- О, он уже плачет, - хихикнула Люси, - как маленький ребёнок-засранец, - её костяшки пальцев тёрлись, тёрлись и тёрлись. - Я не остановлюсь, пока ты это не скажешь. Скажи: "Санта-Клауса не существует". Давай, скажи это.
Гарри рыдал и выворачивался, как маленькая девочка. Но в конце концов, когда боль стала слишком невыносимой, ему удалось прохрипеть:
- Хорошо! Нет никакого Санты! Санта-Клауса не существует!
* * *
Увы, таковы для некоторых несчастья детства. Нет ничего хуже хулигана в семье. Особенно девчонки-хулиганки. Было бы излишним сказать, что Люси была подлой, враждебной маленькой стервой. Эти постыдные черты характера будут преследовать её и во взрослом возрасте, и позвольте мне заверить вас, что в конечном итоге она получит возмездие в реальности. Возможно, когда-нибудь у меня будет случай рассказать вам об этом.
Но ради непосредственности и актуальности мы должны вернуться к рассматриваемой проблеме: проблеме существования Санты.
Санта, говорю для тех из вас, кто слишком глуп, высокомерен и бездушен, чтобы признать это, очень-очень реальный, и прямо сейчас огромный, весёлый бородач в красном костюме с тревожным видом подумал:
"Какого хрена!"
Видите ли, как раз в тот момент поездка Санты по доставке игрушек более чем двум миллиардам детей на планете была сорвана штормом катастрофической силы. Это был один из тех разрушительных штормов, известных как Северо-Восточный шторм, с циклоническими ветрами со скоростью сто миль в час. Забавно было то, что Санта сверялся с прогнозом погоды, и эти горячие цыпочки-метеорологи не предсказали ничего подобного.
"Тупые сучки не понимают, о чём говорят! - Санта подумал с большим гневом. - Я буду подбрасывать монету, чтобы определить погоду..."
Как бы то ни было, этот шторм был ошеломляющим.
Это было почти так, как будто... какая-то потусторонняя сила намеренно бросила этот Северо-Восточный ветер прямо на траекторию Санты; как будто что-то - какой-то замысел, который можно даже назвать злом - намеревался намеренно изменить направление официальной поездки Санта-Клауса.
"Хм-м-м..."
Его вес в сто шестьдесят килограммов безумно висел на поводьях запряжки с восемью оленями, и на мгновение его усилия удержать сани от переворота в воздухе показались ужасно недостаточными. И...
Следует упомянуть одну маленькую деталь: Санта впервые за всю историю своего незапамятного существования испугался до смерти.
"Я... я не могу УМЕРЕТЬ, не так ли? Я чёртов САНТА..."
Маленький Гарри был совершенно прав, храни его Бог! Санта пересекал весь земной шар, доставлял игрушки двум миллиардам детей, протискивался в бесчисленные дымоходы и съедал тонны рождественского печенья - и всё это за одну ночь, заметьте - благодаря этому сверхъестественному проявлению доброй воли, известному как рождественское чудо.
Он работал каждую ночь в канун Рождества на протяжении тысячелетий и всегда без каких-либо проблем.
До сегодняшнего вечера, то есть.
Он глянул вперёд, но снег не позволил ему разглядеть даже малейший оттенок носа Рудольфа. Доннер и Дэшер сильно раскачивались на ветру - на самом деле все олени в ужасе испражнялись.
Ледяной снег щипал глаза Санты и накапливался на его бороде и густых белых бровях, в то время как сам шторм создавал такую какофонию, что он даже не мог слышать, как сам размышляет об опасном потенциале этого затруднительного положения.
"К чёрту это дерьмо, чувак!" - подумал он, а затем, впервые в жизни, Санта действительно обмочился, и можно было поспорить, что моча жёлтыми льдинками замёрзла у него в промежности в кратчайшие сроки.
Чем сильнее он старался удержать оленей на курсе, тем больше они отклонялись от курса, и в следующий момент он почувствовал, как олени и сани резко сместились в сторону, почти как переключатель на железнодорожных путях. Следующее, что заметил Санта, это то, что он и его олени резко свернули влево. Сила этого внезапного действия заставила Санту потерять сознание, но не раньше, чем он на долю секунды различил причудливую метеорологическую аномалию прямо перед ним: это была сияющая, сверкающая вещь, очень похожая на дыру в бушующем небе, и это отверстие, или перфорация, или что-то там ещё, казалось, имело форму пентаграммы...
