В эту мартовскую ночь мать-природа избавилась не только от сухостоя, но и от линии электропередачи вдоль ручья Таркер-Брук. Под тяжестью льда провода день ото дня клонились все ниже и ниже, пока не рухнули на дорогу подобно клубку змей, лениво извиваясь и изрыгая голубые искры.
Все в Aapeepc-Meeec погрузилось в темноту.
Как будто удовлетворившись этим, ветер начал стихать, и незадолго до полуночи температура воздуха сгустилась с тридцати трех до шестнадцати градусов. Слякоть мгновенно застыла, образовав причудливые рельефы. Сенокосный луг старика Хейга, известный под названием Поле в сорок акров, покрылся неровной коркой льда. В домах по-прежнему темно и холодно. Ни один ремонтник еще не смог пробраться к месту аварии по превратившимся в каток дорогам.
В облаках появляется просвет, в нем показывается полная луна.
Лед, покрывающий Травную улицу, сверкает в лунном свете, как кости мертвеца.
И тут раздается вой.
Никто не смог бы сказать, откуда исходит этот звук. Кажется, он идет отовсюду и в то же время ниоткуда. Полная луна ярко освещает темные дома. Звук доносится из зловещего сумрака, а мартовский ветер плачет и стонет, как будто мертвый берсеркер изо всей мочи дует в свой рог. Одинокий и яростный вой сливается с завываниями ветра.
Этот вой слышит Донна Ли, рядом с которой сном младенца спит ее отвратительный супруг. Его слышит констебль Ниари, стоящий у окна своей спальни на Лорел-стрит. В своей спальне слышит его Олли Паркер – толстый неудачник, директор средней школы. Слышат также и остальные. Среди них мальчик в инвалидной коляске.
Но никто ничего не видит. И никто не знает имени бродяги, которого на следующее утро нашел ремонтник, все-таки добравшийся до ручья Таркер-Брук, чтобы починить линию электропередачи. Бродяга весь обледенел, голова откинута в молчаливом крике, старое, поношенное пальто и рубашка разодраны на груди. Бедняга сидел в замерзшей луже собственной крови, пристально глядя на упавшие провода, его руки, пальцы которых сковал лед, все еще были подняты вверх, как будто он защищался от неведомой опасности.
А вокруг было множество отпечатков звериных следов.
Волчьих следов.
В середине месяца снегопады сменились дождями, и в Таркерз-Миллз все начало зеленеть. Растаял лед на выгоне Мэтти Теллингэма, почти исчезли последние пятна снега в роще, которая называлась Большие леса. Словом, природа готовилась вновь преподнести свой старый, но все равно удивительный сюрприз: начиналась весна.
Несмотря на окутавший городок страх, каждый его житель готовится на свой лад отпраздновать приход весны. Грэмма Хейг печет пироги и выставляет их охлаждаться на подоконник. В воскресенье священник церкви Милосердия Господня преподобный Лестер Лоу читает проповедь под названием «Весна любви Господней», перемежая ее отрывками из «Песни Соломоновой». Что же касается мирских дел, то в эти дни Крис Райтсон, главный пьяница в Таркерз-Миллз, начинает Большой Весенний Запой. При фантастическом серебряном свете почти полной луны он, шатаясь, выходит из питейного заведения на улицу. Билли Робертсон, бармен и владелец единственного в городе салуна, провожает алкоголика взглядом.
– Если этот волк схватит кого-нибудь сегодня ночью, то это наверняка будет Крис, – бормочет он, обращаясь к барменше.
– Не говори так, – вздрогнув, отвечает барменша.
Ее зовут Элиза Фурнье, ей двадцать четыре года. Девушка посещает церковь Милосердия Господня и поет в хоре, потому что очень увлечена преподобным Лоу. Но к лету она все-таки собирается покинуть Таркерз-Миллз. Любовь любовью, а эта история с волком начинает ее пугать. Элиза уже начинает думать о том, что в Портсмуте чаевые, возможно, побольше.., да и волки там только морские.
Третий раз в году наступает полнолуние, и ночи в Таркерз-Миллз проходят в тревоге. Днем обитатели городка чувствуют себя спокойнее. Над городским парком каждый день вьется целая стая воздушных змеев.
Одиннадцатилетний Брейди Кинкейд на день рождения получил в подарок воздушного змея, в виде грифа. Он потратил массу времени, наблюдая за тем, как змей, словно живое существо, рвет у него из рук веревку, рыская в небесах из стороны в сторону. Увлеченный этим зрелищем, мальчик начисто забыл об ужине, не обратив внимания на то, что мало-помалу на лужайке остается все меньше и меньше детей. Держа под мышкой катушки с бечевкой и змеев, они постепенно разошлись по домам, оставив Брейди одного.
