Больше не существовало Кобара, где доспехи из хитина можно было вырастить на манекене или человеческом чучеле. Сенор лишился нескольких пластин панциря и с тех пор чувствовал себя улиткой, оставшейся без раковины.
Бродячий Монах, оказывается, догадывался и об этом.
– Пора и нам уходить, – сказал он, когда океан слизи сомкнулся над Эрланой. – Но прежде, чем мы расстанемся, я хочу сделать тебе подарок. Поющая Шкура вместо пробитых доспехов – по-моему, ты ничего не потерял.
Сенор знал, что должен отказаться от этого зловещего подарка. Воспоминание об участи, постигшей короля Гишаарна, было еще достаточно свежим. Но какое-то странное, недавно проявившееся чутье, подсказывало ему, что шкура синего кота может еще очень сильно пригодиться.
Сдалерн заметил его колебания.
– Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это гораздо более простым способом, – заметил он. – Но у меня для этого нет причин.
– Однако они могут появиться в дальнейшем.
– С каких это пор ты стал задумываться о будущем? В Тени его не существует, а в твоем положении я бы не стал рассчитывать на многое и в Срединном Мире.
Сдалерн Тринадцатый снял шкуру со своих плеч и набросил ее на Сенора. Шкура покрыла его спину, большую часть груди и живота. От нее исходило едва уловимое тепло. Сенор снисходительно пощупал шкуру пальцами. Она была слишком мягкой на ощупь. Сомнение обозначилось на лице придворного Башни.
Тогда Сдалерн, не говоря ни слова, ударил его кинжалом в грудь. Удар был стремительным, безжалостным и нанесен со знанием дела.
Сенор не ощутил ничего, кроме толчка, и услышал громкий хрустальный звон. Ощетинившись, шкура вибрировала в том месте, куда пришелся удар. Сенор улыбнулся и погладил встревоженную шерсть.
– Разве ты не нуждаешься в защите? – спросил он у монаха, уже зная, что примет подарок.
– В каждом мире сражаются своим оружием. От того, которое поразит меня, не защитит и Поющая Шерсть. А теперь мне действительно пора. Отправляйся на поиски Реки С Одним Берегом. Может быть, там ты найдешь то, что ищешь. Но остерегайся Охранников Веры, – их плен порой бывает приятным, но всегда абсолютно безнадежен.
Сенор кивнул. Слова были не нужны. Он научился не задавать вопросы, на которые не существовало ответов. Он не стал спрашивать и о том, куда отправится теперь Сдалерн Тринадцатый.
Сенор видел, как Бродячий Монах спустился по пустынной каменной лестнице и пересек внутренний двор замка. Потом Сдалерн погрузился в тень одной из башен и Сенор потерял его из вида. Спустя некоторое время темная фигура появилась на берегу, недалеко от того места, из которого бежала в Ледяную Обитель Вдова Гишаарна. Слабый красный огонек, вспыхивавший на фоне этой темной фигуры, был, конечно, камнем в колдовском перстне монаха. Потом красная точка исчезла и вместе с нею исчез из Призрачного Замка Игам, Замурованный В Глине...
Сенор поспешно спустился вниз и присоединился к Суо, выводившему на скалистый берег слепых лошадей. Дальнейшее пребывание в замке теперь было не только бессмысленным, но и опасным. Коварство Люстиг все еще оставалось для Незавершенного закрытой книгой. Он не представлял себе, куда отправится, но уповал на древнее пророчество, в соответствии с которым судьба хранила его до сих пор.
Повешенный вынырнул из краткого забытья, которое где-то, когда-то, в другом мире называлось сном. Он попытался вспомнить, кем он был до того, как провалился в беспамятство, и почему так устал.
Воспоминания приходили с трудом, потому что сейчас у него не оказалось тела. Повешенному еще предстояло воплотиться, если он хотел присутствовать при появлении Глупца и возвращении Потерянной Сущности. Тем не менее, он вспомнил.
Вспомнил, как гнался за Химерой и почти настиг ее у самой Реки С Одним Берегом, но слишком увлеченный погоней, встретился с Охранниками Веры и чуть было не попал под их кошмарное влияние. Или все-таки попал?.. С ним делали что-то и он не мог вспомнить – что. Это было мучительно и жутко. Проклятая Десятка Жезлов опять привела его к забытью. Даже сейчас мысль об этом заставила его дух трепетать. Безвременный плен у Охранников Веры – что могло быть хуже для Повешенного?..
Итак, появление Глупца, и может быть, даже возвращение Потерянной Сущности. Очень торжественный и многозначительный случай. Этот случай означал, что ненадолго будут созданы твердый мир, Дворец Упований, Церковь Судьбы и кроме того, все Сущности воплотятся, чтобы в очередной раз обмануть Глупца и получить отсрочку до его следующего появления. Момент, когда обман будет раскрыт, станет их концом, поэтому для Повешенного не существовало сомнений относительно того, как вести себя. Он был почти уверен также во всех своих братьях и сестрах, любовницах и любовниках, союзниках и врагах, за исключением предательской Десятки Жезлов, в чьей надежности и здравом смысле сомневался.
Ощутив себя полностью вернувшимся из забытья, он прислушался к зовам, приходящим из Тени. Один из них разбудил его. Остальные рассказали обо всем, что случилось, пока Повешенного не существовало. Глупец подошел близко, как никогда. И с ним был еще кто-то. Может быть, даже Потерянная Сущность. Если бы у Повешенного было тело, оно бы задрожало в сладком предвкушении праздника. Кстати, настало время подумать и о теле.
Он создал дворец, подобный существовавшему в одном из давно исчезнувших миров, слуг, в чьи обязанности входило ублажать Повешенного, коллекцию древнего оружия, предназначенного для двуруких и двуногих существ, отделку которого, впрочем, не смог бы воспроизвести ни один из оружейных мастеров, и произведения искусства, обреченные на недолгую жизнь, но и в этом было нечто, придававшее им совершенно особенную прелесть. Повешенному нравился запах тлена, исходивший от них. В остальном они были настолько прекрасны, что восхищали даже созданных им слуг.
Все, что он делал, было сделано на совесть. В тела слуг он вкладывал иллюзии и послушные души. Сам Повешенный избрал себе облик существа, которое жило когда-то в подобии его собственного дворца. Он стал мужчиной с невысоким подвижным телом, красиво посаженой седоволосой головой и усталыми глазами, в которых застыли обманчивая тоска и грусть, имевшая источником неудовлетворенность. Его одежды были роскошны, но обилие черного и багрового цветов придавало им мрачноватый вид.
В полном соответствии со своим новым образом, он занялся теневой магией, ибо она была единственным оружием против его многочисленных родственников и всех тех, кто покушался на то, чтобы вновь увидеть его Перевернутым. Убедившись в том, что он силен по-прежнему, Повешенный громко рассмеялся в тишине безлюдного гулкого зала и эхо вернуло ему его многократно повторенный смех.
