Шейла Берман два дня назад, вернувшись после съемок, обнаружила надпись на двери собственного дома. Не кровью, мрачной красно-коричневой краской.
— Акрил, "капут мортум", — навскидку определила Линда Рамирес, хозяйка авангардной галереи "Соло". — Цвет запекшейся крови. Это краска не для заборов, а для живописи. Я забираю девочку к себе.
"Капут мортум" — зацепка или ложный след? Кто-то из богемы?
— На самом деле этот примитивный обряд не столько определяет, сколько призывает фетча, — жизнерадостно чирикал Ди, стуча ложечкой. — Современный человек проживает свою жизнь знать не зная, что в незримом мире у него есть дух-защитник, связанный с ним волшебными узами. Обряд подтверждает эти узы и закрепляет их. Стоит только посмотреть в глаза друг другу…
— Орел, ястреб, беркут! — Шейла с помощниками перечислили кого вспомнили из четвероногих и перешли к пернатым. — Сокол, кречет, пустельга! Гриф! Филин!
Леон решительно не хотел увидеть кровавую надпись на узкой спинке или круглой попке мисс Берман. Он бы с радостью увидел эти спинку с попкой в их естественном, ничем не прикрытом виде, но никак не исполосованными ножом. Кто маньяк? Может, тот расхристанный парень с дредами? Или вон тот длинноволосый толстяк, так и не выросший из хиппи? Или тот брюнетистый красавец в бархатном пиджаке, блин, ну и пижон, смотреть противно! Или вот это престарелое недоразумение в сетчатой кофте, истыканное пирсингом по самые брови?
Может… Леон покосился на графа и встретил неизменную кукольную улыбку, которая бесила хуже любых гримас. Может, это наш китайский тихоня? Что он здесь делает? Пригласили его… клиентка, мол, старая… слыхали мы уже эти песни, потом люди пропадают…
Убить граф мог, в этом Леон ни капельки не сомневался. Но изнасиловать?
Чертов китаец улыбался, от него пахло ванилью и шерри. Или это пахло от пирожного? Ди покопался в развалинах торта и добыл очередную вишенку.
— Фетч — волшебное существо, — сказал он, а глаза его блестели над вишенкой: один золотой как закат, другой лиловый как ночное небо. — Фетч — отражение тебя, но не ты, твой двойник — но не копия. Связь настолько тесна, что раны, нанесенные человеку, фетч может принять на себя. Фетч — проводник в незримом мире и хранитель в этом. Фетч никогда не будет мстить, если ты случайно или по недомыслию обидишь его или убьешь. Однако, потеряв его, ты станешь самым несчастным человеком на земле.
Губы у него были того же цвета, как и эта проклятая вишенка. Сладкая, черт ее дери. Засахаренная.
Леон отвернулся.
— Ворона! Попугай! Амадина! Канарейка! — Шейла закашлялась. — Тетя, больше не могу. У меня уже рука немеет. Горло пересохло.
— Лимонада, дорогая?
Линда Рамирес взяла с подноса бокал, протянула было племяннице, но вдруг охнула:
— Оса! Откуда здесь оса?
Через головы гостей Леон увидел барахтавшуюся в бокале черную точку.
— Оса? — голос Шейлы дрогнул.
Дз-з-зинь!
Что-то мелькнуло в воздухе и звякнуло о паркет. Нож вывалился из салфетки.
Блямс!
Бокал выпал из рук Линды Рамирес, грянувшись об пол и расплескав осколки.
Бряк!
Поверх всего вышеописанного рухнула Шейла Берман. Она была в глубоком обмороке.
* * *
— Это контракт, — граф положил перед девушкой плотный лист непривычного формата, на треть исписанный каллиграфическим почерком. — Прочитайте. Если вас устроит, подпишите, и покупка состоится.
"Пункт первый: никому не показывать. Пункт второй: ежедневно поливать подкисленной водой комнатной температуры. Пункт третий: срывая цветки, всегда оставлять на растении хотя бы один".
— Меня устраивает, — кивнула Шейла. — Правда, я думала, орхидеи гораздо ярче. Но эта скромница очаровательна. Три маленьких цветочка, но такие изысканные и нежные! И пахнет очень… необычно.
Граф ничего не ответил, только улыбнулся, расстилая на столе оберточную бумагу. Плоский вазон с растением был аккуратно запакован, перевязан нарядной ленточкой и с поклоном вручен новой хозяйке.
— Сюда, мисс Берман. Рад был угодить вам.
Граф придержал перед девушкой дверь. Шейла процокала по коридору в холл, где в компании тетсу, Криса и непочатой чашки чая ее дожидался шофер, он же охранник.
— Всего хорошего, граф! — Шейла сделала ручкой, и тут же легонько хлопнула себя по лбу. — Ах, чуть не забыла! Тетя приглашает вас в семь вечера на открытие выставки "Темные начала" в ее галерее. Новая коллекция, которую она два года собирала, ти-ви, банкет, все такое. Вас ждут четыре зала умопомрачительной мазни и минут сорок пространных речей о современном искусстве, потом можно будет свалить в буфет. Если скажетесь больным или занятым, я пойму и скормлю тёте эту пилюлю так, что она не обидится.
— Благодарю, мисс Берман. Передайте миссис Рамирес, я обязательно приду.
— Ого! — развеселилась Шейла. — Да вы не из пугливых! Ждем вас вечером, чао! Идем, Джон.
Дверь за посетителями закрылась. Граф шагнул было в комнату, но замер, прислушиваясь. На улице, в двух шагах от магазина громко спорили и пререкались, потом хлопнула дверца машины и завелся мотор.
Граф вздохнул, покачал головой.
— Крис, будь добр, достань чистые чашки. Надеюсь, твой брат позволит нам перекусить перед походом в галерею.
Тетсу защелкал зубами и занял стратегическую позицию сбоку от входа.
Грохнув дверью и споткнувшись на пороге, в магазинчик влетел Леон Оркотт.
— Что?! — Как всегда, Леон начал с крика. — Что ты ей всучил, негодяй? Опять какого-нибудь крокодила?
Крохотный крылатый кролик взвился под потолок, сердито вереща. Два гигантских шага — Леон сгреб графа за грудки и как следует встряхнул.
— Признавайся, какую пакостную тварь ты ей впиндюрил? Какую писулю она подписала? Что ты опять, черт тебя дери, задумал? Ай, блин! Ах ты сукин кот! Я убью твоего барана! Я убью его прямо сейчас! Пшел вон, скотина!
— Успокойтесь, детектив. Ти-чан всего лишь защищал меня.
— Он допрыгается. Я из него рагу сделаю. Я вас всех упрячу в каталажку.
Брат, не надо. Пожалуйста! Ну почему ты опять кричишь?
— Орет, потому что ничего умного сказать не может, — поделился наблюдениями тетсу.
— Побебекай мне еще! Разбебекался, барбекю ходячее!
— Детектив, сядьте. Вы пугаете ребенка.
— Крис, не лезь ко мне! Я хочу знать, что этот нахал всучил бедной девушке. И на сколько кусков эта мерзость ее разорвет.
— Я не продаю ничего противозаконного, детектив.
— А почему она не позволила мне взглянуть? Что за бумажку ты заставил ее подписать?
— Обыкновенный контракт по уходу за покупкой. Детектив, на этот раз это было даже не животное.
