— Вам нравится ваша спальня, мистер Кайл? — снова защебетала Магда.
— Приятная комнатка. — Я подошел к ночному столику и не увидел там одной привычной вещи. — А где телефон?
Магда замялась.
— Его нет.
— Нет телефона?
— Нет.
Врать она не умела. Ее выдавало лицо.
— Мистер Кайл…
— Мне нужно поговорить с отцом. Он что же, спихнул меня сюда, даже не попрощавшись? Он решил, что мне хватит вот этого?
Я подошел к полке и смахнул часть коробок с дисками на пол.
— Он купил мне дорогую клетку и не испытывает никакой вины за то, что бросил меня. Как же, ведь он ухлопал бездну денег на эту пятиэтажную тюрьму!
Я чувствовал, как изумрудные стены наползают на меня. Обессиленный, я повалился на диван.
— Где телефон? — снова спросил я Магду.
— Мистер Кайл…
— Да перестань ты звать меня мистером! — Я протянул руку и швырнул на пол еще несколько дисков.
— Не корчи из себя дуру! Сколько отец тебе заплатил? Наверное, раза в три больше обычного. Ты ведь не только кухарка и уборщица, ты еще и тюремщица. И за молчание надо добавить. Думаю, ты крепко держишься за эту работу. Ведь если я сбегу, отец тебя прогонит. Таких денег тебе больше нигде не заплатят.
Магда молча смотрела на меня. Мне хотелось спрятать лицо в подушку. Я снова вспомнил ее слова:
«Я боюсь не вас, а за вас».
— Я же злодей, и ты это знаешь. Чудовище. А чудовище и должно выглядеть как чудовище. Ты не боишься, что однажды ночью я проберусь к тебе и придушу во сне? В твоей стране верят в дьявольское отродье?
— Верят, — тихо ответила она.
— А в общем, мне плевать на твою страну. И на тебя тоже.
— Я знаю, что вам сейчас очень плохо…
У меня в голове поднималась непонятная волна, неприятно щипало в носу. Мой отец ненавидел и стыдился меня. Он не пожелал жить со мной под одной крышей.
— Магда, прошу тебя, мне нужно поговорить с отцом. Очень нужно. Не бойся, он тебя за это не уволит. Ему никого не найти на твое место.
Магда колебалась. Наконец она кивнула.
— Я принесу вам телефон. Надеюсь, вам это поможет. Я сама стараюсь.
Она ушла. Что значит «я сама стараюсь»? Она пыталась убедить моего отца не бросать меня, не ссылать в этот дом, но он не захотел ее слушать? Я слышал, как Магда поднимается наверх. Магда — это все, что у меня осталось: кухарка, уборщица, прачка и собеседница. Моя жизнь зависела от нее. Если я ее сильно достану, она вполне может подсыпать отраву мне в еду, и никого это не будет волновать. Я принялся собирать разбросанные коробки с дисками. Вроде бы простое дело, но оно уже не было простым с моими нынешними руками. Они напоминали руки гориллы. Лучше такое, чем медвежья лапа, — у меня хотя бы сохранились большие пальцы.
Через несколько минут вернулась Магда с мобильником. Видно, отец позаботился, чтобы дом отключили от телефонной сети. Очень предусмотрительно.
— Я… я собирал разбросанные диски… Ты меня извини, Магда.
Мои слова ее удивили.
— Все в порядке, — пробормотала она.
— Понимаю, ты не виновата. Что отец велел, то ты и делаешь.
Она подняла последние из валявшихся на полу коробок и поставила на полку.
— Хотите, чтобы я позвонила вашему отцу?
Я взял у нее телефон.
— Сам позвоню. Мне нужно поговорить с ним наедине.
Магда кивнула и вышла из спальни.
— Магда, ну что там еще? — послышался раздраженный голос отца.
— Это не Магда, а я. Нам надо кое о чем побеседовать.
Отцовский тон ничуть не изменился.
— Кайл, у меня дел по горло.
— У тебя всегда дел по горло. Не бойся, я не буду красть твое драгоценное время. И ты его сбережешь, если будешь слушать, а не спорить со мной.
— Кайл, понимаю: ты не в восторге от переезда. Но это лучшее, что я сумел найти. Я постарался создать тебе комф…
— Ты запихнул меня сюда, чтобы избавиться от меня.
— Я действую в твоих интересах. Я оберегаю тебя от посторонних взглядов. От людей, которые не прочь использовать твою трагедию в собственных интересах и…
— Это сладенькая чушь! — Мне показалось, что изумрудные стены опять наползают на меня. — Ты оберегаешь себя. Ты боишься, как бы люди не узнали, что у Роба Кингсбери такой сын.
— Кайл, разговор окончен.
— Нет, не окончен! Не вздумай отключиться. Если ты так сделаешься поеду на Эн-би-си и дам интервью. И поеду прямо сейчас.
Это охладило его пыл.
— Чего ты хочешь, Кайл?
Я хотел, чтобы все стало как прежде. Чтобы я снова ходил в школу, общался с друзьями и радовался жизни. Но это зависело не от отца.
— Мне от тебя нужно не многое. Сделаешь — я останусь в этой резервации. Откажешься — я расскажу о себе всему миру.
— И что же тебе нужно?
— Во-первых, компьютер с выходом в Интернет. Ты боишься, что я выкину какое-нибудь безумство. Например, позову сюда журналистов с фотокамерами. — «И расскажу им, что я твой сын», — мысленно добавил я. — Но я этого не сделаю, если ты выполнишь мои просьбы. Я хочу знать, что происходит в мире. Реально, а не по картинкам из телевизора. Может, найду для себя какой-нибудь форум или чат.
Мои слова звучали так, что мне захотелось заткнуть уши. Просто мыльная опера!
— Ладно. Обещаю.
— Второе. Мне нужен учитель.
— Учитель? По-моему, раньше у тебя не было тяги к учебе.
— Это раньше. Теперь мне нужно чем-то занять время.
Отец молчал, и я продолжил:
— А вдруг это кончится? Вдруг, или постепенно, день за днем. Может, ведьма передумает и вернет меня в прежнее состояние. И кем я буду? Отупевшим невеждой?
Насчет возвращения — я сам в него не верил, да и отец тоже. У меня теплилась другая надежда: а вдруг в Сети я познакомлюсь с какой-нибудь девчонкой? Для этого нужен компьютер. Зачем мне учитель — этого я сам толком не понимал. Отец был прав, раньше я ненавидел школу. Но теперь, лишившись ее, захотел учиться. К тому же с учителем можно общаться. Разговаривать.
— Короче, не хочу отстать от жизни.
— Хорошо. Я подыщу тебе преподавателя… Что-нибудь еще?
Я набрал в легкие воздуха.
— Третья и последняя просьба: я не хочу, чтобы ты меня навещал.
Я сказал об этом, поскольку знал: отцу и самому не хочется сюда приезжать. А его визитов по обязаловке мне не надо. Он бы приезжал «из чувства долга», как в больницу или дом престарелых, не больше чем на пятнадцать минут. И даже в это ничтожное время он бы поминутно смотрел на часы или, еще хуже, говорил по мобильнику.
Я ждал, не станет ли он возражать и изображать хорошего отца.
— Прекрасно, — ответил он. — Если это все, чего ты хочешь…
