тогда, как работают светильники на солнечных батареях? Сначала поглощают свет – потом отдают. Наука уже много объяснила явлений, которые раньше люди считали волшебством. Значит, и этому должно быть какое-то объяснение. – Илья склонился ниже над свитком, понюхал – Вроде ничем не пахнет.
–А чем он должен пахнуть? Он же не горит. – Дениска провёл рукой по краю свечения – Посмотрите, от движения руки свет отклоняется. Электрический и солнечный свет так себя не ведёт.
–Да, он может перевернуть фундаментальную физику. Если батарейки не подведут. Денис, надо переписать все символы на бумагу.
–Зачем? Мы же не в восемнадцатом веке живём. Можно просто сфотографировать его на телефон. Под разными ракурсами. – Денис сделал несколько снимков, которые, к сожалению, не передавали всех оттенков свечения.
–Всё-таки надо его ещё и переписать. Ладно, сам перепишу, чтобы без ошибок. – Илья достал лист бумаги и начал переписывать символы. – Не похоже на старославянскую письменность, – он повернулся ко мне – а ты как думаешь?
–Если принять во внимание, откуда он попал, то такой письменности никогда на земле и не было. – Ответила я.
– И всё-таки, надо попробовать его отдать на расшифровку настоящему специалисту. И заодно подумать, почему он начал светиться только тогда, когда мы его взяли в руки?
–Не мы, а тётя Оля, – не согласился с Ильёй Дениска – это она взяла его в руки и он засветился. Он же её столько лет ждал.
–Вас послушать, так вы только сказки читаете! Ладно, на сегодня хватит, пошли палатки ставить.
Вечерело. Мы сидели вокруг костра. Взошла бледная луна, в небе зажглись первые звёздочки, весело перемигиваясь между собой. Наш небольшой очаг, сложенный из подобранных в округе кирпичей, уютно отбрасывал тепло и свет на пятачок между нашими палатками. Вокруг него стеной вставали кусты и рос густой дикий бурьян, в тени которого стрекотали кузнечики. Ветер тихо шуршал травой, принося с собой неповторимый запах лета и детства.
Я пожелала всем спокойной ночи и полезла в палатку. Уснула я сразу, спала крепко и когда палатку тронули первые лучи солнца, я уже спускалась к реке. Свежая прохлада речки подарила мне бодрость и прекрасное настроение. Дениска, проснувшись, первым делом побежал в дом посмотреть на свиток и радостно сообщил мне: «Всё ещё светится!» Потом тоже сбегал на речку, искупался. Мы с ним вместе приготовили завтрак и разбудили Илью. Сразу после завтрака, Илья достал свой блокнотик, куда он записывал свои расходы для отчета передо мной и свои мысли, для отчета перед вечностью, и сказал тоном преподавателя:
– Итак, коллеги по раскопкам, мы вчера увидели свиток и успокоились, это не правильно. Поэтому, план на сегодня такой: ещё раз хорошенько проверить весь дом, только осторожно, больно уж он ненадежный. Потом я еду в соседнюю деревню на разведку и в магазин, а вы осмотрите окрестности. Вопросы есть?
Вопросов у нас не было. Мы с Ильей дружно выбрали дежурного по кухне – и Дениска понуро пошел на реку мыть тарелки.
К дому были пристроены деревянные сени, внутри которых всё заросло высокой травой и смородиной, а сквозь худую крышу было видно голубое небо. Некоторые доски были обгорелые, обгорела и часть упавшего на землю забора, который когда-то отгораживал двор от огорода. Дверей между сенями и домом не было. Комната в доме была одна, но за большой печкой было выгорожено помещение для маленькой кухни. На улицу дом смотрел тремя пустыми глазницами – окнами. Пол, хоть и провалился местами, был настлан из таких толстых досок, что им ещё лет сто гнить. Стены бревенчатые, чёрные, кое-где сохранилась обшивка из досок, когда-то окрашенных голубой краской. Из мебели в доме были: большой деревянный стол, широкие скамьи вдоль стен, шкаф без дверок, в нем какие-то тряпки, ржавая кровать с железной сеткой, небольшой пустой деревянный сундук с железными креплениями, за печью еще один стол с ящиками, а над ним – полки. На одной из этих полок мы и нашли наш свиток, завернутый в пожелтевшую газету «Правда». Кое-где на полках стояла старая посуда, на полу валялись какие-то плошки, ложки, осколки.
Свиток всё так же светил своим ровным светом и на батарейки не жаловался. Илья показал под стол. Мы оба уставились на веревку, конец которой выглядывал из-под стола.
–Похоже, свиток интересует не только нас. – Я достала верёвку – Я не помню, чтобы вчера она здесь была.
–Я тоже, но мы смотрели не под стол, а на стол. Надо посмотреть вчерашние фотографии.
Мы дождались Дениску, который, кстати, тоже не вспомнил, видел ли он веревку. На фотографиях хорошо было видно только свиток, а что под столом не видно, только тень от него. Илья поскреб затылок:
–Да, дела. Если кто-то ночью приходил за свитком, почему его не взял?
–Может не смог? – ответила я – Он ведь не простая вещица.
–Ещё скажи, что волшебная. Зачем бросил верёвку?
Этого я не знала. Мы походили по дому, заглянули в шкаф, сундук, проверили все полки, но кроме старого хлама, там ничего не было. Мы и сами не знали, что ищем. Да и искать особо было негде, поэтому Илья поехал в магазин и, заодно, познакомиться с местными старожилами. Мы с Дениской отправились по окрестностям. Разделяться не стали – все помнят импортные ужастики, где герои разрешили по одному себя отлавливать. Продираться сквозь заросли оказалось труднее, чем мы думали. Настоящие джунгли. Зато нашли сокровище под рухнувшей крышей сарайки за огородом возле нашего дома – полуистлевшую кожаную сумку, а в ней – подшивки журналов «Наука и жизнь» за семидесятые-восьмидесятые годы. Состояние, конечно, не ахти, и пахнет затхлостью, но листы целые. Мы оттащили сумку в дом, и пошли дальше на разведку.
Второй сохранившийся дом был намного просторнее, чем первый. В комнате стоял только комод и два сломанных стула. В комоде была пачка чёрно-белых фотографий артистов и десятка два писем. Я, мысленно попросив прощения у хозяев этих писем, быстро их пробежала глазами. В одном из писем, обратила внимание на фразу « Одна к Петру Иванычу больше не ходи, сама ведь говорила, что по ночам у него черти пляшут, тебе что, больше всех надо? Может тебе этот лихоимка всего лишь померещился, но лучше не рискуй». Похоже, писала из города дочь хозяйки дома. Дата на письме выцвела, но написано оно было, видимо, очень давно. Не знаю почему, но я обратила внимание на слово «лихоимка», и оно сразу накрепко засело в моей памяти.
Мы пошли дальше. Рядом
