Все мы повернулись к алтарю, и начался знакомый обряд. Я десятки свадеб видала, в основном христианские, в стандартных конфессиях, так что слова звучали странно знакомо. Забавно, как не знаешь сама, что помнишь что-то, пока не услышишь, и тут понимаешь, что помнила.
— Возлюбленные мои, мы собрались здесь сегодня, дабы сочетать этого мужчину и эту женщину священными узами брака.
Венчание было не католическое и не епископальное, так что на колени становиться не надо было, и вообще от нас ничего не требовалось. Даже причастия мы не принимали во время церемонии. Должна признаться, что я немного отвлеклась. Вообще я никогда не была большой энтузиасткой свадеб. Согласна, что они необходимы, но я не из тех, кто фантазирует, какая у меня когда-нибудь будет свадьба. Даже не помню, чтобы я вообще об этом думала, пока не оказалась помолвленной, учась в колледже, а когда это дело накрылось, я снова перестала об этом думать. Очень недолго я была потом помолвлена с Ричардом Зееманом, преподавателем естествознания в старших классах и местным Ульфриком — Царём Волков, но он меня бросил, потому что мне с монстрами общаться было проще, чем ему. И сейчас я вполне свыклась с идеей, что никогда не выйду замуж. Никогда не произнесут эти слова надо мной и моим милым. В самой глубине души, хотя никогда я не произнесу этого вслух, мне грустно. Не из-за свадьбы — моя собственная свадьба была бы мне не менее противна, чем любая другая, — но потому что никого я никогда не смогу назвать своим. Я выросла в среднем классе Среднего Запада, в маленьком городке, а это значит, что встречаться с тремя — или четырьмя, это как посмотреть, — мужчинами одновременно мне все же как-то почти неловко. Вот, например: кого взять с собой кавалером на чью-то свадьбу? Она происходит в церкви, набитой освящёнными предметами, так что двоих уже исключаем. Вампирам в присутствии священных предметов весьма неуютно. Вид Жан-Клода или Ашера, вспыхнувших ярким пламенем в дверях церкви, мог бы испортить праздник. Так что остаётся только один официальный бойфренд, Мика Каллахан, и ещё друг, который вдруг оказался бойфрендом, Натэниел Грейсон.
Процедура уже дошла до обмена кольцами, а это значило, что шаферу и подружке невесты надо было вступить в дело. Женщина должна была подержать пышный букет белых цветов Тамми, а мужчина — выдать кольца. Все это как-то очень по-сексистски. Хотелось бы мне хоть раз увидеть, как мужчина держит цветы, а женщина выдаёт кольца. Один друг мне однажды сказал, что мне трудно жить из-за слишком либертарианских взглядов. Может быть. Я только знаю, что если я снова когда-нибудь буду помолвлена, то либо у обоих у нас будут обручальные кольца, либо ни у кого. Опять же, конечно, если не выходить замуж, то и о помолвке речи нет. Ну и Бог с ним.
Вот наконец-то они стали мужем и женой. Все мы повернулись к молодожёнам, священник представил их публике как мистера и миссис Лоуренс Киркланд, хотя я точно знала, что Тамми оставила девичью фамилию, так что на самом деле перед нами стояли мистер Лоуренс Киркланд и миз Тамми Рейнольдс.
Мы разделились на две колонны. Мне пришлось предложить руку детективу Джессике Арнет. Она взяла меня под руку, и при её каблуках оказалась на пять дюймов меня выше. Арнет улыбнулась мне. Уже с месяц назад я заметила, что она хорошенькая, когда она пыталась флиртовать с Натэниелом, но до сих пор я не знала, что она может быть красивой. Тёмные волосы она убрала с лица совсем, и нежный треугольник щёк и подбородка привлекал взгляд. Макияж увеличил её глаза, добавил румянца щекам и превратил тонкие губы в полные. Оранжевый цвет, который придавал богатые оттенки её коже и волосам, заставлял светиться глаза, остальных подружек невесты просто убивал. Очень мало кого оранжевый цвет красит — вот почему его так широко используют в тюрьмах, как дополнительное наказание. Но детектив Арнет в нем смотрелась великолепно. Я даже чуть не пожалела, что распорядительница не уговорила меня накраситься погуще. Чуть не.
Наверное, я уставилась на Арнет, потому что она нахмурилась, и только тогда я шагнула вперёд, и мы заняли наше место в процессии. Потом двинулись вперёд, как хорошие дисциплинированные участники свадебной церемонии. Нам уже пришлось выдержать налёт фотографа. Он охотился в основном за женихом и невестой, отлавливая ключевые моменты: разрезание торта, бросание букета, снимание подвязки. Только бы пройти цепь встречающих, а там я растворюсь в толпе, и никто не заметит.
Мы стояли в шеренге, как на учениях. Впереди — жених с невестой, потому что, скажем правду, именно ради них пришли сюда все прочие. Все мы, остальные, выстроились позади них у стены, ожидая сеанса рукопожатий с людьми, в основном незнакомыми. Родственники Тамми живут в нашем городе, но я ни с кем из них не знакома. Родственники Ларри приехали из другого города. Приглашённых полисменов я знала, а с остальными — кивать и улыбаться, кивать и улыбаться, пожать руку, ещё одну, кивать и улыбаться.
Наверное, я полностью сосредоточилась на людях, с которыми сейчас приходилось знакомиться, и потому Мика Каллахан, мой официальный кавалер, возник передо мной совершенно неожиданно. Он в точности моего роста — невысокого как для мужчины, так и для женщины. Густые каштановые волосы почти такие же кудрявые, как у меня, и сегодня он их свободно распустил по плечам — это для меня. Он не любил ходить с распущенными волосами, и я его понимала. У него и так слишком нежный вид для мужчины, а в раме распущенных волос его лицо почти такое же точёное, как у детектива Арнет. Нижняя губа у него полнее верхней, отчего у него всегда чуть капризный вид, и вообще губы полнее, чем у других, что тоже не придаёт лицу мужественности. Но тело под чёрным сшитым на заказ костюмом не оставляло сомнения, что перед тобой стоит мужчина. Широкие плечи, тонкая талия, узкие бедра — тело пловца, хотя плаванием он не занимается. От шеи и ниже его никак с девушкой не спутаешь — только лицо и волосы могут ввести в заблуждение.
Рубашку он оставил расстёгнутой у шеи, и она обрамляла ямку на горле. Я увидела своё отражение в его солнечных очках. Вообще-то здесь темновато так зачем очки? Глаза у него кошачьи — леопардовые, если быть точнее. Они одновременно и зеленые, и жёлтые. Какой цвет будет виднее, зависит от цвета одежды, от настроения, от освещения. Сегодня из-за рубашки они были бы зелёными, но с примесью жёлтого, как солнечные пятна в листве.
Он — леопард-оборотень, Нимир-Радж местного парда. По правде говоря, он должен был бы уметь сойти за человека. Но если слишком много времени проводишь в облике зверя, иногда обратное превращение бывает неполным. Пугать обыкновенных людей он не хотел, и потому сегодня надел очки.
