчу — правда, на расстоянии.
— Превосходно. Кхе-кхе. Пуддлби-старший останется доволен.
Надо думать, поверенный радовался бы куда меньше, знай он, что листы, коими потрясал безмятежно улыбающийся клерк, на самом-то деле содержали лишь несколько в спешке нацарапанных строчек — все, что ему удалось набросать за время визита Самсона Хикса и Бриджет.
— Скрибблер… кхе-кхе… минуточку внимания, пожалуйста, — проговорил мистер Винч, искоса поглядывая на посуровевшего Иосию. — Как вы знаете… кхе-кхе… посещение такого выдающегося клиента, такого почтенного филантропа, такого видного… кхе-кхе… представителя достославного мира коммерции, как мистер Иосия Таск, для нашей фирмы — величайшая честь. Кхе-кхе. Мистер Таск и я, ко взаимной выгоде посовещавшись и рассмотрев вопрос со всех сторон, завершили… кхе-кхе… предварительные наброски документов, необходимых для приведения судебного приговора в исполнение. Вот они, у меня.
Поверенный с чопорной торжественностью продемонстрировал подчиненному ворох бумаг.
— Скрибблер… кхе-кхе… подготовьте необходимое количество экземпляров, и как можно скорее. Кхе-кхе. Как только документы будут подписаны и печати поставлены, судебный приговор будет приведен в исполнение Хиксом и его коллегами.
Поверенный шагнул к табурету мистера Скрибблера и снизу вверх протянул клерку бумаги. Тем временем проворный мистер Хикс благополучно спустился с вулкана. Отряхнув пальто от юридической пыли, он поправил очки с дымчатыми стеклами и, сжимая в руке шляпу, вытянулся по стойке «смирно» перед своим работодателем. Над обоими возвышалась долговязая фигура скряги: сухопарый, хитроумный дух, под взглядом которого все словно бы омрачалось тенью.
Поверенный Винч откашлялся.
— Сдается мне, мистер Таск… кхе-кхе… что неотложные дела сегодняшнего утра завершены. Кхе-кхе. Наша фирма в полном порядке, а документы уже сейчас, пока я говорю, находятся в процессе подготовки. — Законник встревоженно бросил взгляд на клерка, который на данный момент вроде бы с головой ушел в работу. — Если фирма в силах оказать вам еще какую-то услугу…
— Вот этого вашего Викса мне на пару слов, если не возражаете, — проговорил Иосия; его слова прозвучали скорее приказом, нежели просьбой.
Поверенный возражать не стал, а закивал криво посаженной головой и протянул руку, словно говоря: «Вот этот человек, займитесь им; он целиком и полностью в вашей власти».
Заскрипели штиблеты; скряга двинулся вперед, одним шагом преодолевая изрядное расстояние.
— Итак, мистер Стикс…
— Э… прошу прощения, сэр… меня зовут Хикс, сэр. Пишется: Х-И-К-С. А не Викс. И не Стикс. А, напротив, Хикс. Как в сочетании: Самсон Хикс. Всегда так было, всегда так и будет, — поправил франтоватый коротышка в черном с несвойственной для него резкостью. За дымчатыми стеклами невозможно было разглядеть выражение глаз, но щеки мистера Хикса зарумянились, отчего кирпично-красная физиономия еще больше уподобилась кирпичу.
Поверенный, в свою очередь, побледнел как призрак и, потрясение открыв рот, уставился на своего наймита. Мистер Скрибблер, строчивший не покладая рук, перестал строчить и перегнулся через стол — посмотреть в чем дело. За спиною у мистера Хикса испуганно съежилась онемевшая Бриджет.
Медленно и неотвратимо огромная седовласая голова разворачивалась на башне вокруг своей оси, пока пронзительные ястребиные глаза не уставились на мистера Хикса.
— Мне ваше имя известно, сэр, — пророкотала голова. — А вы думаете, что нет? Вы думаете, что я бы обратился к вам, вас не зная? Да за кого вы меня принимаете? Ну так вы меня выслушаете, мистер Хикс, поскольку я вас знаю как облупленного, сэр.
— А я — вас, — твердо отвечал мистер Хикс, но тут же поспешно добавил: — Сэр.
Пораженный до глубины души Винч отшатнулся и промокнул лысину.
Скряга злобно нахмурился — этот взор пронзил бы до сердцевины самый кряжистый дуб. Несколько секунд он стоял так, застыв неподвижно и, видимо, размышляя про себя, содрать ли с негодяя кожу прямо сейчас или пусть сперва еще немного помучается. Затем насупленные брови разгладились, уступая место выражению хищного любопытства. Мистер Таск смерил взглядом джентльмена в черном, словно оценивая всю глубину его дерзости.
— Понятно. Понятно. Очень хорошо, мистер Бикс, — промолвил скряга, затаив в уголках губ знакомую зловещую улыбочку. — Вы изволили высказаться — давненько к этому готовились, надо думать! — а теперь выскажусь и я.
В ожидании приговора мистер Хикс поднял глаза, храбро выдержав смертоносный взгляд скряги.
— Вы отлично знаете, мистер Фликс, что я не пустослов. Пустословие — это не для меня. Но ваш случай окажется исключением. Скажем прямо: я вас не люблю, никогда не любил и не полюблю. — При этой утонченной насмешке в адрес мистера Хикса зловещая улыбочка на мгновение превратилась в самодовольную ухмылку. — Вы — бездельник, неудачник и плут. Ваше поведение в деловых вопросах, имеющих отношение ко мне, практически всегда демонстрирует вопиющую некомпетентность, в то время как ваше чувство долга и ответственность по отношению к вашему нанимателю — к фирме, что обеспечивает вас хлебом насущным, — с моей точки зрения, оставляют желать много лучшего. Вы — бахвал и шут. Короче говоря, вы воплощаете в себе все, что мне несвойственно. И поскольку я — человек деловой, мистер Викс, и славлюсь своей добросовестностью, на такие ваши замашки я, по совести говоря, никоим образом не могу посмотреть сквозь пальцы.
— А вы, — парировал мистер Хикс, не сдавая позиций, вот только колени его чуть заметно дрожали, — вы — тиран и деспот. Сэр.
Поверенный Винч облизнул губы и на одно-единственное безумное мгновение вообразил, что все это, должно быть, сцена из спектакля, контора его превратилась в театр, и сам он — в числе зрителей помянутого театра; вот только почему-то ему не потрудились об этом сообщить. Он стиснул затылок ладонью, чтобы мозг, не дай Боже, не выкипел.
— Вы возражаете против вольного обращения с вашим именем. Что ж, пусть так, ваше право, — проговорил скряга. — Возражайте сколько угодно; меня это не касается. Пусть останется непреходящим символом моего к вам неуважения. Если бы не годы верной службы со стороны данной юридической фирмы, сперва в лице мистера Эфраима Баджера, а в последнее время — в лице его преемника мистера Винча, — здесь дородный поверенный в темно-фиолетовом облегченно вздохнул, — я бы давным-давно покинул эту контору. Вы говорите, я — тиран и деспот. Что ж, вы правомочны иметь свое мнение, равно как и я. Пусть так. Вы — не мой подчиненный. Однако нельзя допускать, чтобы наши мнения друг о друге сказывались на работе в сфере обоюдного интереса. Мы — бизнесмены, сэр. И на жизнь смотрим трезво. Мы не можем себе позволить роскошь идти на поводу у собственных мнений. Надеюсь, мы друг друга поняли?
