Она мучила его, одновременно провоцируя, и он думал: интересно, не станет ли ее обращение более приятным, если он не откажет ей в ее просьбе. У него было неприятное ощущение, что, стоит ему дать согласие, как она потребует выдать текст послания, предав тем самым интересы другого лица.
— Я думал, как раз ведьмы исполняют желания простых людей, — с сарказмом выдавил он. — Никогда не слышал, чтобы было наоборот.
— Мне нужно только одно желание, — серьезно отвечала она. — Традиционные три — слишком большая жадность.
— Это не просто жест, — предостерег его священник. — Не позволяйте ей втянуть себя в игру.
— А я прошу два, — выдвинул Анатоль встречное предложение, думая, что если безумная игра начнется, он тоже может получить свою выгоду и поднять авторитет.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она, — видимо, все его мысли ей было не охватить.
— Ты должна дать Фериньи шанс на спасение, — объяснил он. — Я никуда не пойду, если здесь останется человек.
— Нет! — воскликнул священник. Его гнев был искренним. — Я не стану покупать свободу такой ценой. Отказываюсь!
Женщина засмеялась. — Готово! — сказала она, и Анатоль решил, что держался недостаточно твердо.
Священник застонал.
— У меня все еще сломана нога, миледи, — произнес Анатоль. — Сумеешь ли ты срастить кость одним махом, а заодно и убрать мою головную боль? И, разумеется, исцелить раны священника.
Ведьма прошлась по комнате, остановилась возле его сломанной ноги и положила на нее руки. Отодвинула плоть и соединила концы бедренной кости — странно, но боли он не чувствовал. Так продолжалось минуту или около того. Анатоль не чувствовал, что концы кости соединились, но, когда пошевелил ногой, обнаружил: получается. Он глубоко вздохнул, а она положила руки ему на грудь. И снова никакой боли. И никаких ощущений улучшения, хотя он точно знал: и здесь кости восстанавливаются.
— Ты обладаешь таким даром и при этом имеешь дело с убийцами, готовящими злодейские заговоры, — сказал он. — А могла бы обратить свой талант на добрые цели…
— Не путай меня с людьми, — произнесла она — пожалуй, более холодно, чем до этого. — Я делаю это ради собственной выгоды, моя миссия не заключается в том, чтобы работать в парижских госпиталях или поднимать на ноги мертвецов, лежащих на полях битвы в Европе.
Она повернулась к священнику и сбросила на пол его одеяло. Анатоль сел, безмерно радуясь, что может это сделать. Он жаждал увидеть, какой эффект произведут ее прикосновения к жутким ранам, оставленным на запястьях и лодыжках священника огромными гвоздями. Священник не смог увернуться от нее. Она взяла его запястья в обе руки, подняла их и посмотрела на Анатоля.
— Я обещала дать возможность освобождения, — заявила она. — Как только он будет исцелен, у него появится эта возможность. Если откажется двигаться, это не повлияет на нашу сделку.
Когда она отпустила худые запястья, на них не осталось больше ран, только тонкие шрамы. Тогда она немедленно перешла к лодыжкам.
«Если все это реально, — думал Анатоль, — тогда наши действия на поле боя за последние четыре года — жалкий фарс! Все раны, которые мы получили, и все, которые нанесли — в них не было никакого смысла. Они были не нужны. Мертвые могли снова начать двигаться, как Асмодей, каждое жуткое ранение могло исчезнуть без следа. Если бы только мы владели этим трюком. В мире есть ангелы и ведьмы, обладающие силой, чтобы творить чудеса — но как они применяют эту силу? Они отправляют людей вроде Асмодея, чтобы тот говорил отцам маленьких детей: „Принесите нам ваших агнцев на заклание, дабы доказать веру вашу!“ Они заключают мучительные соглашения, меняя свой дар на некие сомнительные будущие привилегии. Что же это за существа, которых так мало беспокоят их собратья?»
Мысли звучали в его голове, а он подбирал нужный ответ. Он восемнадцать месяцев пробыл на Западном фронте, знал, что люди с легкостью посылали смерть и ужасные ранения на своих собратьев, будучи убеждены: это — навсегда. Даже если бы не было войн, остаются еще убийства и тюрьмы, фабрики и шахты.
Пока ведьма врачевала страшные раны на ногах священника, до Анатоля начал доходить смысл сказанных ею слов. «Не путай меня с людьми», — вот как она выразилась. Он не сумел заглянуть за ее человеческую оболочку, не сумел применить воображение, понять, что она на самом деле такое. А также — кем может быть Асмодей, и что за существа управляют ими обоими.
Он начал понимать, почему священник с креста так отчаянно цеплялся за свою оптимистическую веру, основанную на убеждении: эти существа, несмотря на их силу, ничего не значат в истинном положении вещей.
«Если таков мир, в котором мы живем, возможно, нам действительно нужен тот, кто искупит наши грехи…» — думалось Анатолю.
Жуткая мысль для атеиста, коим он привык себя считать.
Ведьма подняла священника на ноги, дабы продемонстрировать, что он теперь на это способен. — У тебя нет власти надо мной, — сказал священник, и голос его звучал твердо. — Меня не соблазнишь дарами Дьявола. Ничего не буду тебе обещать, кроме того, что приложу все усилия для спасения души этого человека, дабы лишить тебя твоей награды.
Она рассмеялась. — Будь мой создатель таким же обманщиком, как тот, кому ты выбрал поклоняться, я была бы, и вправду, несчастнейшим существом.
10.
Коридор снаружи от кельи был пуст, но ведьма загородила проход к комнате, куда раньше приносили Анатоля. — Ступай туда, — она указала противоположное направление — к лестнице, ведущей вниз. — В стене одной из глубже расположенных келий есть проход к подземному ходу под домом. Его используют для доставки вещей, которые не хотят показывать наверху. Если попытаешься пройти по дому, тебя точно заметят, но подземный ход — хорошая возможность уйти незамеченным.
— Ты могла бы защитить нас колдовством, — резко бросил Анатоль. — Разве ты не можешь заставить их не видеть, как мы уходим — или позволить нам испариться, словно духам?
— За чудеса тоже нужно платить, — просто ответила она. — Магия требует хитрости и усилий. Когда эффект достигается разрушением обычного хода вещей, расходуется много тепла души. Я и так уже выполнила свою часть сделки.
— О, сын, мой! — священник схватил Анатоля за руку. — Вы еще не начали понимать, что совершили. Она не обещала вам спасение, только шанс . Она уже предала вас.
Анатоль сузил глаза, рассматривая заурядные черты женщины. Она ждала, когда они начнут движение.
— Сомневаюсь, — проронил Анатоль. — Я ей нужен живым, чтобы выполнить свое обещание. И я уверен, что мы оба убежим — или погибнем при попытке.
