выпускного вечера.
И когда Карэн сняла шорты, и он увидел белые трусики и торчащий из-под них мягкий хохолок светлых волос, ему было все равно.
Карэн заметила его резкий вдох. Она улыбнулась.
- Xочешь меня?
Пэт кивнул:
- Ты знаешь, что хочу.
- Только потому, что ты можешь спать со мной, - поддразнила она. - На самом деле ты меня не любишь.
- Люблю, - солгал он.
По правде говоря, он не любил ее, или, по крайней мере, не думал, что любит. Пэт не был уверен, что он когда-либо был влюблен. Может быть, в пятом классе, когда он целыми днями пялился на Маршу Моррелл, потому что она была такой красивой, но это была скорее щенячья любовь, чем романтика, которую он видел в кино и слышал, как о ней говорили другие. Пэт и Карэн встречались с первого курса. Они вместе ходили на выпускной бал (по ее настоянию, и как над ним смеялись приятели из магазина), на встречу выпускников, виделись каждые выходные, но, несмотря на все это, он не любил ее. Пэт остался с Карэн, потому что она любила секс так же, как и он.
Пэт снял обувь (черно-белые "Вэнсы" с рисунком черепа и скрещенных костей) и спортивные носки и встал босиком на мокрую траву. Кассета Принса "Purple Rain" [1] тихо играла на магнитоле "Новы", проникая в ночь. Лично Пэт чертовски ненавидел Принса, почти так же, как он ненавидел Duran Duran и Culture Club. Но сейчас Принс был горяч.
Горячий, как дым. Он был на радио и MTV (у Пэта еще не было кабельного телевидения, но у одного из его друзей оно было, и они проводили много времени под кайфом, смотря MTV). Карэн любила Принса. Она заставила его пойти с ней на фильм тремя неделями ранее, и он почти заснул (кроме той части, где Аполлония обнажалась, и фрагментов с крутым фиолетовым мотоциклом). Ему нравились Iron Maiden, Judas Priest, Quiet Riot и старые альбомы Deep Purple и Black Sabbath его брата. Эти альбомы были всем, что осталось от Пэта. Но если вы жили в пригороде, вам практически выдавали копию "Purple Rain" или "1999" [2], а кроме того, девчонки обожали Принса, особенно Карэн, и особенно "Purple Rain", поэтому он прятал копию под приборной панелью. Ничто так не поднимало настроение Карэн, как пиво, немного травки и "Darling Nikki".
Прямо как сейчас.
- Иди сюда. Ложись ко мне.
Улыбаясь, она потянулась и взяла его за руку. Ее пальцы были прохладными. Чувственными. Легкое прикосновение ее ногтей щекотало его кожу. Он почувствовал, как напрягся в ответ. Карэн начала напевать песню, что-то про мастурбацию с журналом.
Допив пиво и отбросив банку в сторону, он позволил Карэн уложить себя рядом с ней на одеяло. Они обнялись, лежа бок о бок, ноги переплелись друг с другом, руки исследовали, ласкали и ублажали. Она жадно целовала его, ее рот был открытым и влажным, ее язык скользил по его языку. Ее руки скользнули вниз к его джинсам, а Пэт нежно обхватил ее груди, чувствуя, как соски напряглись между его большими и указательными пальцами. Карэн расстегнула молнию на его брюках, расстегнула ширинку, и Пэт выгнул бедра так, что она смогла снять с него джинсы. Его член высунулся из трусов, и глаза Карэн сверкнули.
Господи, - подумал он. - Она возбуждается с каждым разом все больше.
Она сняла трусики, затем легла на спину и раздвинула ноги. В лунном свете блестела ее влажность. Поспешно Пэт достал презерватив из своих выброшенных штанов и разорвал обертку. Он не смог открыть его. В ярости он разорвал целлофан зубами.
Карэн хихикнула, ее рука поглаживала его, не давая ему напрячься.
Пэт надел презерватив и переместился между ее ног, затем скользнул внутрь и вздохнул. Он закрыл глаза, когда ее тепло окружило его.
Любил ли он ее? Нет. Но он любил это. Любил быть внутри нее. И если это действительно были лучшие дни в его жизни (на чем настаивал его босс в хозяйственном магазине), то это был прекрасный способ закончить их.
На магнитофоне "Новы" "Darling Nikki" расплылась в "When Doves Cry".
Карэн наблюдала за ним, как он медленно входил и выходил из нее в такт музыке (хотя она сомневалась, что он это осознает). Пэт никогда не смотрел на нее, когда они занимались любовью. Он целовал ее, прижимал к себе, шептал ее имя. Когда он кончал, он сжимал ее так крепко, что она не могла дышать. Иногда он говорил с ней, задыхаясь, бессмысленные обещания и похвалы, произнесенные в самый разгар момента.
Подружки называли это "разговорами в подушку", хотя Карэн всегда считала, что это больше похоже на детский лепет.
Но, когда он заставлял ее чувствовать себя так, как она чувствовала сейчас, Карэн не возражала - даже если сам поступок превращал его в ребенка, а не в мужчину, - потому что именно тогда она чувствовала себя живой. Ее лучшая подруга, Бекки Шрум, несколько раз за последний год спрашивала ее, почему она встречается с Пэтом. Карэн могла выбрать любого парня в школе. Зачем оставаться с этим неудачником, чье основное занятие заключалось в курении марихуаны за уроками труда и прослушивании кассет Motley Crue всю ночь напролет? Все дело в том, что она чувствовала, когда он прикасался к ней. Пальцы Пэта были электрическими. Его глаза впивались в нее, поклонялись ей. Давал ей понять, что она существует, что она в центре его внимания.
Карэн Мур была средним ребенком. Ее старшая сестра, Кэти, училась на третьем курсе Бостонского колледжа, к радости матери Карэн. Ее младшая сестра, одиннадцатилетняя Кэти, активно участвовала в церковной молодежной группе, что очень нравилось отцу Карэн, священнику лютеранской церкви Голгофы. Интересы и занятия Карэн не вызывали восторга ни у одного из ее родителей. Ее хорошие оценки вызывали скорее случайный незаинтересованный интерес, чем энтузиазм. Школьные спектакли, в которых она участвовала ("Сон в летнюю ночь" в этом году и "Дракула" в прошлом), не посещались ни одним из ее родителей, которые всегда ссылались на предыдущие обязанности двух других дочерей.
