Их вновь собрал След, Остающийся В Предметах. Оказавшись внутри Зыбкой Тени, След был активирован и покинул Меч Торра.
Медленно, от точки к точке, вне человеческого представления о времени, он собрал разбегающиеся сущности четверых и упорядочил их, подобрав подходящий случаю закон. Он помнил, как делать это, с тех времен, когда сам Торр, оказавшись внутри Большого Яйца, столкнулся с неизбежностью Хаоса. Торр создал След, чтобы сделать Хаос преодолимым. Немногим с тех пришлось путешествовать сквозь него, потом это были даже не Боги, но След существовал не для того, чтобы задавать вопросы; прямо посреди миров неопределенности он делал свое дело с неумолимостью предопределения.
Сейчас он оставался в каждом из четверых, вошедших в Тень, в принадлежавших им мертвых предметах и слепых лошадях из Мургуллы.
* * *
Гладкая твердь была одинаково однообразной в любой из сторон и лишена каких-либо признаков, кроме твердости и плоскостности. Было все равно, куда ехать, – здесь не существовало направлений. Холодный Затылок смутно понимал: это не совсем то, что ехать по равнине в его собственном мире. Все, что он видел тут, пространство, течение времени и сама твердь были лишь ближайшими подобиями самих себя, созданными Следом Торра из упорядоченного Хаоса и приведенными к ограниченному восприятию человеческого мозга.
Сенору ничего не оставалось, кроме как смириться с этим и привыкнуть к тому, чтобы «двигаться куда-то», когда двигаться было, в сущности, некуда.
Во всяком случае, ему казалось, что с каждым шагом они отдаляются от колышущейся двери, через которую проникли в Зыбкую Тень. Двери обратно не существовало или же она находилась где угодно; нужно было только уметь воспользоваться ею. Сейчас Сенор не собирался задумываться над этим.
Спустя некоторое время он обнаружил, что по-прежнему может обмениваться со своими спутниками тем, что было здесь словами и отражениями, а их тела, за исключением ложного тела Суо, могут испытывать холод, жару, жажду и голод.
Слепые лошади, дрожавшие после жуткого скачка в Тень, постепенно успокоились и продолжали свой ровный призрачный бег. Сенор вдруг увидел ухмыляющееся лицо карлика, обращенное к нему. Он понял, что означала эта ухмылка. Здесь не нужен был проводник в привычном смысле слова, поскольку не существовало направлений и расстояний. Дело было не в знании дороги, а в представлении об окружавшей их зыбкой реальности, готовой рассыпаться в прах при исчезновении Следа. Человек Безымянного Пальца готов был признать, что карлик гораздо опытнее в этом, поскольку уже побывал здесь. Что тогда спасло его от гибели? Этого Сенор не знал. Он видел только, что сейчас Люстиг воспринял все происходящее, как само собой разумеющееся. То же самое можно было сказать о Существе Суо из Мертвых Времен. Но оно не было человеком. Холодный Затылок перебирал отражения и видел, что одна лишь ведьма Истар испытывает нечто вроде растерянности и удивления от того, что до сих пор жива.
Первый амулет пока не подвел его. Все было не так уж плохо.
Он избавил мозг от понятий направления и расстояния.
И почти сразу же увидел перед собой растущие прямо из тверди стены гигантского замка, затмившего пол-мира; башни его терялись в неразличимой высоте. Сенор послал отражения и помог увидеть замок ведьме Истар. Потом он придержал свою лошадь.
Карлик и Существо Суо видели эти стены уже довольно долгое время. Но то, что они смогут достичь замка беспрепятственно, вызывало очень большие сомнения.
– Призрачный Замок! – крикнул Люстиг, обернувшись. Его глаза горели непонятным торжеством.
Король Ксантрии Гишаарн проспал одиннадцать изменений ландшафта и теперь, сидя на возвышении, высеченном из камня и служившем ему холодным жестким ложем, тупо глядел в овальное окно, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна и прислушиваясь к грохоту летящих мимо Призрачного Замка Шаарн сгустков материи. «Пора опять менять место», – с затаенной тоской констатировал король, хотя давно уже должен был бы привыкнуть к неизбежности перемен. Тем более, что замок Шаарн, который был Следом Свиньи Хозяина Смерти, перемещался в Хаосе без королевского участия.
Перед тем, как Гишаарн уснул, замок со всех сторон окружали тянувшиеся в бесконечность голубые дюны. Их очертания тоже были изменчивы, но когда король закрывал глаза, его пронзало среди голубых дюн редкое ощущение покоя...
Сейчас окрестности Шаарна вновь становились небезопасными. Дюны исчезли и вместо них замок окружала серая мертвая твердь, которую осыпал каменный ливень. Некоторое время король размышлял о том, какую опасность представляют собой падающие валуны, и возблагодарил Хозяев Хаоса хотя бы за то, что над его замком никогда не бывает смертоносного дождя. Но каково сейчас было снаружи?
При этой мысли Гишаарн мрачно усмехнулся про себя. Неужели кто-то еще путешествует по Младшему Хаосу? Потом он вспомнил, что сегодня собирались на охоту за Стонущей Вещью его собственные люди.
Возле его ног зашевелился Желуг – маленький хошинхо с дегенеративным телом, последний из великого племени больших крылатых рептилий, обитавших когда-то в водах Ксантрии. Он заменял королю шута и, отчасти, телохранителя. Желуг был слеп, но при этом Гишаарн подозревал, что хошинхо без труда проникает в чужие мысли.
Во всяком случае, тревога Желуга всегда передавалась и самому королю. Не было такого, чтобы хошинхо подвел его, не предупредив об опасности. Трудность состояла лишь в одном – правильно понять слепую тварь, чей ум был бесконечно далек от человеческого.
Желуг зевнул и расправил перепончатые крылья. На мгновение Гишаарну показалось, что перед ним вновь предстал один из великих древних хошинхо Ксантрии. Потом видение съежилось, поблекло и опять превратилось в хошинхо-недоноска. В еще одну тень давно утраченного величия...
* * *
В это же время замок начал перемещаться.
Короля ослепил калейдоскоп изменений, происходивших за овальным окном, он отвернулся с гримасой отвращения и позвонил в колокол. Потом откинулся на подушки и стал ждать слуг.
Шаарн сильно тряхнуло при одном из изменений ландшафта. «Когда-нибудь мы подойдем слишком близко к Старшему Хаосу и тогда нам уже ничего не поможет», – апатично подумал король. Эта мысль, посещавшая его неоднократно, стала привычной и он принял ее без всяких эмоций. В конце концов, подобное зыбкое существование заставило Гишаарна привыкнуть ко многому.
Потом он долго и с неудовольствием одевался, позволив слугам нацепить на его костюм огромное множество никчемных, с точки зрения короля, побрякушек, в том числе, сделанных самим Игамом, каждая из которых имела определенное значение или попросту ждала часа, чтобы проявить своим скрытые свойства.
