— Ну конечно пес, кто же еще! — иронично скривил рот мертвенно-бледный солдат, который с восходом солнца стал, очевидно, смелее, и, тыча в меня пальцем, воскликнул: — Посмотрите-ка на его горло. Это что, песик поработал, господин офицер?
Я инстинктивно схватился за горло и тут же вскрикнул от боли.
Солдаты обступили меня, те же, что были в седле, наклонились, пытаясь разглядеть мою шею, но тут снова раздался спокойный голос молодого офицера:
— Я сказал «пес», и баста, если не хотите стать посмешищем.
Потом меня усадили в седло к одному из всадников, и вскоре мы въехали в предместье Мюнхена. Здесь мы натолкнулись на брошенную повозку, меня пересадили в нее и повезли в гостиницу «Quatre Saisons» — молодой офицер сопровождал меня, один из солдат ехал рядом, держа его лошадь под уздцы, остальные отправились в казармы.
Когда мы прибыли, герр Дельбрук так быстро сбежал по лестнице мне навстречу, что я понял: он уже давно ждал нас, глядя в окно. Заботливо поддерживая меня, он помог мне войти в дом. Офицер отдал честь и собрался уйти, но я настоял на том, чтобы он зашел ко мне в номер. За бокалом вина я поблагодарил его и его храбрых товарищей за спасение. Он скромно ответил, что очень рад, но первые шаги по организации поисковой экспедиции предпринял герр Дельбрук. Тот улыбнулся при виде этой неловкой попытки приукрасить его роль в приключившейся со мной истории.
— Герр Дельбрук, — окончательно сбитый с толку, спросил я, — почему именно солдаты были отправлены на мои поиски?
Управляющий пожал плечами, явно не желая присваивать себе чужие лавры:
— Просто мне удалось получить разрешение командира полка, в котором когда-то служил, набрать добровольцев.
— Но как вы узнали, что я пропал?
— Кучер вернулся на разбитом экипаже и сказал, что лошади понесли.
— Вы что же, хотите меня уверить, что послали на мои поиски отряд солдат лишь из-за этого?
— Конечно нет! Но еще до возвращения кучера я получил телеграмму от боярина, пригласившего вас погостить, — и герр Дельбрук, достав из кармана телеграмму, вручил мне.
Я прочел:
«Бистрица. Позаботьтесь о моем госте: его безопасность крайне важна для меня. Если с ним что-нибудь случится или он исчезнет, не жалейте средств, чтобы найти его и обеспечить его безопасность. Он — англичанин и потому склонен к приключениям. Опасность представляют снег, волки и ночь. Не теряйте ни секунды, если у вас возникнут подозрения, что ему грозит беда. Ваше усердие будет щедро вознаграждено. Дракула».
Я так и застыл с телеграммой в руке; комната вдруг поплыла перед глазами, и, если бы внимательный управляющий не подхватил меня, думаю, я бы упал. Во всем этом таилось нечто странное, нечто столь загадочное и невообразимое, что я вдруг ощутил себя безвольной игрушкой неких враждебных сил — уже одна только смутная мысль об этом парализовала меня. Итак, у меня был таинственный защитник. Из неведомой мне страны в самый критический момент пришло послание, которое уберегло меня и от смерти в сугробе, и от волчьих зубов…
Моему дорогому другу Хомми-Бегу.[73]
Прочитав книгу, вы поймете, как она складывалась. В ее основе записи о непосредственно происходивших событиях, излагаемых с точки зрения и в пределах понимания их участников. Все изложено именно так, как было, хотя ныне кажется невероятным.
ГЛАВА I
Дневник Джонатана Гаркера
(сохранившийся в стенографической записи)
3 мая. Бистрица
Выехал из Мюнхена в 8.35 вечера, ранним утром следующего дня был в Вене; поезд вместо 6.46 пришел на час позже. Поэтому в Будапеште время стоянки сильно сократили, и я боялся отойти далеко от вокзала; из окна же вагона и после небольшой прогулки по улицам город показался мне очень красивым. Такое чувство, будто покидаешь Запад и встречаешься с Востоком; самый западный из великолепных мостов{1} через необычайно широкий и глубокий в этом месте Дунай перенес нас в мир, еще сохраняющий следы турецкого владычества.
Из Будапешта мы выехали почти по расписанию и с наступлением темноты прибыли в Клаузенбург{2}, где я остановился в гостинице «Ройал».[74] На обед, или, вернее, на ужин, подали цыпленка, оригинально приготовленного с красным перцем, очень вкусного, но после него хотелось пить. (Не забыть взять рецепт для Мины.) Официант сказал, что это национальное блюдо, «паприка хендл», и в Карпатах его подают везде. Мое скромное знание немецкого здесь очень пригодилось; просто не знаю, как бы я без него обходился.
В последний раз в Лондоне у меня осталось немного свободного времени, и я побывал в библиотеке Британского музея — полистал книги по Трансильвании, посмотрел ее географические карты, понимая, что некоторые познания об этой области будут нелишними в моем общении с трансильванским аристократом Дракулой, к которому мне надлежало вскоре выехать по делам. Я выяснил, что он живет на самом востоке страны, на границе трех областей — Трансильвании, Молдавии и Буковины, в глубине Карпат — в одном из самых труднодоступных и малоизвестных мест Европы. Однако ни по картам, ни по другим источникам не удалось установить, где именно расположен замок Дракулы, — до сих пор нет подробных карт этой области, сравнимых с картами нашего Британского Государственного картографического управления. Но я узнал, что упомянутая графом Дракулой Бистрица, почтовый городок, — место довольно известное. Хотел бы кое-что пояснить — потом, когда буду рассказывать Мине о своем путешествии, эти заметки помогут мне лучше все вспомнить.
В Трансильвании живут в основном четыре народа: на юге — саксонцы вперемежку с потомками даков — валахами, на западе — мадьяры, на востоке и севере — секлеры.[75] Я нахожусь среди секлеров, считающих себя потомками Аттилы и гуннов. Возможно, так оно и есть: когда мадьяры в XI веке завоевали эту область, она была заселена гуннами. Я читал, что все существующие на свете суеверия сосредоточились в подкове Карпатских гор, как будто эта местность — эпицентр некоего водоворота фантазии. Если это действительно так, то мне здесь будет интересно. (Не забыть поподробнее расспросить об этом графа.)
Я спал плохо и, хотя постель была довольно удобной, сны мне снились какие-то странные. Может быть, оттого, что всю ночь под окном выла собака, или же из-за острой пищи, выпил целый графин воды и все равно хотел пить. Под утро я заснул, и, видимо, крепко, потому что проснулся от настойчивого стука в дверь — наверно, долго не могли добудиться. На завтрак вновь заказал паприку, мамалыгу — что то вроде каши из кукурузной муки, и баклажаны, начиненные мясным фаршем, — замечательное блюдо, называется «имплетата». (Надо взять и его рецепт.) С завтраком пришлось поторопиться: поезд отправлялся около восьми, вернее, должен был отправиться в это время. Примчавшись на станцию в половине восьмого, я больше часа просидел в вагоне, прежде чем состав тронулся с места. Мне кажется, чем дальше на восток, тем менее точны поезда. Интересно, а как в Китае?
