к весам, а Берни последовал за ним, отчаянно требуя внимания.
- Подожди минутку, - сказал Нэйт псу.
Он опустился на колени на пол – эта поза вызывала наименьшую боль в теле - и приложил руку к весам, надавливая на них с разной силой. Каждый раз раздавалось громкое жужжание, означающее, что вес был неправильным. Он остановился и посмотрел в камеру. Двери вовсе не открывалась с помощью весов. Весы были здесь только для показухи. Дверью управлял один из сотрудников компании, который сидел там с чертовым кофе в руке и наблюдал за происходящим.
- ПОШЛИ ВЫ! - кричал Нэйт в камеру, не видя, что по другую сторону перегородки Ким приставила нож к своему запястью.
Ким, в отличие от Нэйта, не представляла, сколько еще комнат ей предстоит пройти и что в них ее ожидает. Возможно, в следующей комнате ей придется убить своего мужа. Дальше? Дальше они могут заставить ее убить своих детей, а затем - только тогда - откроется последняя дверь, за которой находится обещанная ей свобода, если она выиграет гонку. Но если так, то какой ценой достанется победа? И разве это победа? Если ее сначала заставляют убить одного из своих питомцев, а затем, возможно, заставят убить и семью, то зачем ей тогда свобода? И жизнь, в которой она не сможет справиться с тяжким бременем вины, тяготеющим над ней. Это была не жизнь.
Женщина оперлась спиной о стену и сползла по ней, осев на холодном полу. Ее собака подошла и забралась к ней на колени, восторженно виляя хвостом. Как Берни лизал лицо Нэйта, так и собака Ким ластилась к хозяйке. По ее лицу снова потекли слезы, она обняла животное и притянула его ближе к себе, прижавшись к нему лбом.
- Я не могу этого сделать, - сказала она. - Я никогда не смогу этого сделать.
Но Нэйт мог.
Нэйт должен был. Он отрежет голову своей собаке. Он положит ее на гребаные весы и отдаст им их проклятый нож, пройдет через последние гребаные комнаты, а когда выйдет... Он убьет всех и каждого, кто загнал его сюда и заставил сделать это. Более того, он сделает это с улыбкой на лице.
Парень прислонился спиной к прозрачной перегородке и, держа нож в руке, другой рукой притянул Берни к себе. Пес в ответ снова лизнул лицо Нэйта.
На другом конце комнаты за перегородкой Ким сильно прижала лезвие ножа к своему запястью. Крепко зажмурив глаза, она потянула лезвие вниз по вене, разрезая плоть. Пока в ее и без того слабеющей руке еще оставалось немного сил, Ким проделала то же самое с другим запястьем под аккомпанемент лая своей собаки. Женщина выронила нож, опустила руки и зарыдала от боли. Кровь их перерезанных запястий разливалась около нее темно-красными озерами.
Нэйт закрыл глаза. Он не мог смотреть на то, что ему нужно было делать. Если закрыть глаза и орудовать ножом не глядя, а потом опустить голову Барни на весы, то в его памяти не сохраниться это зверство на всю оставшуюся жизнь. Он понял, что так и поступит. Чувство вины и так съест его заживо, как и боль от убийства своего лучшего друга, но все же лучше так, чем видеть это воочию. Проблема была в том, что с закрытыми глазами он не заметил, как цвет над запертой дверью переключился с красного на зеленый. Поскольку Ким выбыла из игры, ведущие шоу были заинтересованы в том, чтобы Нэйт прошел в следующую комнату - начало конца. Поскольку в игре остался только один участник, гонка была уже выиграна, и собаке не нужно было умирать. Ведущие шоу, в конце концов, не животные... И, кроме того, на онлайновых форумах уже посыпались жалобы. Измываться над людьми – это было здорово. А вот над животными - не надо.
Нэйт провел зазубренным краем лезвия ножа по горлу собаки. Собака тут же взвыла и попыталась вырваться. Нэйт крепче обхватил собаку, удерживая ее на месте, пока она продолжала тщетно барахтаться, молотя лапами и выворачиваясь. Другой рукой он все глубже погружал лезвие ножа в горло пса, кровь питомца текла по его рукам, заливала парню грудь и стекала на пол так обильно, что вскоре он стоял в луже крови. Все это время он не открывал глаза. Нэйт не хотел этого видеть, не хотел даже осознавать, что это он сам убивает своего пса. Своими руками. Ему казалось, что не видя кровавую кончину Берни, он попросту может убедить себя, что собака просто убежала...
Крича, Нэйт продолжал пилить шею пса. Его обуревала буря эмоций.
Боль. Злость. Ненависть. Месть.
Нэйт вошел в предпоследнюю комнату с закрытыми глазами. Он выполнил предыдущее задание в полной слепоте. К сожалению, это решение сослужило ему плохую службу. Не закрыв глаза, парень понял бы, что убивать своего питомца было не нужно, чтобы перейти в следующую комнату. Но теперь уже было поздно, и он все равно не мог бы повернуть время вспять, чтобы спасти Берни от своих же рук. Кровь, стекающая по его лицу и впитывающаяся в одежду, представлялась ему собственной кровью от ран, полученных в других комнатах. Нэйт просто отказывался принимать, что это была кровь его четвероного друга. К своему облегчению, парень услышал, как за ним закрылась дверь, отрезая вид того, что он натворил. Он не хотел никаких напоминаний об этом. С опаской Нэйт открыл глаза. В комнате стояла только одна коробка, закрытая крышкой. Он посмотрел на другую сторону комнаты, на сторону Ким. Ее еще не было. Закрыв глаза во время выполнения предыдущего задания, парень не видел, что она покончила с собой, вместо того чтобы дойти до конца. Он не знал, что женщина уже выбыла из гонки, решив, что та застряла там, не в силах пройти через это испытание. Он прекрасно понимал ее, ведь сам смог это сделать только с закрытыми глазами. Сейчас Нэйта волновало только то, что ему нужно было добраться до конца первым, победить, остаться в живых. Но не ради самого выживания. Все, о чем он мог думать сейчас: месть. Холодная, жестокая, кровавая месть.
Полный решимости пройти через это, Нэйт, пошатываясь, направился к коробке. За перегородкой Ким тоже ожидала такая же коробка. Ему не нужно было поднимать крышку, чтобы понять, что внутри. Тем не менее, коробку нужно было открыть. Он откинул крышку пальцами и заглянул внутрь,
