Жаль, конечно, что после болезни он как-то рассказал Бетеби о похищении Чаши. Тот, конечно, проболтается, хорошо бы хоть не сразу. Почему вдруг Чаша так понадобилась коллекционеру?
— Вы собираете что-нибудь определенное? — спросил он у Грегори. — Или так, что попадется?
— У меня есть несколько раритетов, — ответил Грегори, — две-три старые ризы, ну и еще кое-что. Остались с той поры, когда я интересовался экклезиологией. А потом я увлекся древним Китаем, масками, в основном.
— Да, маски — это интересно, — с неопределенной интонацией проговорил архидиакон. — Мне кажется, китайские маски должны быть совсем без бороды, а?
— У моих-то бороды точно нет, — сказал Грегори. — Усы длинные, а бороды никакой.
— Да, — продолжал архидиакон, — фальшивую бороду сразу видно. Недели три назад ко мне все рвался какой-то человек с фальшивой бородой. Просто не представляю, зачем их носить?
— Насколько я мог заметить, — поддержал разговор Грегори, — наши священники обычно не носят бород. Почему бы это?
— Ну как же, — вмешался сэр Джайлс, — они же посвятили свою мужественность Богу. Для Бога они женственны, для мира — мертвы. Этакий, знаете ли, женский труп, прошу прощения, — кивнул он архидиакону.
— Хотел бы я, чтобы в этом было больше правды, — великодушно отвечал священник.
— Ну, не все же они таковы, — сказал Грегори. — Есть разные религии, некоторые поклоняются силе и власти.
— Поклоняясь силе, исповедуешь слабость, — отозвался сэр Джайлс. — Другое дело — иметь силу и власть, но тогда им нечего поклоняться. О могуществе мечтает немощный. Посмотри хоть на иных мистиков…
— Нет уж, уволь, — со смехом отказался Грегори и обратился к архидиакону:
— Посмотрите лучше на мои сокровища.
Дом у него был большой, бестолковый и со всеми современными удобствами. Грегори провел спутников красивой лестницей на галерею. Двери, выходящие сюда, вели в личные комнаты хозяина. В небольшой зале без видимой системы размещались старые доспехи, женская головка греческой работы, два-три ларца из минойских раскопов и горка со старинным фарфором. На стенах висели китайские маски, о которых говорил Грегори, и, осмотрев их, гости во главе с хозяином перешли в следующий зал. Здесь все свободное пространство занимали книги, а в простенках межу шкафами висело несколько старинных гравюр.
— Если бы вам удалось провести архидиакона с Граалем, — озираясь, спросил сэр Джайлс, — вы бы здесь его стали держать?
— Ну, либо здесь, либо поблизости, — ответил Грегори. — Тут когда-то была часовня, а потом все переделали, и теперь на ее месте у меня гостиная, спальня, ванная и прочее.
Я смотрел старый план, так вот, моя ванная как раз над тем местом, где был алтарь. Туда бы я и поставил потир, окажись он у меня. Самое приличное место, по-моему.
— Да, пожалуй, разницы в приличиях особой нет, — сказал архидиакон, — что поставить потир в ванную, что красть его из церкви. Боже сохрани, мистер Персиммонс, я никого не имею в виду, просто привожу пример сравнительной морали.
— Вряд ли это удачное сравнение, — не согласился сэр Джайлс, — ведь в одном случае вы имеете дело со страстью коллекционера, и она, конечно, влияет на поступки. А в другом случае, действие относительно свободное.
— По-моему, оба эти действия одинаково свободны, — сказал архидиакон, двигаясь по комнате вслед за Грегори. — Человек волен знать свою судьбу, но не может избежать ее.
— Но выбрать-то он может, — ответил Грегори, снимая с полки книгу. — В его власти решить, какой звезде или каким богам поклоняться.
— Если вы пишете Бога и Судьбу с большой буквы, то нет, — сказал архидиакон. — Все судьбы, все боги ведут к Единому, но каждый выбирает, как познать Его.
— Он может просто Его отрицать, — отмахнулся Грегори, — может отказаться от Него.
— В принципе можно отказаться от воды или воздуха, — благодушно заметил архидиакон, — только в этом случае придется умереть. Разница лишь в том, что, отказавшись дышать, вы можете довести себя до предсмертной агонии, но все-таки окончательно не погибнете.
Их дискуссию прервал сэр Джайлс.
— Пойду-ка я посмотрю еще раз свою последнюю лекцию, — сказал он. — Я хорошо знаю и веру и ересь. Может быть, в изложении архидиакона прозвучит что-то новенькое, ну а уж вашу-то апологию, Грегори, я выучил наизусть. Один мой знакомый перс излагает ее куда более убедительно. Где-то У меня записано. Когда вы ужинаете в этой вашей дыре? — бросил он через плечо, направляясь к двери.
— В половине восьмого, — ответил Грегори, продолжая показывать архидиакону свои экспонаты. Редкие издания и библиографические курьезы явно заинтересовали гостя. Они с хозяином склонялись над томами, обсуждали комментарии, и вскоре недавняя враждебность сменилась приятным чувством умственной близости. Наконец Грегори достал из ящика стола сафьяновую папку. В ней оказалась всего одна тоненькая, невзрачная брошюра. Он протянул ее священнику.
— Обратите внимание на инициалы, — посоветовал он.
Архидиакон осторожно принял книжечку. Это был довольно ветхий экземпляр дошекспировского «Лира». На обложке, прямо под названием, чья-то рука плохим почерком накарябала две буквы: «В» и «Ш», чуть ниже, другой рукой уверенно и точно было выведено: «Д» и «М».
— О господи! — воскликнул архидиакон. — Уж не хотите ли вы сказать…
— В том-то и дело, — гордо кивнул Грегори. — Они или не они? С «Д» и «М» все точно, я сверял с автографом в библиотеке Королевского колледжа. С «В» и «Ш», конечно, сложнее. Сразу поверить трудно. Но если бы только один инициал, а тут сразу оба! Хорошо, а почему бы и нет? Может быть, Шекспир не повез все свои книги обратно в Стратфорд, тем более что его-то пьеса получше. А потом, откуда мы знаем, может, он и знал Мильтона, тот, кажется, нотариусом был10.
В дверь тихонько постучали.
— Войдите, — резко сказал Грегори.
Дверь открылась и слуга, не переступая порога, почтительно произнес:
— Простите, сэр, вас просят к телефону. Насколько я понял, это мистер Адриан, сэр.
— А, черт! — пробормотал Грегори. — Я ведь сам сказал, чтобы он позвонил мне. Это мальчишка-сосед, — объяснил он. — Ему очень нравятся телефоны, вот он и… Аппарат у меня в зале…
— Конечно, конечно, — сказал архидиакон. — Не стоит его огорчать. Обо мне не беспокойтесь, я здесь с удовольствием осмотрюсь, — взгляд его не отрывался от книг, разложенных на столе.
Впрочем, Грегори смотрел туда же. Гость явно увлекся.
В библиотеке хранилось несколько уникумов, и некоторые — совсем маленькие… Нет, Адриана огорчать нельзя, решил он, еще отпугнешь.
