– Стой… – Павел вновь закашлялся, на глаза навернулись слезы. И сквозь эти слезы он различил появившуюся из воды в тени лодки голову длинноволосой девицы. Вытянув губы, Чарусть подула в сторону Авдеича. Тот либо услышал всплеск, либо что-то почувствовал, – оглянулся, увидел ее, схватился за весло и… словно подкошенный, опрокинулся на дно лодки.
Павел видел и прекрасно сознавал, что земля – не стихия его утконогой спасительницы, но все равно и мысленно, и вслух молил Чарусть поторопиться. Побыстрее выбраться на берег, доползти и, прячась в сгущающихся тенях, при помощи журавеля перенести его, все еще висевшего над могилой братовьев, на свой берег, где как можно быстрее опустить на землю и развязать.
Выбиваясь из сил и явно страдая, она успела все сделать вовремя. Павел тоже не стал тратить ни минуты на расспросы, переживания и передышку. И вот уже крюк, на котором только что болтался он сам, оказался привязанным к ногам Авдеича, а журавель приведен в действие, чтобы доставить своего хозяина прямо к могилке братовьев.
Кажется, именно в этот момент небесное светило окончательно ушло за горизонт, во всяком случае, со стороны острова вдруг резко нахлынула настоящая волна удушающей вони и вместе с ней – сонмище хрустящих, сосущих, чавкающих звуков…
Чтобы даже краем глаза не увидеть происходящее на острове, Павел запрыгнул в лодку и, хоть это было не очень удобно, погнал ее кормой вперед. Все-таки решился обернуться – как там Чарусть? Убедившись, что девица плывет следом, еще сильней налег на весла.
Куда именно плыть, он не знал, хотя надеялся, что правильно выбрал направление на недавно раздававшиеся крики. Кто-то ведь шел ему на помощь, и теперь этот кто-то мог оказаться в ловушках Дея-Убея. Он не ошибся, – вскоре впереди и чуть правее замелькал свет фонарика.
– Эй! – перестав грести, крикнул Павел. – Кто там светит?
– Не узнаешь, что ли? Это я, Кыля! И Леха Леонидыч со мной!
– Мужики!!! – Павел даже подпрыгнул от радости. – Чарусть, это мои друзья! – сообщил девице, уже державшейся за борт лодки.
– Я знаю, Вел-Повелел, – улыбнулась она. – Пусть ждут у плотины.
– Мужики, не ходите дальше! Я сейчас!
– Это ты им сказала? – Он слегка сжал ее длинные и сильные пальцы.
– И они мне поверили…
– Но как ты…
– Друзья сами все расскажут.
– Как справилась с Авдеичем?
– Скажу, если посулишь мне все забыть…
– Считай, уже посулил.
– Все дело в чарусочке. Она настаивается на нектаре крохотных цветочков, что растут на чарусах. По желанию хозяйки чарусочка может стать лекарством, но может и в мгновение ока так загустеть, что испивший ее потеряет способность двигаться, задубеет на некоторое время или даже на всю жизнь.
– Авдеич задубел…
– На время, – продолжила девица. – Он все видел и чувствовал, но не мог пошевелить даже пальцем. Но мне его ничуть не жалко.
– Я был на его месте, – кивнул Павел. – Дей-Убей вполне заслужил быть сожранным собственными братовьями… И что же теперь?
– Вел-Повелел, ты помог мне и моему племени избавиться от главного врага. Теперь у нас появилась возможность исполнить давно задуманное…
– Но остались зомби?
– Теперь мы призовем наших друзей бобров, с их помощью укрепим и расширим плотину Добряка Чара, и поднявшаяся вода затопит холмистый остров.
– Думаешь, после этого с зомби будет покончено, – засомневался Павел, – что о них можно будет забыть?