* * *
Приступы сильного кашля и одуряющее зловоние заставили Санту очнуться от кошмара, похожего на бесконечную чёрную пелену.
"Святое дерьмо!" - подумал он.
Он чувствовал, что задыхается в невыносимой жаре и влажности; он мог ощутить неприятный вкус зарождающейся тошноты, который мрачно напомнил ему о том давнем времени, когда миссис Клаус случайно подала ему чашку своего знаменитого эгг-нога, который испортился: едкий, скользкий вкус, от которого у него чуть не вывернуло желудок наизнанку. На самом деле он был очень близок к тому, чтобы нанести миссис Клаус несколько ударов тыльной стороной ладони, он был так зол, что готов был устроить жёсткое, анальное изнасилование старой суки прямо там, на глазах у эльфов. (Но, конечно, он сдержался. Санта не бьёт женщин. И не насилует).
Его глаза распахнулись, и снова ударило ужасное зловоние, которое можно было бы назвать зловещей смесью разложения млекопитающих и худшего запаха тела, который только можно себе представить (например, запаха промежности бездомного, который не мылся год), но увеличено в тысячу раз.
И где он был?
Он не мог догадаться, но одно было известно наверняка: он больше не был в зимнем небе, позвякивая бубенчиками и приступая к своему ежегодному долгу - доставлять игрушки всем хорошим маленьким девочкам и мальчикам. Вместо этого он был где-то в помещении, и поначалу всё, что он заметил, были смутными вспышками оранжево-красноватого света, плывущими на фоне полной черноты.
"Ебать! - рассуждал он. - Должно быть, это кошмар!"
Санте не повезло, потому что, когда после огромных усилий ему удалось выбраться из припаркованных саней и встать на ноги, он понял, что стоит в царстве чего-то твёрдого и очень реального. Жара, вне всякого сомнения, была настоящей и настолько сильной, что он лихорадочно скинул с себя свой нелепый красно-белый зимний костюм Санты, прежде чем скончаться от грёбаного теплового удара. Тем не менее, он счёл целесообразным остаться в столь же нелепой шапке Санта-Клауса с белым шариком на конце. Почему? Просто это казалось правильным поступком.
Пот тут же начал капать с его огромных волосатых сисек. Шатаясь, он шагнул вперёд, чтобы проверить своих восемь оленей, которые все стояли, сильно свесившись в упряжи, и задыхались от вони и жары, как и он сам. Даже нос Рудольфа повис, настолько ослабло это прекрасное волшебное животное. Рудольф повернул свою великолепную голову и умоляюще посмотрел на Санту, словно спрашивая:
"Что, чёрт возьми, происходит, Санта?"
Но всё, что мог сделать Санта, это пожать плечами и бесполезно погладить животное по голове, как будто в попытке утешить.
Зрение Санты, казалось, в какой-то степени восстановилось, и хотя его обычно выносливая упряжка оленей теперь стояла несчастная и шаткая, знаменитые сани выглядели целыми, как и чудесный волшебный игрушечный мешок, который стоял до отказа набитый на заднем сиденье саней. В конце концов его воспоминания вернулись в его голову:
"Я был в пути и внезапно влетел в самую гущу шторма, а потом, потом... что-то, казалось, взяло верх над тем местом, куда я направлялся, и... и... я увидел..."
Что?
"Я увидел дыру в небе, светящуюся дыру... в форме..."
Но это было невозможно, не так ли? Он выкинул пагубные мысли из головы и сосредоточился на здесь и сейчас.
Он огляделся вокруг в газообразном оранжево-красном свете. Казалось, он находился в очень широкой и очень длинной комнате с обычным цементным полом и обычными стенами из шлакоблоков. Эти стены простирались перед ним примерно на сто ярдов (на самом деле они были на шестьдесят шесть ярдов впереди него, для тех, кто интересуется более точными подробностями), где они заканчивались огромной сегментированной стеной, снабжённой железными засовами и рядом прямоугольных окон вверху. Эти окна наполнились ранее отмеченным тёмным, пульсирующим светом, и Санта сразу начал осторожно шагать вперёд, чтобы точно разглядеть, что же это за странная стена. Пройдя достаточно далеко, он понял, что это вовсе не стена, а дверь.
