В голову так ничего и не пришло, поэтому вечер решено было провести в каком-нибудь баре. Выбор пал на небольшой бар у станции метро «Рязанский проспект». Дима занял самый дальний столик, практически неприметный для посетителей. Заказал четыреста граммов коньяка и шоколад. Из головы не выходил новый роман, то есть полное его отсутствие. Полное отсутствие образов и сюжетов просто удручало. Дима налил и выпил.
«Дверь в полу». О чем написать-то? А о чем пишут короли (да и шуты тоже) ужасов? Мертвецы, привидения, чудовища… Можно попробовать написать о монстре из подвала. И название подходящее. Дмитрий снова налил и выпил. Он достал ноутбук и включил его. После завершения загрузки открыл вордовскую страничку и напечатал: «Дверь в полу».
Нет, название определенно было хорошим. Но отправлять синопсис Андрею в подобном виде было бы по меньшей мере некрасиво. Дмитрий Сысоев так не работал. Никогда. У него не было никаких планов, и синопсисы до романа он ни разу не писал. И Андрей Куликов знал это прекрасно. Тогда для чего весь этот маскарад? Чтобы занять его работой. Непривычной, ненужной, но работой.
Дима выпил еще. Задумался над образом, но, кроме образа пьющего и ругающегося человека, в голову ничего не приходило. А это никуда не годилось. Ему не нравился такой подход к делу. Однажды ему пришлось прочитать роман, просто изобилующий сценами алкогольных вечеринок. Нет, сюжет книги был закручен вокруг выпивох, и все там складно и в тему, но зачем же так… Так прямолинейно, что ли? Это все равно что писать о токаре и в каждой сцене рассказывать о новой выточенной детали.
Дима задумался и снова выпил. Конечно, сравнение было так себе, но истина где-то рядом. Роман о токаре непременно должен быть о нем и его деталях. Книгу нужно будет разбавить сексом и какой-никакой интригой, но основным стержнем останется токарь. Вот и с этими алкашами так же. С тех пор Сысоев, только завидев сцену с распитием спиртных напитков, откладывал книгу до лучших времен. Эта тема была для него под запретом, и не только потому, что он и сам пристрастился к этому нехитрому занятию.
А то, что он пристрастился, это его уже пугало. Естественно, только когда он был трезв. А таких дней становилось все меньше и меньше. И тут Дима понял если не основную, то хотя бы одну из причин, почему ему ничего не приходит в голову. Надо прекращать пить. Причем совсем, иначе он дальше написания названия не двинется.
* * *
Андрей позвонил рано утром. Дима едва разлепил глаза. Голова трещала. Он долго не мог вспомнить, какой сегодня день.
– То, что ты мне прислал, полное дерьмо! – заорал Куликов.
Сысоев сморщился и отстранил трубку от уха.
– Ты слышишь меня?! Писатель-фантаст, спаситель, мать твою, русского хоррора?!
– Что ты орешь?
– Ты исписался! Поздравляю, теперь ты сможешь давать только интервью. И то пару месяцев. Потом ты вообще перестанешь хоть кого-нибудь интересовать!
В трубке раздались гудки. Дима поморщился от головной боли и встал.
– Дался мне твой роман ужасов, – по-стариковски прокряхтел Сысоев.
На самом деле он очень хотел написать его. Несмотря на то что в начале страницы было написано только «Дверь в полу», он намеревался взяться за него и обязательно «добить». Но только не сейчас. Ему нужно было прийти в норму. Желательно без спиртного, но в его случае таблетка аспирина уже не помощница.
Дима подошел к холодильнику и достал баночку «жигулей». Приложил к горящему лбу и, громко выдохнув, сел на стул. Он знал, что облегчение придет не сразу, но не так же муторно должно быть. Дима понимал, что скатывается вниз, но ничего с этим поделать не мог. А точнее, не хотел. Написав восемь романов и получив известность, он успокоился. Интервью и участие в телепередачах, статьи и семинары – все это приносило неплохие деньги, а самое главное, он был у всех на виду. То есть его помнили. А это, черт возьми, расслабляет.
Да еще и бегство жены. Как тут не выпить? Из-за всего этого Дима перестал писать. Лет пять назад он буквально жил письмом. Он мог писать дни напролет, прерываясь часа на четыре в сутки, чтобы поспать. И не нужны были ему ни слава, ни высокие гонорары. Он писал, потому что не мог не писать.
Он вспомнил о согревшемся пиве и открыл его. Два жадных глотка почти сразу же подавили рвотные позывы.
«Напишу я этот чертов роман ужасов».
Дмитрий в несколько глотков осушил банку, бросил ее в раковину и пошел в кабинет. Писать роман «Дверь в полу».
* * *
«Все личные неприятности легко решить с помощью спиртного» – так говорил его дед давным-давно, и Дима, достигнув того возраста, когда все эти семейные дрязги липли, словно колючки репейника, с легкостью уверовал в эту истину.
Бар «Территория» находился в сотне метров от его дома. Милое заведение, по крайней мере до девяти вечера. Но дольше Сысоев никогда там не задерживался. Немного не добирал до полного бака и шел домой. Там отрубался, чтобы утром проснуться с головной болью.
К трем часам дня Дима понял, что чертова дверь в полу не дается. Это название будто издевалось, глядя на него с белого листа. Но он все равно не стал его менять. Набросав пять сотен слов, он перечитал их дважды. Хотел удалить, но передумал. Это хоть какое-то начало. Потом будет что переделать. Это всегда лучше, чем бороться с чистым листом. Он выключил компьютер и «пошел метить территорию». Так говорила его потаскушка-жена. А Димка просто перенял это словосочетание.
На пороге «Территории» стоял Аслан – охранник. Дима не помнил, откуда он: не то из Осетии, не то из Адыгеи. Сысоев относился к нему с опаской. Аслан был неплохим парнем. Не то чтобы интеллектуалом, но приятным в общении и стремящимся к знаниям. Он расспрашивал Диму, разумеется, в те моменты, когда тот еще был трезв, о том, как стать писателем. Рассказывал о своей мечте стать знаменитым. Дима ответил ему тогда, что все в его руках, что «под лежачий камень» и все в том же духе. Сысоев верил, что парень сможет чего-то добиться при определенном стечении обстоятельств. Но он изменил свое мнение, когда Аслан, будто оборотень, поменялся в одночасье в присутствии своих земляков. Он издевался над подвыпившими клиентами, а его друзья ржали, заглушая музыку. Потом говорили, что они избили кого-то из посетителей. Дима не понимал, как человек мог так резко меняться. По принципу Маугли, что ли? С людьми он вроде человек, а со стаей вспоминает, что волк.
– Привет, Дима, – поприветствовал его Аслан. – За вдохновением?
Сысоев кивнул и пошел к двери.
– Послушай, Дим, я тут рассказик накропал, посмотришь?
– Давай, – сказал Дмитрий.
– Я тебе принесу, у меня в комнате распечатка, – обрадовался охранник и побежал в ресторан.