– Мы обязательно с ними покончим, но вряд ли забудем, – грустно улыбнулась Чарусть. – Но тебе, Вел-Повелел, придется обо всем забыть. И о Дее-Убее, и о братовьях-зомби, и о Добряке Чаре, и о твари утконогой лучше забыть прямо сейчас…
Произнося это, Чарусть без видимых усилий поднималась из воды все выше и выше. При последних словах, когда ее лицо оказалось на уровне лица Павла, она плавно обхватила рыболова за шею и потянула к себе, вытянув губы к его губам…
– Леха Леонидыч? Кыля? – Павел осознал, что сидит на твердой, хотя и влажной земле, раскинув ноги и прислонившись спиной к дереву. Напротив него на коленях сидели друзья-рыболовы. За их спинами в свете луны блестела спокойная гладь озера. – Вы как сами-то?
– Мы?! Сложно сказать, – почесал голову бывший пограничник. – Хотелось бы знать – как ты? Может, объяснишь, что вообще произошло?
– Да, Паша, объясни нам, пожалуйста, – поддержал приятеля Кыля.
Павел напряг слух, принюхался.
– Мужики, у вас обоняние хорошо развито?
– Вообще-то от тебя и особенно от лодки пованивало изрядно…
– Ничего не чувствую, – вымученно улыбнулся Павел. – А где лодка?
– У плотины осталась. – Леха Леонидыч переглянулся с Кылей. – Рады бы прихватить, да тяжеловата, вместе с тобой не дотащили бы.
– Без нее, значит, дотащили?
– Как видишь! Только не очень понятно, как это у нас получилось. Лично у меня создавалось впечатление, что кто-то в спину подталкивал.
– У меня тоже, – вздохнул Кыля. – Называется, приехали порыбачить.
– И? Порыбачили?
– Кыля, он издевается. – Леха Леонидыч похлопал по своей жилетки со множеством карманов и вытащил из какого-то неполную четвертинку. – Твоя?
– Наверное, – Павел потянулся к бутылочке, Леха Леонидыч вернул ее хозяину и кивнул Кыле, который уже сворачивал пробку с поллитровки.
Павел опустошил свою, друзья-рыболовы по очереди приложились к своей. Молча, по-деловому. Закуской всем троим послужила единственная конфета, извлеченная еще из одного кармана жилетки.
– Я не издеваюсь, – жуя, сказал Павел. – Просто прошу, поведайте мне все с начала и до конца.
– Поведать? – вскипятился было Кыля, но затих под строгим взглядом бывшего пограничника.
– Что ж, и поведаем.
– Вы же не хотели ехать? Мол, синоптики…
– Решили подстраховать друга, чтобы в очередной раз в экстрим не попал! Пока приехали, пока палатку поставили… Глядим, серьезный дождь собирается. Стали тебе звонить – не отвечаешь. Кыля запаниковал, потащил меня в верховья, на речку. Там нас ливень с градом и накрыл. А когда закончился и мы, насквозь промокшие, репу чесали, что дальше делать, вдруг у самых наших ног из воды вынырнула девка, на русалку похожая. Мы охалпели, а она протягивает эту самую четвертинку и говорит, мол, это вашего друга, который в беду попал и которого спасать надо. Говорит, идите, мол, по берегу реки до бобровой плотины, а там кричите что есть сил, чтобы какой-то Вел-Повелел услышал. Тогда, мол, спасете друга от лютой смерти…
– Паша, – прервал рассказчика Кыля, – а кто такой Вел-Повелел?
– Ты меня спрашиваешь?
– Нет, блин, Вела-Повелела!
– Кыля, остынь! Мы, Паша, может, и не стали бы эту русалку слушать, которая, кстати, тут же под водой скрылась и больше не показывалась, если бы твои следы не видели. По ним дошли до бобровой хатки разрушенной. Где еще одни следы обнаружились. Как я понял, дальше тебя кто-то волоком тащил до той самой бобровой плотины. Там кричать стали, ответные крики услышали. Двинулись дальше, но тут Кыля ногой в петлю угодил. Пока я его освобождал, пока то, да се – смеркаться начало… Вдруг слышим – всплески приближаются. Фонариком посветили – ты нам отозвался, потом тишина. Мы кричали, кричали – без толку. Потом глядим – лодка прямо на нас плывет – сама собой и кормой вперед. А в лодке – ты – неподвижный, но дышишь. Уж не знаю, откуда силы взялись, но дотащили мы тебя, Паша, до этого самого места… – Леха Леонидыч громко выдохнул и приложился к поллитровке.
