— Утром ты говорила…
— Что говорила?
— О нас. О том, чтобы не потерять друг друга..
— То было утром. — Ее взгляд был жестким И затем вдруг: — Джерри, да тебе плевать на всех, и на меня в том числе!
Развернувшись, Кэрол впилась взглядом в его лицо, словно не позволяла ему отвечать. Когда ему не удалось ничего сказать, странное удовлетворение мелькнуло на ее лице.
— Спокойной ночи… — проронила Кэрол и пошла прочь.
Джерри смотрел вслед, считая ее шаги — пять, шесть, семь… Самая потаенная часть его души рвалась окликнуть подругу, но дюжина помех — гордыня, усталость, досада — не позволяли сделать это. Единственное, что в конечном итоге заставило его позвать Кэрол, — это мысль о пустой постели, о простынях, согретых лишь его телом и холодных, как могила, справа и слева от него.
— Кэрол.
Она не оглянулась, и шаг ее не сбился. Джерри побежал за ней, думая о том, что эта сценка, наверное, развлечет прохожих.
— Кэрол.
Джерри ухватил ее за руку. На этот раз она остановилась. Он обошел ее, чтобы заглянуть в лицо, и был потрясен и расстроен: Кэрол плакала. Ее слезы он ненавидел лишь немногим меньше, чем свои.
— Сдаюсь, — сказал он, выдавив улыбку. — Фильм — шедевр. Годится?
Кэрол не утешила эта выходка; припухшее от слез лицо было несчастным.
— Не надо, — проговорил он. — Прошу тебя, не надо… Я не…
«Не умею просить прощения», — хотел сказать Джерри. Но он не умел этого настолько, что даже признание оказалось ему не под силу.
— Ничего… — мягко произнесла Кэрол.
Джерри видел, что она не сердилась. Она просто была несчастна.
— Пойдем ко мне.
— Не хочу.
— Я хочу, чтоб ты пошла, — сказал он. Получилось искренне. — Я не люблю выяснять отношения на улице.
Джерри поймал такси, и они поехали в Кентиш-таун; оба всю дорогу молчали. Поднявшись по ступеням к входной двери, Кэрол поморщилась:
— Что это за вонь?
Сильный кислый запах струился по ступеням крыльца.
— Здесь кто-то побывал, — сказал он, внезапно охваченный тревогой, и рванулся вверх по лестнице к двери квартиры.
Дверь оказалась открыта, замок варварски выдран, дверной косяк расколот. Джерри выругался.
— Что случилось? — спросила Кэрол, догоняя его.
— Взлом.
Джерри шагнул в квартиру и включил свет. Всюду царил хаос. Квартира была полностью разгромлена. Повсюду следы вандализма: разбитые картины, вспоротые подушки, расколотая мебель. Он стоял в центре хаоса, и его трясло, а Кэрол бродила из комнаты в комнату и повсюду находила безжалостное разрушение.
— Это что-то личное, Джерри.
Он кивнул.
— Я вызову полицию, — предложила она — Проверь, что украли.
Джерри подчинился. Лицо его побелело. Вторжение ошеломило его. Вяло и апатично бродил он по квартире, переворачивая разбитые вещи, задвигая на место вывернутые ящики: он представлял себе взломщиков в деле, как они, потешаясь, хозяйничают здесь. В углу спальни он нашел сваленные в кучу фотографии. На них помочились.
— Полиция выехала, — доложила Кэрол — Просили ничего не трогать.
— Поздно, — пробормотал он.
— Что-то пропало?
— Ничего, — ответил он.
Все ценности: стерео и видео, кредитки, кое-какие безделушки — не тронуты. И только сейчас Джерри вспомнил о плане. Он вернулся в гостиную и с трудом пробился через завал к столику, зная наверняка: плана он не найдет.
— Это Харви, — проговорил он.
— Что — Харви?
— Харви приходил за планом первого этажа бассейнов. Или прислал кого-то.
— Зачем? — спросила Кэрол, окидывая взглядом разгром. — Ты же и так собирался отдать его.
Джерри замотал головой.
— Ты единственная, кто советовал мне держаться от Харви подальше…
— Я и представить не могла, что все обернется вот так.
Полиция приехала и уехала, вяло извинившись: они думают, что найти и арестовать злоумышленников маловероятно.
— В последнее время столько актов вандализма, — сказал офицер. — А соседи снизу?..
— Они в отъезде.
— Боюсь, это последняя надежда Имущество застраховано?
— Да.
— Ну, тогда все не так уж плохо.
Джерри ничего не сказал им о своих подозрениях, хотя его так и подмывало сделать это. Что толку обвинять Харви? С одной стороны, у того наверняка заготовлено алиби, с другой — необоснованные обвинения еще больше разозлят его.
— Что будешь делать? — спросила Кэрол, когда полиция убралась восвояси.
— Не знаю. Я даже не уверен, что это он. То он лучится добротой и светом, и вдруг такое. Как я могу иметь с ним дело?
— А ты больше не имеешь с ним дела, — ответила Кэрол. — Останемся здесь или пойдем ко мне?
— Останемся.
Они кое-как попытались восстановить статус-кво: подправили, чтобы не валилась, сломанную мебель, подмели осколки стекла Затем перевернули распоротый матрац, отыскали две уцелевшие подушки и легли спать.
Кэрол хотела заняться любовью, но это утешение, как многое в жизни Джерри в последнее время, не получилось. Раздражение сделало его грубым, а грубость, в свою очередь, вызвала раздражение Кэрол. Она сделалась угрюмой, целовала его неохотно и скупо. Ее нежелание подталкивало его к еще большей грубости.
— Остановись, — сказала Кэрол, когда он собрался войти в нее. — Я не хочу.
Она не успела настоять на своем — Джерри не остановился и сделал ей больно.
— Я сказала, не надо, Джерри.
Он не реагировал.
— Хватит!
Кэрол зажмурилась и еще раз велела ему остановиться, на этот раз уже по-настоящему придя в ярость. Но он лишь с большей силой вгонял себя в нее — так, как она иногда прежде просила его, даже молила об этом, умирая от страсти. Но сейчас она лишь шипела, ругалась и угрожала, и каждое ее слово придавало Джерри решимости не верить ее сопротивлению, хотя физически он не чувствовал ничего, кроме напряжения в паху, сухого дискомфорта и желания быть грубым.
Кэрол начала отбиваться, царапать его спину ногтями и тянуть за волосы, словно хотела отодрать его лицо от своей шеи. Пока Джерри трудился, в голове его промелькнула мысль о том, что теперь она возненавидит его, и значит, они придут к полному согласию. Но, отдавшись страсти, к этой мысли он прислушаться не успел.
Яд пролился, и Джерри скатился с нее.
— Скотина… — выдавила Кэрол.
Спину саднило; поднявшись с кровати, он заметил кровь на простыне. Среди свалки в гостиной Джерри отыскал неразбитую бутылку виски. Из стаканов, однако, ни один не уцелел, а из-за нелепой брезгливости пить из горлышка не хотелось. Опустившись на корточки, Джерри привалился спиной к холодной стене. Он не чувствовал себя ни несчастным, ни удовлетворенным. Входная дверь открылась и треском захлопнулась. Он ждал и слушал, как стучат по ступеням каблучки Кэрол. Затем пришли слезы, хотя и от них он чувствовал себя полностью отделенным. Наконец Джерри успокоился, побрел на кухню, отыскал чашку и напился до бесчувствия.
