– Послушайте, о ком вы говорите? Женщина, от которой вы меня только что оттащили, назвалась мне Анилегной, да и никаких особо страшных вещей она мне не рассказывала.
– Анилегна – это перевернутое имя Ангелина. На древнегреческом имя Ангелина обозначает «вестница». Анилегна – это проклятое имя, оно означает «вестница беды». Древние греки, а затем и славяне всегда скрывали настоящие имена своих детей от чужих людей, они боялись сглаза, поэтому у детей всегда было два имени, истинное и публичное. Истинное имя могли знать только посвященные, оно дается при крещении, в повседневной жизни люди пользуются только публичным именем.
– Интересно, а если человек некрещеный?
– Тогда его истинное имя одновременно является и публичным. У такого человека попросту одно имя. – Алиса строго посмотрела на меня. – Вы ведь, надеюсь, крещеный?
– Алиса, у меня дед коммунист. – я начал говорить какую-то ерунду о левых традициях в своей семье, о своей атеистической работе, но все это было не к месту. Лицо у Алисы осунулось и побледнело, она смотрела на меня немигающими глазами и, казалось, совершено не слушала, о чем я говорю.
– Анилегна спрашивала ваше имя?
– Что?
– Эта женщина спросила, как вас зовут?
– Ну, в отличие от вас, да.
– И вы ей сказали правду?
– А что я должен был сказать вежливой женщине, которая, к слову, не била меня зонтиком, а укрыла под ним и согласилась показать дорогу? – я не сдержался от маленького укола Алисе.
– Вы. вы не понимаете. Вы сказали проклятой женщине свое имя. Вы погубили себя. – последние слова Алиса выговорила с трудом, лицо ее начало содрогаться, на нем появились крупные слезы. Она попыталась вытереть слезы рукавом, но они текли не переставая, и она закрыла лицо ладонями.
Тут я не выдержал и вскипел:
– Девушка, а вам-то какого черта обо мне беспокоиться?! «Проклятая женщина», «погубили себя», – я стал откровенно ее передразнивать, – ну даже если вы не сумасшедшая, и эта Ангелина или как там ее, Анилегна, действительно ведьма, вам-то что? Я вообще в ваш городок по другому случаю заехал, у меня своих проблем полно, мне только еще ваших васильковских ведьм не хватает!
Алиса убрала руки от лица и посмотрела на меня заплаканными глазами.
– Я теперь тоже умру. Очень скоро, – сказала она это тихо, еле шевеля губами, но я все расслышал.
– Умрешь, деточка, умрешь, милая, – этот грудной красивый голос нельзя было спутать.
Я резко развернулся. У входа в беседку стояла Анилегна с черным венком и приветливо улыбалась. Ее приятный голос и милая улыбка контрастировали со смыслом сказанного и с теми искусственными цветами, которые она держала в руке.
Дождь немного стих, но все равно был достаточно плотным. И, что удивительно, Анилегна стояла перед нами совершенно с сухой головой, в то время как ее зонтик я держал сейчас в руке.
Алиса схватила меня за руку, и мы вдвоем попятились вглубь беседки. Девушку изрядно трясло, она жалась к моему плечу и никак не могла побороть дрожь. Честно говоря, мне тоже было страшно, но я все еще надеялся, что просто попал на васильковских сумасшедших. В конце концов, я сюда приехал встретиться с матерью Обухова, а не бегать от ведьм.
– Анилегна, извините, что я вас не дождался и забыл вернуть ваш зонтик. Возникли форс-мажорные обстоятельства, но зонтик, вот он, – я облокотил его о мокрую скамейку.
– Витенька, ну что ты. Я совершенно на тебя не сержусь, хотя этот зонтик для меня особенный. Дай мне его сюда, – и Анилегна протянула ко мне руку.
– Не иди к ней, – зашептала мне на ухо Алиса, – умоляю!
– Витенька, ты же видишь, что эта милая девушка больна. У нее глубокое психическое расстройство, я ведь ее знаю уже много лет. Подойди ко мне и дай мне зонтик, – Анилегна сделала шаг вперед и практически полностью закрыла выход из беседки.
– Нет! Не надо, не подходите! – Алиса уже почти кричала, эта женщина явно ее пугала.
– У этой девочки в прошлом году умерла мама, хорошая была женщина. Вот миленькая и не смогла нормально пережить это горе, совсем бедняжка умом тронулась, с этими словами Анилегна сделала еще один шаг вперед, практически уже войдя в беседку.
Глаза! Это те самые глаза! Я вспомнил, где я их видел. В это воскресенье на выходе из метро «Золотые ворота», в тот самый вечер, когда все это началось. Бабка с пустым ведром переходила мне дорогу. Анилегна выглядела намного моложе той древней бабки, но я готов был поклясться, что это был один и тот же человек! Я не знал, как это могло быть, но таких глаз я раньше не встречал. Ярко-серого цвета зрачки с по-старчески пожелтевшими белками.
– Зачем же вы ей говорите, что она скоро умрет? Как-то жестоко по отношению к сиротке, не находите?
Мой вопрос слегка озадачил Анилегну. Она загадочно заулыбалась, ища какое-то оправдание ранее сказанным словам. А я уже окончательно уверовал, что Анилегна если и не ведьма, то, по крайней мере, паршивый человек. И прежде, чем она успела что-либо сказать мне в ответ, я ногой подбросил к своей руке зонтик и со всей силы запустил его в лицо ведьмы. Анилегна, пусть и гадалка, но этого явно не предвидела и лишь в последний момент успела прикрыть лицо руками. Большой зонт плашмя ударил ее по рукам и отлетел на улицу.
Я подхватил за талию Алису и одновременно с ней выпрыгнул в оконный проем беседки. Приземлился я крайне неудачно, умудрившись подвернуть ногу с высоты не больше метра. Алиса совершенно не ожидала, что я выкину ее в окно, а потому и вовсе растянулась во весь рост на мокром асфальте. Как только мы оказались в парке на улице, я схватил Алису за руку, поднял ее с асфальта, и мы как можно быстрее побежали от беседки. У нас за спиной послышалось мерзкое шипение, точно такое же я слышал сегодня утром из черной «Волги», но оборачиваться побоялся.
Пробежав метров двести, я попросил Алису сбавить шаг, у меня сильно болела нога, к тому же я заметно хромал. В конце концов, не будет же пожилая женщина, пусть и ведьма, гнаться за нами через весь парк? Боль становилась все сильнее, и мы с бега перешли на ускоренный шаг.
– Алиса, откуда вы знаете эту женщину?
– Она моя соседка по площадке – живет напротив моей квартиры.
– А ваша мама, она действительно. – я не договорил, по лицу Алисы вновь потекли крупные слезы. – Извините.
Дальше мы шли молча. Дождь стал значительно слабее, на улице потемнело, был уже шестой час. Мы по-прежнему держались с Алисой за руки, но теперь мне было просто приятно. Я еще раз взглянул на нее: черные мокрые волосы прилипли к щеке, а глаза были широко раскрыты – девушка действительно весьма симпатична. Я нарушил молчание:
– Алиса, а куда мы идем? Мне вообще-то нужна улица Гагарина.
