Он был неплохим менеджером в одном из местных филиалов фирмы «Сейнзбури», и на его заработки им почти сразу удалось купить дом. Последний владелец оставил его в очень хорошем состоянии, и дому не понадобился серьезный ремонт, что очень порадовало Рона, он не любил возиться с ремонтом, покраской и менять обстановку. Дом был старый, но в нем не возникало ощущения настоящей старины, что обычно бывает в домах, построенных в начале века.
Вначале они действительно жили дружно и счастливо, в доме стало уютно, но потом все это Рону надоело. Вот просто так — сразу надоело и все. Начал он с любовной интрижки с одной из кассирш супермаркета. Обычно он работал допоздна, и поэтому Маргарет никогда ничего не подозревала, но когда он повстречался с Дэбби, все изменилось. Ей было всего семнадцать, когда она впервые легла с Роном в постель, а ему уже сорок два, и ему приходилось не просто придерживаться ее уровня в постели. Боже мой, она знала, что делать в постели, он хорошо это помнит. Его просто сбило с ног. Он покупал ей подарки, они ходили в бары и кино, уже не заботясь о том, что их могут увидеть и сообщить Маргарет. Деньги так и текли. Счета перестали оплачиваться.
В один из уик-эндов Маргарет уехала на несколько дней к сестре, и Рон пригласил Дэбби к себе домой. Он никогда не сможет забыть этого. Они провели все эти два дня в постели, и она была ненасытна. Они были так увлечены, что Рон не сразу заметил, что в дверях стоит и наблюдает за ними Маргарет. Она вернулась на день раньше.
Он даже не попытался с ней объясниться. Маргарет сложила свои вещи и уехала той же ночью. Дэбби он надоел еще через две недели. Он предлагал ей деньги и любовь, но ей было нужно только первое.
Итак, последние два с лишним года он жил в этом доме один, наблюдая как бы со стороны, как он сам вместе с домом превращается в ничто. На работе он получал постоянные замечания за нерадивость, а когда он в третий раз сделал неправильный заказ на товары для супермаркета, его уволили.
После этого все пошло к черту. Неоплаченные счета копились на столе в холле, и как раз сегодня утром пришло уведомление, что он будет выселен за неуплату долгов и налогов. Он протянул руку и взял лежавший на столе конверт, в котором и было это уведомление: либо он явится с деньгами в течение двадцати четырех часов, либо будет выселен из дома силой.
«Пошли они в задницу, — подумал Рон. — Им придется вытаскивать меня отсюда за руки и за ноги».
Он вылил остатки виски в кружку и бросил бутылку через плечо. Ему казалось, голова у него закутана в одеяло. Рон опрокинул в рот последние остатки виски. Изображение на экране телевизора расплывалось, из ящика доносились звуки «Боже, храни королеву». Шатаясь, Рон встал и держал руку под козырек, пока не кончила играть музыка. Диктор напомнил, что пора выключить телевизор, и экран растворился в потоке неясных линий и точек, остался только звук, похожий на шипение змеи. Рон сделал шаг вперед, чтобы выключить телевизор, и опять ударился со всей силы о край кофейного столика, потеряв на этот раз равновесие. Его руки взлетели, как крылья мельницы, и он тяжело рухнул на столик, а потом скатился на пол, ударившись головой об острый угол. Он чувствовал очень сильную боль. Кажется, рассечена кожа под волосами и кровь течет струей. Рон поднял руку как бы с молчаливым упреком и потерял сознание.
Было уже около трех часов ночи, когда он наконец пришел в себя. Голова буквально раскалывалась от двойного действия удара об острый угол и выпитого виски. Телевизор где-то над головой продолжал шипеть. Рана, видимо, была более глубокой, чем ему показалось раньше, боль не унималась. Волосы слиплись от крови, и она залила глаза, засохла на веках, так что было трудно их разлепить.
Внезапно он почувствовал на подбородке что-то мокрое. На секунду ему показалось, что его просто вырвало, но потом он почувствовал, как что-то толстое скользнуло по его губам прямо в открытый рот. Рон сомкнул зубы и перекусил пополам какой-то желеобразный кусок. Отвратительный вкус и запах наполнили рот, и, когда он попытался закричать, половина этого желеобразного куска покатилась по языку в глотку. Рон закашлялся, чувствуя, как из желудка поднимается вверх горячая желчь. Рукой он потянулся к ране на голове, и его пульсирующие пальцы дотронулись до чего-то плотного, покрытого слизью, зарывшегося в самой ране. Рон с воплем принялся отдирать это. С большим трудом ему удалось вытащить из раны шевелящееся бесформенное нечто.
Несколько долгих секунд он держал это перед глазами, пытаясь рассмотреть, и с ужасом понял, что шевелящееся нечто измазано его собственной кровью. С криком ужаса он отбросил это в сторону и в ту же секунду почувствовал ужасную боль в ногах и в левой руке. Боль стремительно распространялась по всему телу. Он не мог понять, что же с ним происходит, пока не увидел, что уже весь покрыт копошащейся черной массой каких-то созданий, которые переползают друг через друга в своем стремлении добраться до его теплой плоти. Они уже колыхались у него на животе, погружаясь в кожу и мускулы. Все еще не веря, что все это происходит с ним не во сне, он с ужасом осознал, что какие-то твари пожирают его заживо.
Он попытался уползти, но ужасные паразиты облепили его кругом, а руки скользили по покрытому слизью ковру гостиной. Казалось, что эти твари появляются ниоткуда, просто из самого пола. Он упал лицом вниз, и одно из отвратительных созданий тут же скользнуло ему в рот, вонзив свой острый как бритва зуб в его язык.
Он почувствовал, как волна желчи снова поднимается из желудка, смешиваясь с вкусом крови и отвратительным вкусом слизи этой толстой твари. Отвратительное животное проскользнуло по гортани и вцепилось в слизистую пищевода. Рот тотчас наполнился кровью, он пытался ее выплевывать, и кровь попадала на кишащих вокруг слизней, которые ее мгновенно поглощали. Он чувствовал, как его голова все больше раздувается, и уже не мог дышать и даже резкий звук так и не выключенного телевизора уже не был ему слышен.
Один из слизней залез к нему в ухо и начал сосать сочное серое вещество мозга. Тело Рона продолжало сотрясаться, когда слизни накрыли его уже целиком, глубоко погружаясь в его мускулы, наслаждаясь вкусом его крови, которая теперь лилась бесчисленными ручейками.
Один из них прокусил яремную вену, и фонтан крови брызнул во все стороны, как из насоса, покрывая кровавыми брызгами стены.
Через какое-то время тело было полностью объедено, мускулы исчезли, и слизни принялись жадно пожирать мягкие внутренние органы. Стебельки, на которых были расположены их глаза, ворочались из стороны в сторону, слизни ползали по человеческим останкам, и их рты двигались без остановки впитывая теплую кровь. Вокруг останков образовалась лужа крови, и в ней расположилось целое стадо этих отвратительных созданий. Они двигались и двигались, оставляя за собой слизистый след. И когда уже от тела Рона не оставалось ничего, кроме скелета, когда уже нечего стало поглощать, мерзкие животные медленно возвратились обратно в темноту своего подвала.
