— Я знаю, — горько кивнул Ник.
— Да что случилось?! — не выдержала Коринн. — Я ничего не понимаю!
Пальцы Алана снова выронили древко посоха, и он раздраженно поморщился.
— Что тут понимать? Николас — бывший Губернатор Некрополиса. Все подумали, что он окочурился, и назначили на его должность приемника. Уверен, это прописано в губернаторском контракте. Жителям ничего говорить не стали, чтобы не начались очередные войны за сладкое место. Все равно никто уже не знает Губернатора в лицо.
— А еще, кх-кхм, — наблюдатель откашлялся, — по контракту преемник назначается на десять лет. Если за это время прошлый Губернатор не объявится (а история знает немало подобных случаев), то происходят выборы среди кандидатов.
— Вот оно что! Значит все нормально. Николас ведь жив-здоров!.. — Коринн повернула голову и заглянула в кофейные глаза бывшего Губернатора. — Получается, ты решил пробраться в мой дом по указке этого Дюка, своего преемника?!
Тот сжал губы, что походило на признак сдерживаемого гнева.
— Ничего подобного! Ты не понимаешь! Дюк… он вообще не знает, что я жив, — парень сдавил виски пальцами. Потом окинул взором девушку и наблюдателя, игнорируя Алана. — Могу ли я доверять вам?
Коринн кивнула. Лесли расплылся в угодливой улыбке и пробормотал:
— Конечно.
Блондин невоспитанно фыркнул.
— О тебе речь не шла, — смерил его презрительным взглядом Ник, — можешь убираться на все четыре стороны.
— И не подумаю. У нас с Коринн уговор. Я никуда не уйду из этого дома, пока сам того не пожелаю!
Коринн приоткрыла рот от возмущения. Уговор? Это так называется?!. Казалось, она сейчас закипит от возмущения.
— Ты ведь хотел сбежать?! Хотел бросить нас в беде!
— Кто-то должен был выжить! Какой смысл героически погибнуть всем вместе, когда один может спастись? Конечно, мне не хотелось вас бросать… — Алан наконец крепко ухватился за кристалл посоха, и тихо произнес: «человекус!..». Отвратительный на вид хвост покрылся рябью, будто сползающий морок. Начали проступать очертания ног, делаясь все явственнее, пока не стали окончательно человеческими. Парень с усилием поднялся и продолжил объяснять уже более уверенным тоном: — Но, понимаешь, я не видел других вариантов! К сожалению, превратить вас в червей я бы не сумел…
— Премного благодарен, — Николас склонил голову в язвительном поклоне, — не хватало мне только подобных превращений!.. Итак, ты уходишь или остаешься?
Алан доковылял до табуретки и уселся, закинув ногу на ногу, и демонстрируя, что никуда не собирается.
— Может, хотя бы выйдешь из кухни?!
— Не-а. Тебе уже было сказано, что я родственник Коринн.
Коринн поморщилась. и как только земля носит таких отвратительных лгунов… Алан продолжал:
— Можешь считать меня ее заботливым дядюшкой! Так вот, я не оставлю свою наивную племянницу с типом вроде тебя, пока не разберусь, во что ты пытаешься ее втянуть! Будь ты хоть трижды бывшим Губернатором!
— Как же, заботит она тебя!.. Да ты просто хочешь выведать побольше, вот и все!.. Можешь не обольщаться, я не дал бы тебе уйти просто так, и растрепать всему Некрополису обо мне!.. Хоть я и бывший Губернатор, но некоторые заклинания из арсенала политиков прекрасно помню и по сей день!
— Больше делать мне нечего, как о тебе болтать! — хмыкнул Алан. Николас недоверчиво покачал головой и выдержал небольшую паузу, по очереди изучая лица.
— Что ж. То, что я скажу, должно остаться в тайне, — сумрачно произнес он. — Я наложу заклинание неразглашения, чтобы никто из вас не мог поделиться услышанным с другими. Все сказанное останется в пределах этой комнаты, между мной и вами.
Алан скучающе потянулся. Гриббоу с готовностью кивнул. Видимо ему было хорошо известно данное заклинание. Коринн пришло в голову, что его могут использовать для таинственных совещаний в Оппидуме. Вот поэтому-то информации о том, что совершается в крепости почти не ходит по городу!..
— Готовы?.. Тогда повторяйте за мной: клянусь я кровью на крови о чем молчат не говорить!.. Клянусь я кровью на крови о чем молчат не говорить!.. Клянусь я кровью на крови о чем молчат не говорить!..
Даже Алан повторял за Николасом, хоть и с видимой неохотой.
С каждым разом голоса произносящих заклинание становились громче, сильнее, и вот уже Коринн казалось, что это не она произносит слова, а кто-то говорит за нее. в кухне стало нестерпимо жарко, хотя саламандры в печи едва горели.
— Ай! — указательный палец обожгла вспышка боли. Коринн недоуменно смотрела, как на коже появляется крохотная ранка, словно от укола булавкой, и наливается алой каплей. Со всеми, сидящими в ее кухне произошло то же самое. Капли крови одновременно упали на поверхность стола, и, слабо зашипев, испарились.
— Вот так, — сказал Ник, — теперь наш разговор скреплен заклинанием.
Коринн потрогала ранку на пальце, раздумывая, так ли она хочет знать то, что ей собираются столь секретно поведать?.. Разве мало ей собственных проблем? Но любопытство оказалось сильнее. Возможно раньше она не задумываясь прошла бы мимо этой тайны, но теперь ей действительно хотелось понять, почему Николас называет себя Губернатором, а толстяка в Оппидуме просто Дюком, и почему Ник скрывает, что он жив.
— Я всегда пользовался воскрешением, — произнес Ник, расхаживая взад-вперед по кухне. Он заметно нервничал, облекая мысли в слова. — Всегда. Я умирал от старости раз семь или восемь, и меня сразу воскрешали. Дюк был моим первым помощником два столетия. Но… он предал меня. в последний раз, когда я умер, Дюк ничего не сделал. Никого не позвал. Просто стоял и смотрел, как я корчусь на полу. Я думал, что это конец. Но в Оппидуме нашлись верные люди, которые собрали частички моей души и тайно провели ритуал перерождения. Я родился у кухарки Нинэль. Меня прятали, скрывали от Дюка. не сомневаюсь, что узнай он обо мне, тут же распорядился бы убить. Дюк прекрасно вжился в роль Губернатора, что и говорить. Я рос быстро, но не достаточно, чтобы себя защитить. Дюк начал чистку крепости, убирая всех тех, кто был мне верен, и заменяя своими людьми. не стало Нинэль. не стало и моих заступников. Больше никто не мог мне помочь и никто обо мне не знал. Я поселился в секретных коридорах и комнатах Оппидума. Дюк до сих пор ничего о них не ведает, зато я прекрасно осведомлен о том, чем он занят. Я вижу его, а он не видит меня, вот так-то, — Николас остановился и взлохматил свою аккуратную прическу.
— Так значит ты трехсотлетний старикашка? — без тени сочувствия ухмыльнулся Алан.
— Каково это, рождаться во второй раз? — с замиранием сердца спросила Коринн. — Ты помнишь все, что с тобой было?
