— Саймон отправился на материк. В Провинстаун, — произнес Эдвард с набитым ртом и добавил еще что-то неразборчивое.
— Чтобы узнать о моей тете? — спросила Джен нетерпеливо.
Эдвард уставил на нее свой единственный глаз и произнес:
— Да. О твоей тете. — И снова принялся за еду. Как только Эдвард покончил с салатом, Мартин поднес ему тарелку с жареной курятиной и картофельным пюре, чего не досталось всем остальным. И снова повисло молчание.
"Он будто бы принес с собою холод, — подумала Кэри. — Даже не пытается хоть чуть-чуть казаться дружелюбным. Словно нас и вовсе нет".
Эдвард тяжело поднялся, взял свою двустволку и вышел, не говоря ни слова. Кэри вздохнула с облегчением. Ребятам показалось, что в столовой снова посветлело, и все радостно засмеялись.
— Он как будто выключил веселье, — заметил Эрик.
— Саймон говорил, что у него депрессия, — напомнила Джен.
— А теперь, кажется, и у меня, — откликнулась Кэри.
Все разом начали обсуждать Эдварда. На Крейга произвело хорошее впечатление то, как он расправился с ухой. Ребята все еще смеялись, когда в дверях появился Мартин, еще более мрачный, чем обычно.
— Послушайте меня! — прорычал он шепотом. — Вы должны убраться отсюда. Пожалуйста!
— А? Убраться из столовой? — переспросил Эрик.
Просьба Мартина всех изумила.
— Ты не понял, — ответил слуга все так же шепотом. И хотел сказать что-то еще, но остановился, бросил взгляд на дверь. Его глаза расширились.
Кэри увидела Эдварда, который быстро вошел в столовую, опираясь на двустволку.
— Толкаешь речь, Мартин? — произнес он скорее утвердительным, чем вопросительным тоном.
Слуга заметно поежился и опустил плечи. Его лицо почти что спряталось в воротнике.
— Нет, сэр, — пробормотал он.
Эдвард, казалось, целую вечность пристально смотрел на Мартина — до тех пор, пока тот не опустил глаза вниз. И только тогда нарушил затянувшееся молчание.
— Может быть, ты вернешься к своим обязанностям на кухне и перестанешь тревожить гостей Саймона? — проговорил он холодно, перенося вес своего тела на двустволку.
— Да, сэр. — Мартин поспешно развернулся и проскользнул в кухню, словно испуганная мышь.
На лице Эдварда появилась довольная улыбка, но совсем ненадолго.
"Ему приятно, что он так запугал Мартина, — поняла Кэри. — Но почему тот его так боится?" Слуга казался ей таким же холодным и нелюдимым, как и Эдвард. И он вовсе не выглядел скромным слугой, подавленным суровостью хозяина. Но теперь Мартин совершенно растерялся и удалился крайне испуганным.
"Как бы мне хотелось, чтобы здесь был Саймон", — помечтала Кэри, бросив взгляд на сидевшего рядом Эрика. Кажется, у него на уме было то же самое.
Довольная улыбка держалась на лице Эдварда не больше секунды. Затем он снова помрачнел и, не попрощавшись с ребятами, вышел из столовой, громко постукивая прикладом о пол.
— Тоска, — вздохнула Кэри. Ребята сидели в комнате отдыха и целый час разгадывали кроссворд.
— Какие бывают слова на "рас"? — спросила Джен.
— Да ты и сама знаешь. Я расстроил тебя. Эдвард расстроил Мартина, — ответил Эрик и засмеялся.
— Прекрати, — откликнулась Джен, замахав руками на Эрика, поднявшегося со своей подушки.
В дверях неожиданно появилась высокая фигура.
— Какое милое времяпрепровождение, — произнес Саймон, прищелкнув языком.
Затем прошел на середину комнаты. На нем, как всегда, было все белое: пуловер с длинными рукавами и льняные брюки.
Ребята тут же забросили кроссворд.
— Я был в Провинстауне, — сообщил хозяин отеля.
— Да. Эдвард нам сказал, — нетерпеливо отозвалась Джен. — А как моя тетя Роза?
— Прекрасно. — Саймон виновато улыбнулся. — Я должен перед тобой извиниться. Оказывается, она звонила сюда и разговаривала с Эдвардом. Он объяснил ей сложившуюся ситуацию, и она решила побыть у Эйлин еще несколько дней. Но, к сожалению, мой бедный брат обо всем тут же забывает.
— Так значит, тетя чувствует себя хорошо? — поинтересовалась Джен.
— Лучше некуда, — ответил Саймон. — Думаю, после этой новости вы нас простите. Так или иначе, Роза появится здесь через пару дней. Она заказала билет на катер на четверг.
— Замечательно, — обрадовалась Джен, впервые за все эти дни почувствовав облегчение. — Как мило с вашей стороны съездить туда!
— Пустяки. — Саймон поднял руки в знак протеста. — Абсолютные пустяки, моя дорогая. Я тоже беспкоился о Розе. Но теперь волноваться не из-за чего.
— А вот и есть из-за чего, — подумала Кэри. — Из-за Мартина. Из-за Эдварда. Из-за тайны тоннеля с этой жуткой комнатой. И конечно, из-за призрака. Словом, тут целая куча причин для беспокойства".
— Саймон, — начала она. Ей хотелось расспросить его обо всем и посмотреть, как он отреагирует. — Саймон…
Но он уже скрылся из виду.
"И пусть весь мир исчезнет. Пусть исчезнет". Джен крепко зажмурилась, все ее лицо выражало сосредоточенность. Она сидела в шелковой пижаме на коврике перед своей кроватью и тихонько напевала, раскачиваясь из стороны в сторону. Ее пальцы ходили по кругу со звездой, начерченному на полу мелом.
В комнате пахло нафталином. Поэтому Джен широко распахнула окно, давая приток свежему морскому воздуху. Но теперь ей стала мешать сосредоточиться ночная симфония сверчков и древесных лягушек. "И пусть весь мир исчезнет. Пусть исчезнет".
Проводя пальцами по древнему символу, девушка почувствовала, что ее куда-то уносит, что она плывет прочь от стрекочущих насекомых, от завываний ветра, от запахов влаги и плесени, заполняющих номер отеля.
Она плыла в темноте, молчаливой и теплой, и продолжала обводить пентаграмму, чувствуя, как пальцам становится все теплее, как оживает пол. И все плыла в молчаливой тишине.
Люди были далеко от нее.
Она стремилась прочь от них.
И вдруг неожиданно поняла, что рядом есть кто-то еще. Почувствовала присутствие призрака. Ощутила, что он совсем близко. Подплывает к ней. "Я чувствую его потому, что погрузилась в сверхъестественное. У меня появились нечеловеческие силы", — говорила себе Джен, проводя пальцами по пентаграмме. Теперь они, пальцы, ощущали боль, ощущали огонь, ощущали жизнь.
— Иди ко мне, — призывала она. — Иди ко мне. Я чувствую твое присутствие. Я знаю, что ты здесь, дух. Покажись! — закричала девушка во весь голос.
Громкое хлопанье двери заставило ее вскочить на ноги, раскрыть глаза. Сердце бешено забухало. Не от страха. А от предчувствия.
"Я знаю, что ты здесь. Я тебя чувствую. Ощущаю".
