Шони моргнула, не просто удивленная тем, что Эрин вообще заговорила — бывшая Близняшка явно избегала Шони с тех пор, как они поссорились, — но потрясенная ее бесцеремонным тоном. Эрин говорила о сожжении тела Дракона словно о зажигании спички.
— Ничто во время похорон Дракона не пройдет легко, Эрин, с моей стихией или без нее.
— Я не имела в виду «легко-легко». — Эрин явно рассердилась.
Шони подумала, что в последнее время она все время ходит с недовольным видом.
— Я имела в виду, что когда по-настоящему сливаешься со своей стихией, окружающий мир мало волнует. Но, может, у тебя не такая прочная связь с твоей стихией…
— Ну вот что за дерьмо собачье! — Шони почувствовала, как в ней закипает гнев. — Моя связь с Огнем ничуть не слабее твоей связи с Водой!
Эрин пожала плечами:
— Да пофиг! Я просто пыталась тебе помочь. Впредь не буду и стараться! — Она повернулась к Дэмьену, который переводил взгляд с одной подруги на другую, словно никак не мог решить, вклиниться ли между ними или убежать куда подальше. — Пойду в конюшню. Ленобия будет рада Воде, а я без проблем попользуюсь своей стихией! — И, не добавив ни слова, Эрин удалилась.
— Неужели она всегда была такой? — невольно задала Шони Дэмьену вопрос, который мучил ее уже много дней.
— Какой?
— Бессердечной.
— Честно?
— Ага. Всегда ли Эрин была такой бессердечной?
— Мне сложно ответить на этот вопрос, Шони. — Дэмьен говорил осторожно, словно боялся, что его слова ранят подругу.
— Просто скажи мне правду, даже если она неприятна, — попросила Шони.
— Ну, если честно, до вашей ссоры толком невозможно было сказать, что каждая из вас собой представляет по отдельности. Я никогда видел одну из вас без другой. Вы заканчивали фразы друг за другом. Словно были двумя половинками одного целого.
— Но сейчас — нет? — подсказала Шони, когда он замялся.
— Сейчас все по-другому. Теперь вы — индивидуальности с собственными взглядами и мненим, — улыбнулся Дэмьен. — Как бы получше выразиться… Большинству из нас кажется, что сердце досталось твоей половине вас!
Шони посмотрела вслед удаляющейся Эрин.
— Я и раньше это знала, и меня всегда это беспокоило. Ну, ты знаешь, какой саркастичной и вредной сплетницей она иногда бывала. Но с ней было так весело и прикольно тусоваться!
— Весело за чужой счет, — заметил Дэмьен. — А прикольно потому, что она мешала тебе общаться с другими, чтобы казаться лучше остальных.
Шони посмотрела ему в глаза.
— Знаю. Теперь я это вижу. А раньше видела лишь то, что мы лучшие подруги, а мне очень была нужна лучшая подруга!
— А сейчас? — спросил Дэмьен.
— Сейчас я должна научиться любить себя, а я к этому не привыкла, будучи лишь половинкой целого. А еще я устала постоянно стараться говорить что-нибудь язвительное, остроумное, а иногда просто отвратительное. — Шони покачала головой, чувствуя себя унылой и по-настоящему старой. — Но это не значит, что я считаю Эрин гадкой. Вообще-то мне хочется, чтобы она по-прежнему была прикольной, веселой и классной, как я раньше считала. Думаю, что, наконец, поняла, что она может быть такой и сама по себе, отдельно от меня.
— А ты умнее, чем я думал, — признал Дэмьен.
— Учусь я по-прежнему паршиво!
Он улыбнулся:
— Ум не ограничивается школьными знаниями.
— Приятно слышать!
— Эй, не нужно себя недооценивать! Ты могла бы преуспеть в учебе, если бы приложила немного усилий!
— Знаю, ты считаешь школьные знания необходимыми, а мне достаточно и того, что мой ум ими не ограничивается!
Дэмьен рассмеялся, и Шони добавила:
— Пойду-ка я к костру. Может, мое присутствие там чем-то поможет.
— Поможет тебе или Воинам?
— Кому-нибудь. Обоим. Не знаю, — вздохнула Шони.
— Буду считать, что обоим, — кивнул Дэмьен. — А я поброжу по территории, как Ветер. Попытаюсь сдуть Тьму, которая до сих пор цепляется за школу.
