Мои произведения данного жанра представлены двумя литературными формами: повести и рассказа. Книга, которую вы держите в руках, первая из двухтомника. В ней представлены короткие повести. Во втором томе будут собраны рассказы на тему мифов, которые я посчитал достойными вынести на читательский суд в твердой обложке. Повести приведены не в порядке их написания, однако специально для интересующихся читателей я снабдил каждую предисловием, в котором кратко поясняю, когда, где и для чего они создавались.
Впрочем, сказал я уже достаточно, давайте же позволим Мифам Ктулху самим поведать о себе…
Брайан Ламли
Еще один экскурс в прошлое. Эту новеллу я написал тридцать восемь лет назад. Название пришлось Дерлету по вкусу. Создавалась вещь в декабре 1967 года, в разгар так называемой холодной воины, когда я служил в военной полиции и патрулировал улицы практически полностью блокированного Берлина. Как уже говорилось ранее, в ту пору я находился под безусловным влиянием лавкрафтовской прозы, поэтому не стоит удивляться, что новелла написана пышным слогом (каюсь, моя вина) и кишит прилагательными (тут уж повинен Лавкрафт). Атмосфера ужаса – также в духе Лавкрафта, правда, подана она не столь тонко, как хотелось бы. Будь ГФЛ жив и занимайся он по-прежнему литературным творчеством, он бы наверняка сумел сделать из этой вещицы что-нибудь поприличнее. Хотелось бы также думать, что пришелся бы ему по душе и сам сюжет – как Дерлету, который в 1971 году опубликовал «Вместе с Суртсеем» в антологии «Темные истории»…
Похоже, что благодаря находке латимерии – кистеперой рыбы, предположительно обитавшей в океане более семидесяти миллионов лет назад, – нам придется заново пересмотреть устоявшиеся представления о геологических периодах, в которые протекала жизнь некоторых обитателей морей…
«Чудеса океанских глубин» Липкиджа
Фамилия: Хотри
Имя: Филип
Дата рождения: 2 декабря 1927 года
Возраст: 35 лет
Место рождения: Олд-Белдри, Йоркшир
Адрес: не указан
Профессия: литератор
ЗАЯВЛЯЕТ СЛЕДУЮЩЕЕ:(Далее следует сам текст)
Я просил, чтобы меня предупредили и обычном порядке, однако мне сказали, что ввиду моего предполагаемого состояния это не является обязательным… Подтекст очевиден. Поданной причине считаю своим долгом начать мою историю следующим образом: читатель должен четко усвоить, – прежде чем ознакомиться с моим заявлением, – что я никогда не испытывал фанатичной веры в сверхъестественное. Я также никогда не был подвержен галлюцинациям, не страдал нервными заболеваниями и не признавался душевнобольным. Не имеется также никаких письменно засвидетельствованных случаев помешательства среди моих предков, и доктор Стюарт был абсолютно неправ, признав меня сумасшедшим.
Считаю необходимым указать на это обстоятельство, прежде чем разрешить чтение моих записей, ибо даже беглое знакомство с подобными текстами способно привести консервативно настроенного читателя к неправильным выводам о том, что я либо гнусный лжец, либо абсолютный безумец, а у меня нет особого желания укреплять позиции доктора Стюарта…
Тем не менее я признаю, что вскоре после полуночи 15 ноября 1963 года мой брат испустил последний вздох у меня на руках; в то же время подчеркиваю, что не являюсь убийцей. Цель данного заявления, – которое непременно будет долгим, поскольку я настаиваю на полном пересказе этой истории, – решительно доказать мою невиновность. Я действительно не виновен ни в каком чудовищном преступлении, и поступок, который оборвал жизнь в теле моего брата, был не чем иным, как рефлекторным действием человека, увидевшего жуткую угрозу здравомыслию всего мира. По этой причине и в свете выдвинутого против меня обвинения в помешательстве считаю своим долгом в самой подробной манере описать случившееся. Я намерен приложить все усилия к тому, чтобы последовательность событий ни в коей мере не была искажена; также постараюсь с предельной тщательностью формулировать предложения и абзацы, воздерживаясь даже от самой мысли о конце истории, когда разразился самый настоящий ужас…
С чего же лучше начать?
Пожалуй, с цитаты из высказываний сэра Эмери Венди-Смита:
«Бытуют удивительные легенды о существах, рожденных от звезд, которые населяли Землю за миллионы лет до появления человека и которые все еще таились в отдельных темных ее уголках, когда он заселил планету. По моему убеждению, эти существа сохранились на Земле и поныне».
Хочу особо подчеркнуть, что слова эти были изречены выдающимся ученым, знатоком древности, археологом, прежде чем он отправился в свое последнее злополучное путешествие в центральные области Африки. Сэр Эмери намекал на тех же кошмарных созданий, порождений ада, с которыми впервые столкнулся и я сам полтора года назад. Они тотчас приходят мне на ум, стоит мне вспомнить, как он вернулся в лоно цивилизации из самого сердца Черного континента, один и на грани безумия.
В то время мой брат Джулиан являл полную мне противоположность, поскольку непоколебимо верил во всевозможные страшные тайны. Он жадно читал все жуткие книги, какие только попадались ему в руки, будь то надежные в научном отношении «Золотая ветвь» Фрэзера или «Культ ведьм» мисс Мюррей, равно как и плоды чистого вымысла, наподобие его любимой подборки старых, ставших библиографической редкостью выпусков журнала «Странные истории» и других периодических изданий. Полагаю, многие мои друзья придут к выводу, что его психическое расстройство было вызвано в первую очередь этим нездоровым интересом ко всему жуткому и сверхъестественному. Я, разумеется, так не считаю, хотя не буду отрицать: когда-то я и сам придерживался того же мнения.
Что касается Джулиана: он всегда был человеком физически крепким, но, увы, не отличался волевым характером. Уже в отрочестве он обладал немалой физической силой и мог без труда постоять за себя в схватке с любым хулиганом, однако чего ему не хватало, так это решительности. Это отрицательно сказывалось и на его литературном творчестве: хотя он придумывал хорошие сюжеты, ему никак не удавалось придать жизненность и достоверность своим персонажам. Не будучи сам яркой индивидуальностью, Джулиан, похоже, мог лишь отражать в этих сочинениях собственную слабость. Я был его соавтором, помогал разрабатывать фабулу и пытался более или менее оживить его картонных героев. До недавнего времени мы с ним неплохо зарабатывали и сумели накопить приличную сумму денег. Они пришлись весьма кстати, ибо во время болезни Джулиана, когда я едва ли мог написать хотя бы одно слово, мне вряд ли удалось бы заработать столько, чтобы содержать и себя, и больного брата. К счастью, – как, впрочем, и к сожалению, – позднее необходимость опекать его отпала, но было это уже после того, как в дверь к нам постучалась беда…
