– Наверх, в станцию пилотирования. Я должна провести биосканирование баржи и найти выживших.
– Я пойду с вами.
– Нет. Ты должен быть здесь, если кто-то обратится за помощью, – ощутив несогласие дроида, она добавила: – Это приказ, Мусор. Тебе понятно?
– Да, конечно, но при данных обстоятельствах мне будет спокойнее, если вы просто позволите мне...
– За меня не волнуйся.
– Есть, доктор.
– Жди выживших, – сказала она и прошла в дверь.
* * *
Не успела Захара далеко уйти, как мысль о выживших показалась ей весьма туманной перспективой.
Она обходила трупы и перешагивала через них, дыша через рот, когда гнилостный запах становился невыносимым. Почти мгновенно она пожалела, что не разрешила Мусору пойти с ней. От болтовни дроида ей было бы легче.
Она пришла на станцию пилотирования, проскользнула в дверь и остолбенела от увиденного. Экипаж "Чистилища" не покинул своих мест даже после смерти. Трупы первого и второго пилотов, грубоватых кадровых офицеров-имперцев, с которыми она была едва знакома, сидели, откинувшись в креслах, с открытыми ртами, с посеревшей плотью, обвисшей на костях. Захара подошла ближе, и оборудование баржи мгновенно распознало её приближение – панели замигали, а в скрытом динамике прорезался компьютерный голос:
– Пожалуйста, назовитесь.
То был синтезированный женский голос, звучавший по-деловому, но приятно. Захара стала вспоминать, как пилоты называли этот голос, и в уме всплыло: Тайса. Говорят, что на дальних рейсах не одного стражника заставали после смены за болтовнёй с этим голосом.
– Старший медик Захара Коди.
– Спасибо, – сказала Тайса. – Выполняю сканирование сетчатки, – последовала пауза, наверное, пять секунд, а потом короткий удовлетворённый гудок. – Ваша личность опознана, доктор Коди. Жду указаний.
– Произвести биосканирование баржи.
– Принято. Провожу биосканирование, – лампочки замигали. – Сканирование завершено. Имперская баржа-тюрьма "Чистилище", первоначальная численность заключённых и административного штата пятьсот двадцать два человека в соответствии с...
– Просто скажи, сколько осталось.
– Текущая численность живых – шесть персон.
– Шесть?
– Так точно.
– Это невозможно.
– Хотите изменить калибровку параметров биосканирования?
Захара остановилась и задумалась.
– А какие сейчас установлены переменные?
– Положительный результат подтверждается алгоритмической интерпретацией мозговых волн, температуры тела, движением и биением сердца.
– А как же инопланетники, у которых обычная температура тела и ритм пульса не укладываются в эти параметры? – спросила Захара. – Они учитываются при сканировании?
– Так точно. Параметры сканирования постоянно перенастраиваются с учётом физиологических черт каждого заключённого. Текущие параметры имеют погрешность ноль-ноль-один процента от...
– Где они, эти шестеро?
Включился голоэкран Тайсы, и на нём появилась объёмная диаграмма баржи. В уменьшении она казалась намного чище, с ровными и чёткими линиями – мечта конструктора, стремящегося к геометрическому совершенству. Станция пилотирования располагалась на самом верхнем уровне. В одной стороне, поднимаясь подобно перископу, находилась выдвижная стыковочная шахта, которая всё ещё соединяла баржу с разрушителем. На другой стороне станции широкая лестница вела вниз на административный уровень, а справа и слева от неё располагались спасательные капсулы. Столовая, медсанчасть и каюты экипажа занимали дальний конец этого уровня, а под ними находились шесть слоёв "Общего поселения". Ещё ниже, насколько было известно Захаре, ты окажешься среди люков, ведущих к бесчисленным подуровням, включая самые нижние тюремные камеры.
Всего она насчитала шесть красных пульсирующих точек по всему кораблю.
– В настоящий момент, – сообщила Тайса, – один находится в станции пилотирования, один – на административном уровне, два – в "Общем поселении" на первом уровне, и двое – в одиночных камерах.
Одиночные камеры. Она даже не догадывалась об их существовании до сегодняшнего дня. Припасённые для самых злобных и опасных преступников на барже, пристанище для маньяков и представителей иных групп риска при перелётах, в которое болезнь могла и не просочиться. Вопрос был только в том, рискнёт ли она пойти туда одна. Конечно, оружие валялось на каждом шагу, но ей не нравилась мысль выпустить на свободу двоих самых опасных заключённых Клота, чтобы тут же расстрелять их, когда они на неё накинутся.
И всё же, какой у неё выбор?
– Установи связь с медсанчастью.
– Принято.
Тайса включила монитор, и над голограммой появилось изображение палаты. В углу экрана Захара увидела Мусора, ходящего между койками. Он снимал датчики с последних умерших, собирал капельницы и дыхательные трубки. Дроид тихо разговаривал сам с собой, вероятно, вспоминал данные диагностики. Почему-то от его вида ей вдруг стало грустно.
– Мусор.
2-1В остановился и оторвался от экранов.
– А, здравствуйте, доктор Коди. Биосканирование прошло удачно?
Она не знала, что ему ответить.
– Я пойду к одиночным камерам. Встретишь меня там?
– Да, конечно, – он помедлил. – Сколько осталось живых?
– Шестеро.
– Шесть, – повторил дроид невыразительным голосом. – Понятно.
На мгновение он окинул взглядом палату, полную трупов, пациентов, умерших у них на руках несмотря на все усилия, но потом опять посмотрел на экран.
– Ладно, я встречу вас там.
– Увидимся, – попрощалась Захара и вздохнула.
Захара вышла из станции пилотирования, и турболифт доставил её прямо к самым нижним необитаемым уровням баржи. Она почти никогда не спускалась так глубоко, может быть, всего два раза, чтобы лечить заключённых, которые настолько разболелись, что им было опасно самим идти в медсанчасть. Ниже располагался только механико-технический подуровень, тесное царство дроидов-техников, ни разу не видевших дневного света.
Двери лифта открылись и выпустили её в пустой вестибюль с голыми проводами, свисающими с балок. Захара прищурилась, пытаясь рассмотреть детали. Похоже, разводка здесь сильно барахлила. Где-то наверху паровая труба с шипением извергала струю влаги, отвратительно пахнущий воздух напоминал отрыжку смертельно больного пациента. 2-1В нигде не было видно. Стоит ли идти куда-то без него? Сейчас уже это неважно, коль скоро других выживших нет, если не считать...
Она ахнула вслух, сама удивившись своим мыслям, и чуть не упала вперёд, успев ухватиться за влажную стену коридора. Однако рука скользнула, и Захара чуть не упала ничком.
