На лугу лежит три сотни бывших блондинок.
* * *
На этот раз с очисткой местности затягивается до обеда. Расчлененку привычно сбрасывают бульдозером в Одер ниже по течению – там нормальных, человеческих поселений все равно уже нет, и бояться за заражение не стоит.
– Посмотри, какие у этой красивые сиськи! Интересно, среди них были вегетарианки? – пытается шутить Марк, чтобы разрядить напряжение. – Говорят, зомби-вегетарианцы едят только тех людей, кто живет как овощи.
Алекс не смеется, хотя уже чувствует себя немного спокойнее. После работы он неторопливо идет домой, мечтая об обеде, но внезапно на половине дороги слышит выстрелы и женские крики. Подбежав поближе, он видит, как двое поселковых парней ходят вокруг коттеджа и курятника и стреляют по его курицам. Алекс не раздумывая подходит к ближайшему и дает ему в челюсть.
– Что творишь, идиот? – спрашивает он у упавшего на дорогу соседа, которого зовут Ян.
– Сам идиот! Курицы заразились! – кричат он, растирая подбородок.
– Как так? – Алекс подходит к калитке и видит, что курицы перемещаются резкими, нервными шагами, у большинства из них расклеваны головы и волочатся крылья. Дверь в коттедж закрыта, в окне испуганное лицо Хелен. Алекс кивает, достает ствол и начинает расстреливать оставшихся кур.
Когда последняя птица в поселке застрелена, все, кроме дежурных, собираются в домике старосты и включают канал спутниковый связи с полковником Джеронимо, отвечающим за их сектор ополчения. Староста Станислав привычно для таких случаев одет в потрепанный голубой пиджак, чем вызывает смешки у парней.
– У нас две проблемы, – докладывает староста. – Блондинки и куры.
– Давай по порядку. Что не так с блондинками? – хмурится полковник.
– Я про зомби. Последние два дня все зомби, напавшие на поселок, – девушки-блондинки. Большинство когда-то были красивыми.
– Любопытно. Похоже на Берлинское явление.
В самом начале заражения в Берлине все мужчины-зомби по непонятным причинам двинулись осваивать западную часть города, а женщины – восточную. Но спустя пару часов все снова перемешались.
– Цвет волос – что-то новое, – говорит полковник. – А что с курами?
– У них признаки вируса. Куриного зомби-вируса, – подала голос Хелен. – Они расклевывали друг друга, бегали полуживые и двигались в мою сторону. Мы их перестреляли.
Джеронимо усмехается.
– Может, вам показалось? Курицы, знаете ли, любят заклевывать слабых или больных сородичей…
– Нет, – покачал головой Станислав. – Тут все было не так. Я осмотрел место, птицы были в характерном для зомби состоянии.
– Только этого не хватало, – полковник растер ладонями лицо, от чего на миг стал походить на бульдога. – Раньше только обезьяны, теперь куры… Мутирует вирус. – Но как это произошло? Вы не соблюдаете нормы безопасности?
– Видимо, кровь попала на траву, которую мы собирали. Образцы собраны, место продезинфицировано и покинуто. Сейчас половина поселка пустует. Куриц нет, питаться будем одними консервами.
– А эти блондинки… Как интенсивность атак, растет?
– Судя по всему, да, – кивнул староста, ему поддакнули с задних рядов.
– Средства эвакуации в нормальном состоянии?
– Два фургона. Но топлива хватит только до минских баз. Надеемся на вашу авиаподдержку.
– Посмотрим. Ничего не гарантирую. У нас и так эвакуация трех поселков по плану. Держитесь пока.
* * *
Тем вечером Алекс даже не притрагивается к гитаре, после четырехчасовой смены на дежурстве падает в кровать. Гробовая тишина висит над поселком, но ему все равно не удается сразу уснуть.
– О чем ты думаешь? – спрашивает Хелен, гладя его по голове. – Только не говори, что о блондинках.
– Тогда я промолчу. Правда, не выходит из головы.
Хелен хлопает его по плечу, потом снимает футболку, ложится сверху, прижимается и трется голой грудью. Потом начинает ласкать языком мочку уха и целует в губы, но Алекс хмурится и никак не реагирует.
– Тебе не хочется? – расстроенно спрашивает она.
Он осторожно поднимает ее и кладет рядом с собой.
– Не в настроении. Представь, даже со мной это бывает. Наверное, старею.
– Ты все из-за этих белобрысых тварюг? Что это, какой-то знак?
– Да, знак для меня.
– Но мало ли почему это может быть… Говорят, зараженные вирусом тела могут создавать что-то в компьютерной сети и самоорганизовываться.
– Это все ерунда. Ты многого не знаешь обо мне, Хелен.
– Чего, например? – испуганно спрашивает она.
И Алекс приподнимается на локте и рассказывает.
Жили-были в знойном городе Одессе два брата. Одному десять лет, а второму восемь. Старший был тихушник, все больше в Сети сидел и в игрушках, учился хорошо, а младший, точнее, Мелкий – раздолбай. Пропадал на улице, дрался с ровесниками, мелко хулиганил, даже пробовал курить, в общем, был активнее и почти не уступал по росту младшему. А учились они в одной школе. И случилось так, что влюбился старший в белобрысую Жанну из третьего класса – Мелкий об этом узнал, подглядев любовные стихи на планшете. Начал тогда он по глупости над старшим подшучивать, дразнить на переменах, в соцсетях об этом всем рассказал. В конце концов они неслабо подрались, а потом младший говорит: кто первый Жанну поцелует, тот и победил.
Мелкий, как часто это бывает в семьях с двумя сыновьями, привык быть первым и главным, вот и взял брата «на слабо». А зря. Стал он бегать за Жанной, пытался привлечь внимание, дергал за волосы и неумело ухаживал, и через несколько дней вдруг почувствовал, что сам безумно влюбился. Поняв, что все бесполезно, решил проявить грубую силу, на перемене зашел в ее класс, прижал к школьной стене и полез целоваться. Мелкому никто не сказал, что Жанна ходит в секцию восточных единоборств и освобождаться от захвата ее научили. Пока Мелкий корчился от боли на полу и над ним смеялся весь класс Жанны, она попросила подошедшего старшего приглядеть «за малышом», после чего поцеловала брата в щеку.
– Конечно, она сделала это специально, и старший все равно запорол всю романтику, но это был первый серьезный удар у меня в жизни. Сейчас все это вспоминаю со смехом, но тогда я очень страдал. Привык, что весь мир «для меня», что мне море по колено, а тут такое событие. Я лет до двадцати не мог на блондинок смотреть и часто потом брату про этот случай вспоминал.
Алекс устраивается поудобнее, а Хелен ложится ему на грудь.
– Ты мне ничего не рассказывал про брата. На кого он учился, где работал, когда переехали в Германию?
– На хирурга. Где работал последние годы перед катастрофой, не говорил. Мы очень мало общались на такие темы.