Угасающий свет дня и сгустившиеся тени наконец заставили его вспомнить о времени.
Над деревьями встала полная луна. Впервые в этом году наступило полнолуние в теплую погоду, поэтому свет луны уже не ослепительно белый, он приобрел более теплый, оранжевый оттенок. Но Брейди этого не замечает. Он думает сейчас только о том, что слишком задержался, отец, возможно, задаст ему перцу.., а кроме того, уже темнеет.
В школе Брейди посмеивался, когда его одноклассники рассказывали леденящие душу истории об оборотне, который, как говорили, месяц назад убил бродягу, еще за месяц до этого – Стеллу Рэндольф и три месяца назад – Арни Веструма. Но теперь мальчику не до смеха. Когда луна окрашивает апрельские сумерки в багрово-красный цвет, все эти истории начинают казаться ему реальными…
Стараясь двигаться быстрее, Брейди наматывает бечевку на катушку, спуская на землю своего грифа, налитые кровью глаза которого смотрят вниз. Мальчик слишком спешит, змей теряет ветер и падает где-то за эстрадой.
Брейди идет туда, на ходу сматывая бечевку и нервно оглядываясь через плечо. Внезапно веревка в его руках начинает ходить из стороны в сторону. Это напоминает Брейди о том, как он ловил большую рыбу в Таркерз-стрим. Нахмурившись, он смотрит на бечевку, а она внезапно провисает.
Темнота вдруг наполняется рычанием, и Брейди Кинкейд отчаянно кричит. Вот теперь он верит – да, верит! – но уже слишком поздно. Его крики заглушает рев, переходящий в пронзительный вой.
Волк бежит к мальчику, мчится на двух ногах, его косматая шкура озаряется оранжевым блеском луны, глаза светятся, как две зеленые лампочки. В одной его лапе – лапе с человеческими пальцами и когтями вместо ногтей – зажат трепещущий воздушный змей.
Брейди поворачивается, чтобы убежать, но его обхватывают сильные худые руки. Он чувствует запах крови и корицы…
На следующий день мальчика находят около мемориала, возведенного в честь участников войны, – без головы, с вырванными внутренностями. В окоченевшей руке зажат воздушный змей.
Змей дрожит, как будто рвется в небо. Члены поисковой группы в ужасе отворачиваются, их тошнит. Уже поднялся ветер. Воздушный змей по-прежнему рвется в небо, как будто знает, что сегодня благоприятная погода для полетов.
В ночь перед Днем возвращения домой преподобному Лестеру Лоу приснился ужасный сон, от которого он проснулся весь в поту. Выглянув на улицу, священник смотрит на стоящую через дорогу церковь. Сквозь узкие окна спальни все еще льются серебристые лучи лунного света, и на миг преподобному кажется, что сейчас он увидит оборотня, о котором уже давно шептались старые чудаки. Тогда он закрывает глаза и молит Бога простить его за нечистые помыслы.
– Во имя Иисуса, аминь! – произносит священник в конце молитвы. Именно так мать учила его в детстве.
Да, но сон…
Во сне завтра уже наступило, и Лоу читал проповедь по случаю Дня возвращения домой. В День возвращения домой (только старейшие из старых чудаков все еще называли его Днем старого дома) церковь всегда бывает заполнена. В отличие от других воскресений, когда скамейки бывают или полупустыми, или совершенно пустыми, в День возвращения здесь яблоку негде упасть.
Во сне преподобный проповедовал слово Божье с такой неистовой страстью, какую редко проявлял в действительности (у него была склонность бубнить и говорить монотонно – возможно, именно поэтому в последние десять лет число прихожан в церкви Милосердия Ainiодня значительно сократилось). Но в это утро устами Лестера, казалось, говорил сам Господь Бог. Преподобный понимал, что сейчас произносит лучшую в своей жизни проповедь, тема которой – «ЗВЕРЬ БРОДИТ СРЕДИ НАС». Снова и снова Лестер бил в одну точку, не замечая, что голос его порой возвышается до крика, а речь изобилует почти поэтическими образами.
«Зверь, – говорил преподобный, – присутствует повсюду. Сатана может оказаться везде. Он может быть на танцах в школе. Может покупать блок „Мальборо“ или газовую зажигалку фирмы „Бик“ в фактории. Может стоять перед аптекой Брайтона, жевать гамбургер и дожидаться автобуса из Бангора, который отправляется в четыре сорок. Зверь может сидеть рядом с вами на концерте или есть пирог в забегаловке на Равной улице. Зверь, – говорил преподобный, и голос его падал до дрожащего шепота. – вокруг нас».
Слушатели смотрели на него как зачарованные.
