Старичок, казалось, был воодушевлен собственной речью, он принялся расхаживать передо мной, как иной лектор у трибуны, глядя себе под ноги и только изредка взглядывая на меня, чтобы удостовериться во внимании «аудитории».
– Вторая категория, – продолжал Баал Берита, – это кадровые тайные общества. Сии общества, Коля, и являются по-настоящему тайными, поскольку лишь несколько человек знают или подозревают об их существовании и целях. Эти организации не заявляют о своем существовании и часто прячутся под прикрытием внешне безобидных общественных групп. Решение о принятии нового члена принимает внутренний совет. Причем, как правило, избранные проходят испытательный срок в низшем тайном обществе. Руководители разрабатывают тактику вербовки, они раскрывают себя лишь в последний момент, приняв меры предосторожности и безопасности, и соблюдают жесткую конспирацию. Новый член выбирается авторитарным путем; его отказ вызовет суровое наказание. В соответствии с обстоятельствами, кадровые общества изменяют свои названия и даже структуру. Они становятся известными лишь после ликвидации или утери самодостаточности. В список кадровых обществ попадают Братство розенкрейцеров, иллюминаты Баварии, германское общество «Эдельвейс» и иные им подобные.
Я слушал и одновременно внимательно рассматривал серого писаря – своими познаниями он явно тянул на нечто более высокое, нежели то, кем он назвался. Причем, сами его познания являли собой уже тайну, необычную для нашего закомплексованного коммунистического общества. Впрочем, как и он сам: весь серый и во всем сером, вроде, неприметный издалека или в толпе – как стукач или шпион – если лично с ним не общаться. Кто он на самом деле – этот «писаришка штабной»: такой ли уж и неприметный серый мышан, каким хочет казаться?
– Коля, ты меня слушаешь, я не зря перевожу на тебя время? – между тем, перейдя на «ты» и не глядя на меня, спросил старичок, продолжая все так же взад-вперед прохаживаться передо мной.
– Да-да, конечно, это так интересно! – вполне искренне отозвался я.
Я не заметил, как и сам встал и включился в движение с рассказчиком, и теперь старик прогуливал меня по фойе библиотеки.
– Ну, хорошо, я сейчас закончу. Наконец, – третья категория – высшие тайные общества. Знаешь, Коля, люди даже не предполагают об их существовании. Они неизвестны низшим тайным обществам, а для кадровых разговор на эту тему – табу. Лишь случайная находка какого-либо таинственного документа или вырвавшееся откровение могут навести на след. Во время предсмертной агонии после покушения на него в 1922 году, Вальтер Ратенау, германский промышленник и финансист, министр иностранных дел, сказал: «Миром управляют семьдесят два человека…» Я это слышал собственными ушами, поскольку был среди прочих у его смертного одра, и когда он усоп, самолично прикрыл его веки.
– Я вижу, товарищ Берита, вы бывали за границей и вращались в обществах знаменитых людей?
– Бывал, Коля, бывал и знал многих, как ты изволил выразиться, знаменитых людей, очень многих. От фараонов – до президентов.
– Наверное, вы сейчас на пенсии, есть, что вспомнить? – с уважением к прошлому старика, сказал я. – Мне-то, пока нечего. Президента я видел только одного – Шарля де Голля, когда он приезжал в Новосибирск, и то – издалека. Занятия в институте тогда отменили и отправили нас с флажками на проспект Маркса встречать кортеж де Голля. А вот, мумию фараона в саркофаге повидать пока не удалось, только на фотографии в «Огоньке».
– Мне на пенсию, Коля, еще очень не скоро, – со странной усмешкой сказал Баал Берита, посмотрев на меня прохладными зелеными глазами.
– А вы из этих, ну, тех семидесяти двух, которые правят, кого-либо знали?
– Знавал, только не могу сказать кого именно, я, думаю, ты меня понимаешь – почему.
– А, например, Гитлер, Сталин – туда входили?
– Я уже ответил тебе на твой вопрос… Могу только сказать так: если и не входили, то были прямо или опосредованно причастны к этой человеческой верхушке. Возможно, в качестве марионеток…
Я вытаращил глаза:
– Такие великаны в политике – и простые марионетки?!
– А что тут такого? Хотя они и могут мнить себя кукловодами. Возьми, например, Эриха Хоннекера, нынешнего немецкого вождя. Он что, самостоятелен? Нет, им управляют из Москвы. Или тот же Хо-Ши Мин из Вьетнама – тоже кукла Мао-Цзе Дуна. И так – часто. Знаешь, я, пожалуй, добавлю еще кое-что, для ясности картины. Эти семьдесят два человека составляют некий международный штаб. Во времени численность этого штаба не меняется – меняются только лица. И входит в него лишь ограниченное число посвященных, к тому же большинство из них являются руководителями стран или видными государственными деятелями. А некоторые живут в подполье, вроде аскетов, как Центурион, так что никто и не подозревает об их влиятельности или об истинном лице. Среди этих семидесяти двух, есть верхушка из девяти человек. И эти девять неизвестны даже остальным шестидесяти трем. Девять Неизвестных… Они правят миром вкупе с Внешними Силами…
– А что это за силы?
– Самые разные, те кот хочет влиять на ситуацию на Земле. Гитлер, например, контактировал с Умами Внешними, Сталин, по некоторым данным, считался одним из последних адептов ордена Креста и Розы. Кто-то уповает на Бога, а кто-то ищет поддержки у Дьявола… – при этих словах старичок испытывающе глянул на меня так пронзительно, как будто проколол своим взглядом мои мозги, вместе со всеми роящимися там мыслями, словно шампур – кусок шашлычного мяса.
Мне стало не по себе, казалось, дедок читает меня, как газету. У меня разом пропала охота задавать ему вопросы, хотя я о многом хотел его еще порасспросить: о Центурии и Центурионе, Ананербе и Гитлере, Сталине и розенкрейцерах, Умах Внешних и Дьяволе. Похоже, Баал Берита многое мог рассказать. Он, без сомнения, много знал, был мудр, и, несмотря на относительную моложавость, видимо, очень стар. Сколько ему, на самом деле, лет? Может, девяносто? Даже сто? Мне даже на мгновение почудилось, что где-то там, в глубине веков, этот старец смотрел, как нарождается младенец Иисус.
Между тем Баал Берита остановился у скамьи, сел на нее и жестом пригласил меня присесть рядом.
– Вот что, Коля, мне тут особо некогда с тобой лясы точить, я пришел сюда в отдел скупки у населения раритетных изданий, принес, вот пару книжек. А этот отдел… – старик достал карманные золотые часики на золотой же цепочке и в очередной раз поразил меня: это были «Borel Fils & Cie», точно такие же, как и в шкатулке Софьи! – …закрывается через полтора часа, – закончил он.
– Но вы же сказали, что тому же «Служебнику» цены нет!
