– Действительно, дом кажется заброшенным, – согласился Уилл. – Видно, они решили на время прикрыть лавочку. Не хотели, чтобы хоть одна живая душа знала о том, что вы там живете. – Он вновь бросил быстрый взгляд на Шарлотту. – Вы думаете, брат мисс Грей обладает теми же способностями? Может, поэтому Темные сестры похитили его?
Тесс обрадовалась смене темы и заговорила быстро-быстро, чтобы никто уже не мог перебить ее и вернуться к прежнему разговору:
– Нет-нет, никогда я не замечала за своим братом ничего подобного… Да и я сама не подозревала о своих способностях до того самого дня, когда меня схватили Темные сестры.
– И что же это у вас за таинственные способности? – поинтересовалась Джессамина. – Простите, но Шарлотта нам о вас совсем ничего не рассказывала.
– Джессамина! – Шарлотта нахмурилась и строго посмотрела на девушку.
– Я ей не верю, – уверенно заявила Джессамина. – Полагаю, она просто маленькая лгунья. Думает, если она принадлежит Нижнему миру, то мы станем с ней возиться, думает, мы побоимся нарушить Соглашение!
Тесс вздрогнула – такого выпада она уж точно не ожидала. И тут она вспомнила, как тетя Генриетта говорила ей: «Тесс, главное в этой жизни – не потерять себя» и «Всегда веди себя, как подобает леди, даже если твой брат дразнит тебя, не отвечай ему тем же» Эти воспоминания неожиданно успокоили ее. Она подняла голову и с вызовом посмотрела на собравшихся за столом людей. Не нужно было быть великим физиономистом, чтобы понять: Генри любопытно, чем кончится дело, но любопытство его – это отстраненное любопытство ученого; Шарлотта пытается подметить любую мелочь, от чего взгляд ее стал острым, как осколки стекла; Джессамина почти не старается скрыть презрение, которое питает к Тесс, а Уилла просто забавляет происходящее. Но что, если все они на самом деле согласны с Джессаминой? Даже Шарлотта? Что, если все они считают ее притворщицей, которая пытается выманить милостыню, играя их лучшими чувствами? А ведь тетя Генриетта не любила благотворителей почти так же сильно, как и тех, кто пользовался чужим милосердием.
Затянувшуюся паузу наконец нарушил Уилл. Он наклонился вперед и внимательно посмотрел в лицо Тесс.
– Вы можете держать это в тайне, – мягко сказал он. – Но знайте, что любая тайна имеет свой собственный вес, и некоторые из них бывают просто неподъемными. Сможете ли вы и дальше нести столь тяжелую ношу и сколько продержитесь? Кто знает…
– Это не тайна, – выпалила Тесс. – Но мне было бы легче вам показать, чем рассказывать.
– Превосходно! – Генри казался довольным. – Люблю представления. Вам нужен какой-нибудь реквизит, ну там… спиртовка или блюдечко?..
– Это не спиритический сеанс, Генри, – устало сказала Шарлотта, а потом повернулась к Тесс: – Вы не должны делать того, чего не хотите.
Но Тесс словно ее не слышала.
– Да, мне кое-что понадобится. – Она повернулась к Джессамине: – Пожалуйста, не могли бы вы одолжить мне что-то из своих вещей? Кольцо или носовой платок…
Джессамина поморщилась:
– Такое ощущение, что вы сейчас покажете нам глупый ярмарочный фокус. Кстати, после подобных представлений многие не досчитываются своих вещей…
Уилл сердито посмотрел на девушку:
– Дай ей кольцо, Джесси. У тебя их так много, что одним ты вполне можешь пожертвовать.
– Лучше отдай ей что-нибудь из своих вещей.
– Нет, – твердо возразила Тесс. – Это должна быть ваша вещь. Из всех здесь присутствующих только вы одного со мной роста и примерно такого же сложения. Если я превращусь в Шарлотту, то окажусь… без одежды. Платье попросту свалится с меня.
– Хоть какое-то развлечение, – проворчала Джессамина, сняв с мизинца кольцо с красным камешком и бросив его Тесс через стол. – Пусть это станет подходящей ценой за представление. Не сомневаюсь. – Нахмурившись, Тесс сжала кольцо в ладони левой руки, а потом зажмурилась.
Всегда одно и то же. Сначала ничего не чувствуешь, а потом в голове что-то вспыхивает, словно кто-то зажег свечу в темной комнате. Она стала искать путь к источнику света, как учили ее Темные сестры. Было трудно забыть обо всех опасениях и победить застенчивость, но она проделывала это уже много раз – и знала, что нужно делать. Сначала она потянулась к свету и дотронулась до него. Потом Тесс стало тепло, словно она завернулась в одеяло, толстое и тяжелое. А потом вспыхнул яркий свет. Он был повсюду. Она тонула в нем… И оказалась внутри. В чужом теле. Соприкоснулась с чужим разумом.
Ее мысли скользили по поверхности разума Джессамины подобно пальцам, скользящим по поверхности воды. Только теперь она позволила себе выдохнуть. Неожиданно перед Тесс возник образ леденца с чем-то темным внутри, вроде червячка в яблоке. И образ этот был очень ярким, очень живым. Она чувствовала негодование, ненависть, возмущение, ужасную тоску… Ее глаза широко открылись. Она все еще сидела за столом, сжимая в руке кольцо Джессамины. Кожу покалывало, как всегда бывало после превращения. Тесс чувствовала легкость – Джессамина была стройнее, а соответственно, и легче. А еще Тесс ощущала, как мягкие волосы Джессамины, слишком густые, чтобы их могли удержать в прическе заколки, гладят ее обнаженные плечи.
– Ангел, – вздохнула Шарлотта.
Тесс огляделась. Все смотрели на нее не отрываясь: Шарлотта и Генри – широко открыв рты, Уилл – безмолвно. Юноша словно окаменел и так и остался сидеть со стаканом в поднятой руке. Джессамина… Она смотрела на Тесс с откровенным ужасом, словно увидела призрака. На мгновение Тесс почувствовала себя виноватой.
Джессамина глубоко вздохнула, ее лицо было мертвенно-бледным.
– Боже мой! Неужели у меня такой огромный нос?! – воскликнула она. – Почему никто раньше мне об этом не говорил?
Pulvis et umbra sumus[28].
Гораций[29] «Оды»
Как только Тесс вернула себе прежний облик, на нее тут же посыпались вопросы. Могло показаться, что нефилимов, с рождения живших в мире волшебства, не должны были испугать ее способности. Однако по их реакции Тесс поняла, что ее талант действительно чрезвычайно необычен. Даже Шарлотта – единственная среди присутствующих знавшая, в чем он заключается, казалась ошеломленной.
– Выходит, вы обязательно должны держать в руке что-то принадлежащее человеку, в которого собираетесь превратиться? – спросила Шарлотта.
Софи и женщина постарше, которая, как предположила Тесс, была поварихой, уже забрали обеденные тарелки и сервировали стол к чаю. Однако никто не притронулся к угощению. Без внимания остался даже огромный пирог, казавшийся фантастически вкусным.