— Ты тоже ее чувствуешь?
Он кивнул.
— Я чувствую, что здесь скопилась плохая энергетика. За слишком короткий промежуток времени случилось чересчур много плохого, — Дэмьен склонил голову набок, глядя на Шони: — Теперь, когда я основательнее над этим подумал, скажу, что мне не кажется, что тебе стоит держаться подальше от конюшен. Огонь не плохой. Ты не плохая. И Ленобия об этом знает. Помнишь, как ты подогрела лошадиные подковы, чтобы мы смогли проехать верхом в ледяной шторм?
— Помню. — Шони действительно помнила, и мысль об этом согревала ей душу.
— Тогда иди к костру и помоги там, но загляни и в конюшню. Напомни всем, что огонь может не только разрушать. Главное, кто и как им пользуется.
— Наверное, ты имеешь в виду «Главное, в чьих он руках?»
— Вот видишь, я же говорил, что ты вполне способна стать отличной ученицей! — расплылся в улыбке Дэмьен.
— У меня от тебя голова болит, — пожаловалась Шони, но тоже усмехнулась.
— Значит, увидимся позже в конюшне?
— Да, давай!
Дэмьен шагнул в сторону, но на полпути развернулся и крепко обнял Шони.
— Я рад, что ты стала сама собой! А если тебе нужен друг, то я рядом, — сказал он и поспешил в сторону конюшен.
Шони сморгнула слезы и улыбнулась, глядя, как мягкие каштановые волосы Дэмьена развеваются на вызванном им же самим ветерке.
— Огонь, — прошептала она, — пошли Дэмьену маленькую искорку. Он заслуживает человека, который сделает его счастливым, ведь Дэмьен всегда старается сделать счастливыми других!
Впервые чувствуя себя лучше за долгие недели, Шони направилась в противоположную сторону. Она шла медленнее, чем Дэмьен, но больше не боялась конечной цели своей прогулки. Ее не угнетала мысль о костре и сожжении, но она не могла избавиться от боли и печали, просто заморозив свои чувства, как Эрин.
«Не хотелось бы превратиться в ледышку, даже если бы это облегчило мою боль», — про себя решила она.
Шони сосредоточилась и принялась черпать силу из тепла своей стихии.
«Спасибо, Никс. Я постараюсь справляться с Огнем как надо», — думала она, когда в ее медитацию вторгся голос Бессмертного.
— Я не сказал тебе спасибо!
Шони подняла глаза на Калону, стоящего рядом с большой статуей Никс перед школьным Храмом. Бессмертный был одет в джинсы и кожаный жилет, во многом похожий на тот, что носил Дракон. Только он был больше и с прорезями на спине для его крыльев. И на жилете не было эмблемы Богини, но об этом сложно было думать, когда Бессмертный вот так сверлит тебя своими потусторонними янтарными глазами.
«Он и вправду абсолютно нечеловечески прекрасен!»
Шони быстро выбросила эту мысль из головы и сосредоточилась на его словах.
— Спасибо? За что?
— За то, что дала мне телефон. Без него Стиви Рей не смогла бы призвать меня. Рефаим бы умер, если бы не ты.
Шони покраснела. Она пожала плечами, не понимая, почему вдруг так занервничала.
— Ты сам явился на ее зов. Мог бы не отвечать и продолжать быть плохим отцом.
Только выпалив это, Шони поняла, что сказала, и крепко сжала губы, приказывая себе остановиться.
Повисла долгая напряженная пауза, а затем Канона сказал:
— Ты права. Я не был хорошим отцом своим сыновьям. И по-прежнему остаюсь плохим отцом большинству своих детей.
Шони посмотрела на Бессмертного, гадая, что тот имеет ввиду. Он говорил как-то странно. Шони ожидала, что его голос прозвучит печально, серьезно или даже сердито. Но голос Калоны был слегка удивленным, даже смущенным, словно эта мысль пришла ему в голову только что. Шони хотела бы увидеть выражение его лица, но Калона стоял к ней спиной, глядя на статую Никс.
— Ну, — начала она, даже не зная, что сказать, — ты же налаживаешь отношения с Рефаимом. Возможно, еще не слишком поздно наладить их и с другими детьми. Если бы вдруг здесь появился мой отец и захотел со мной помириться, я бы ему позволила. По крайней мере, дала бы ему шанс.
Бессмертный повернул голову и посмотрел на Шони.
