Накануне нового года компания давних приятелей на трех машинах приехала на одно из подмосковных озер, где была организована платная рыбалка. В озере водилась разная рыба: щука и окунь, карась и плотва, но рыбаки приезжали сюда и выкладывали денежки не ради них. В последние годы стараниями арендатора Ефима Шишигина в озеро запустили радужную форель, которая так привлекала любителей подледной ловли.
За возможность выйти утром на лед с ледобуром и удочками и ловить рыбу до наступления темноты, Шишигин брал пятьдесят долларов. Пяток пойманных форелей оправдывали затраты, если сравнить стоимость с покупкой той же рыбы в магазине. Кому-то за световой день удавалось поймать больше, кому-то меньше, а кому-то вообще ничего. Последние, как правило, оставались недовольными поездкой, хотя случись им так же не обрыбиться на обычном водоеме, где не требовалось покупать лицензию, никаких претензий бы не возникало — хватало самого процесса рыбалки, свежего воздуха, общения в хорошей компании…
— Вы, гляньте! На льду родилась елочка, на льду она росла! — воскликнул Павел, глядя в окно машины, остановившейся на высоком берегу у егерского домика.
И в самом деле — прямо посередине озера на бревенчатом настиле стояла бочка в которой «росла» довольно высокая пушистая ель, украшенная бумажными игрушками и гирляндами.
— Ого! — удивился Лыжник. — Помню, в детстве такие елки во дворе нашей пятиэтажки устанавливали. Так над этим целая бригада трудилась, а как Шишига-то справился? Не в одиночку же!
Рыбаки высыпали из машин, открылись багажники, кто-то сразу стал облачаться в комбинезоны и теплую обувь, кто-то предпочел для начала отхлебнуть горячего чайку из термоса, а кто-то и опрокинуть стопочку — за приезд. В руках у хозяина водоема, вышедшего из домика, тоже оказалась бутылка, пара стопок и миска с квашеной капустой.
— Знакомые все лица! — расплылся в улыбке Ефим Шишигин. — Вакиридзе! Бердск! Лыжник! Павел — самый знатный рыболов! С Новым годом, гости дорогие! В честь праздничка — каждому в подарок по дозочке! Подходи, пока не остыла! Капусточку сам делал!
От халявы никто из пьющих, конечно же, не отказался. Впрочем, Шишигин не только по праздникам, но и в обычные дни первым делом обязательно угощал приехавших рыбаков водкой. Зато потом, когда у них заканчивалось привезенное с собой спиртное, без стеснения впаривал водку жаждущим догнаться по ресторанным ценам. Изначальная щедрость окупалась сторицей.
— Еще несколько подарочков получите в обед! — сообщил Шишигин. — А, кроме того, самого удачливого в этот день рыболова ожидает сюрприз. Поймавшему больше всех рыбки будет вручен именной абонемент на бесплатное посещение озера два раза в месяц в течение всего последующего года!
— Это все прекрасно, Ефим, — сказал Вакиридзе, хрустя сочной капустой, внушительную щепоть которой достал и подставленной кастрюльки. — Ты лучше объясни, куда крупная форель подевалась? Неужто, всю выловили?
— Какой там выловили, Геночка! Я вам еще один сюрпризец приготовил. Можешь у Неспокойного спросить, кстати, вон он идет. Я буквально вчера выпустил в озеро шесть форелей весом за два кила, а перед этим у каждой на спинном плавнике маленькую бирочку закрепил. Кто такую форелищу сегодня поймает — тому тоже именной абонемент на целый год.
— А если — завтра? — подошедший мужичок, суетливого вида с топорщащимися рыжеватыми усами и носом-картошкой пожал руку Вакиридзе.
— Что — завтра? — не понял Шишигин.
— Если я завтра меченую форель поймаю?
— До завтра еще дожить надо, — посерьезнев, сказал хозяин водоема. — Вдруг ты в полынью провалишься и на корм рыбам пойдешь?
— А что, появились опасные места? — поинтересовался слышавший разговор Павел. Для него такая новость имела значение — так же, как и Неспокойный, он не любил застревать на каком-нибудь одном месте, но предпочитал, как можно больше передвигаться по водоему, сверля лунку за лункой, благодаря чему, обычно ловил больше своих приятелей. С другой стороны, при поиске новых уловистых точек увеличивался риск провалиться под лед…
— В верховье ходить не советую. Да там и рыбы нет.
— А где есть? — тут же поинтересовался Вакиридзе.
— Вон там, там и там, — без какой-либо привязки к месту махнул Шишигин опустевшей бутылкой в сторону озера. — Вы, главное, не забудьте лицензии приобрести…
* * *
Павел первым вошел в егерский домик и увидел дочь хозяина Ниночку, наряженную в бело-голубой костюм Снегурочки и такую же шапочку, из-под которой торчали две короткие косички. Комната была украшена гирляндами, с потолка свисали и крутились на ниточках большие бумажные снежинки, а на столе помимо маленькой искусственной елки стоял в хрустальной вазе огромный букет желтых роз.
— Здравствуйте! — улыбнулась Ниночка. — С новым годом вас!
— И вас — с наступающим! Как все по-праздничному! — у Павла сразу улучшилось настроение. — И даже цветы?
— Это мне вчера папуля подарил. На совершеннолетие.
— Ого! А мы без подарков…
— Подарок в том, что вы приехали, — не успела она договорить, как дверь с улицы распахнулась, и в комнату гурьбой ввалились приятели Павла.
— Представляете, а Ниночке-то восемнадцать исполнилось, — сообщил он.
— Поздравляю! — Вакиридзе шустро отстранил Павла, подскочил к девушке и чмокнул ее в подставленную щечку. — За это надо выпить.
— Потом выпьем! — пробасил Лыжник, в свою очередь, отстраняя Вакиридзе и выкладывая на стол стодолларовую купюру. — А то щас напоздравляемся и вообще на лед не выйдем. Хозяюшка, выпиши-ка лицензии мне и моему дружбану Бердску.
— Так! Всем в очередь, — засуетился Вакиридзе. — Я — следующий. И не толкайтесь, не толкайтесь…
Павел предпочел не торопиться. Пока рыбаки приобретали лицензии, стоял в стороне и любовался Ниночкой. Когда за последним из его шумных приятелей захлопнулась дверь, подошел к ней со словами: «С новым счастьем!», — чтобы тоже поцеловать в щечку. Но Ниночка вдруг встала и, обхватив его руками за шею, притянула к себе и впилась жадными губами в его губы…
* * *
— Паша, ты чего там застрял? — вопросил Вакиридзе, когда тот появился на льду озера. — А чего красный такой, словно из бани?
— У хозяюшки бланки лицензий закончились. Пока новые искала, пока заполняла — вот я и запарился, — соврал Павел, вытирая рукавом лицо. — Клюет?
— А как же! У меня пару раз дернуло, Вызырь-Тызырь поймал одну на килишко, а у Неспокойного — вообще обрыв.
— Значит, все-таки не перевелась крупная форелька?
