— Если бы не ты, то не знаю, как бы я все это вынесла.
— Нам надо быть сильными, — согласилась Генриетта. — Мы должны быть очень сильными.
Кто-то постучал в дверь.
Генриетта прочистила горло:
— Войдите, — хрипло проговорила она.
В дверях появилась Коллин, горничная, и сделала реверанс. Ее круглые щеки пылали.
— Да? — сказала Генриетта.
— Вас хотят видеть два констебля, мисс, — ответила горничная.
Мэгги медленно встала:
— Констебли?
— Я сказала им, что вы никого не принимаете, мисс, но они настаивают на том, чтобы победовать с вами обеими. — Коллин нервно скомкала руками фартук.
— Им известно, что у нас траур? — спросила Генриетта.
Мэгги услышала, как задрожал голос сестры.
"Бедная Ген, — подумала она. — Как несправедливо, что ей все время приходится обо мне заботиться. Мне тоже надо быть к ней повнимательнее.
— Да, мисс. Я им говорила, — ответила Коллин.
— Немедленно пригласи их! — крикнула Мэгги, ощутив прилив гнева. — Я хочу уведомить их, что надлежит выказывать больше уважения к скорби семьи по усопшему.
— Слушаюсь, мисс.
Через минуту горничная вернулась с двумя констеблями. Они были в синих плащах с блестящими бляхами. Мэгги заметила у них на ремнях револьверы и деревянные дубинки. Ее зазнобило. Что им тут могло понадобиться?
Констебли сняли фуражки. Один из них был пожилым и лысым. Второй — совсем юным, с рыжими волосами, почти такими же огненными, как и у Мэгги.
— Вы — сестры Алстон? — поинтересовался старый констебль, переводя взгляд с Мэгги на, Генриетту.
Генриетта схватила руку Мэгги и стиснула. "Не хочет, чтобы я вспылила", — решила Мэгги. Она сжала губы и предоставила сестре объясняться с блюстителями закона.
— Да, я — Генриетта Алстон, а это Маргарет Алстон.
— Мы весьма сожалеем, что приходится беспокоить вас в такое время, — сказал пожилой констебль.
— Страшно сожалеем, — поддакнул рыжий. Он так покраснел, что даже веснушки потемнели.
— В чем все-таки дело? — бросила Мэгги. Вы говорите, будто сожалеете о беспокойстве, и тем не менее врываетесь в дом! А тело нашего отца еще не остыло в могиле.
— Мэгги… — с укором проговорила Генриетта.
— Мы получили тревожное заключение от д ктора Марстона, врача вашего батюшки, — объяснил лысый. Он помолчал, пристально взглянув на сестер. — Похоже…
— Похоже? — нетерпеливо повторила Мэгги.
— Похоже, что ваш отец умер не естественно смертью. Скорее всего, его кто-то отравил.
Мэгги почудилось, что в комнате вдруг потемнело. Единственно, что она все еще слышала, было тиканье маятника в часах. Каждый его взмаъ отдавался в ушах гораздо громче, чем обычно. У нее закружилась голова. "Я вот-вот упаду в обморок!" — подумала Мэгги.
— Его убили? — пробормотала она, задыхаясь.
— Доктор Марстон ошибся, — спокойно и твердо заявила Генриетта. Однако ее лицо побледнело как полотно.
— Никакой ошибки нет, — возразил старший констебль.
— Но… но кто мог это сделать? — вскричала Мэгги. Она сжала кулаки. Если кто-то убил ее отца, ему придется за это ответить. Мэгги заставит его дорого заплатить.
— Об этом мы и пришли расспросить вас обеих — вставил молоденький констебль, нервно теребя пальцами фуражку. — Нам хотелось бы знать, были ли у вашего отца враги?
— Враги? — повторила Генриетта. — Ни единого, нисколько я знаю.
— У него никогда не было врагов, — подтвердила Мэгги. — Как вам такое могло прийти в голову?
— А вчера у обоих наших слуг был выходной, а повар заболел и ушел домой. Так что ни у кого было возможности…
Генриетта вдруг запнулась. Рот ее слегка приоткрылся. Мэгги показалось, будто ей в затылок пахнуло холодом, и она перевела взгляд с Генриетты на констеблей. Те с подозрением смотрели на нее.
Не могут же они думать, что… Не могут же считать, что Мэгги способна причинить какой-то вред собственному отцу?
— Это правда, мисс? — медленно спросил старший констебль. — Весь вечер с отцом были только вы?
— Ну да, — сказала Мэгги, — хотя…
— Хотя все это полная ерунда, — вскричала Генриетта, все повышая и повышая голос. — Неужели вам может прийти в голову, что из-за пустй вчерашней ссоры у Мэгги появился повод… — Она осеклась.
— Ссоры из-за чего? — строго произнес лысый.
Генриетта бросила на Мэгги испуганный взгляд. Она суетливо двигала руками.
Мэгги повернулась к констеблям:
— Хотя это вас и не касается, но папа на целую неделю запретил мне видеться с молодыми людьми. Он узнал, что я ездила кататься.
— Кататься? — переспросил старый констебль.
— Каталась в коляске по парку и… целовалась, — пробормотал юный констебль, потупив глаза в пол.
— Да, и поэтому ты сказала… — начала Генриетта, но тут же замолчала, густо покраснев. Она виновато поглядела на констеблей.
— Что же она сказала?
— Бог мой, — прошептала Генриетта. — Она сказала… ну, она сказала, что давно уже не маленькая и нечего ее контролировать. Мэгги клялась, что больше никогда в жизни не станет подчиняться ему. — У Генриетты задрожали губы.
"Ах, Ген, — подумала Мэгги. — Вот ты все и разъяснила". — Она едва не засмеялась. Действительно, дико, что кто-то мог посчитать, будто она способна убить собственного отца.
— Боюсь, мы вынуждены просить разрешения обыскать дом, — сказал лысый ко стебль. — Весь дом, — добавил он, глядя прямо в глаза Мэгги, — включая спальню мисс Алстон.
— Ни в коем случае! — вскричала Генриетта. — Да знаете ли вы, с кем имеете дело? Это дом Алстонов, сэр. Будьте любезны, не забывайте, где находитесь!
Мэгги никогда раньше не видела Ген в таком гневе. Как чудесно, что Генриетта так яростно защищает ее! Тем более что сестра ненавидела препирательства.
— Прошу меня извинить, мисс, — парирова констебль, — однако мы обязаны провести обыск.
Генриетта вывела констеблей из зала. Ее накрахмаленная черная юбка громко шуршал при каждом шаге.
Мэгги осталась стоять на месте. Пусть себе обыскивают ее комнату. Конечно, они ничег не найдут. Она абсолютно ни в чем не виновата.
А вдруг доктор Марстон прав? Что, если отца действительно кто-то убил? Мог кто-нибудь проскользнуть вчера вечером в дом так, чтобы она не заметила?
Невозможно.
Она услышала, как Генриетта спорит с констеблями, поднимаясь по парадной лестнице. Мэгги повалилась на диван. Она ощущала тяжесть во всем теле, словно каждый ее член налился свинцом.
В дверь ворвалась Коллин. Казалось, она вот-вот разрыдается.
— Нам надо подняться, мисс. Они говорят что-то чудовищное.
