Его мать пошевелила правой рукой и застонала.
Джек откровенно разрыдался. Она будет жить. Теперь он знал это. Все было именно так, как говорил Спиди, и Талисман вливал жизнь в истощенное, измученное болезнью тело матери, убивая дьявола, убивавшего ее. Он подался вперед, желая, как и в своем воображении, поцеловать Талисман. Аромат жасмина и ирисов, зазеленевшей зелени наполнили его ноздри. Слезинка скатилась и зависла на кончике носа, сверкая, как бриллиант, во вспышках света Талисмана. Он увидел пояс звезд, проплывающий сквозь отверстие Талисмана, пульсирующее желтое солнце, плывущее в черном пространстве космоса. Казалось, что музыка заполнила Талисман, комнату, весь мир снаружи. Женское лицо, лицо незнакомки промелькнуло в отверстии. Детские лица, потом лица других женщин… Слезы текли по его лицу, когда он увидел промелькнувшее лицо его матери, с несравненными чертами Королевы полусотни картин. Когда он увидел собственное лицо, скользящее среди всех миров, рождающихся в Талисмане, ему показалось, что он сейчас лопнет от наплыва чувств. Он расширялся. Он дышал светом. И, наконец, осознал поразительные звуки, раздающиеся вокруг него, когда он увидел, что глаза его матери открылись… (во имя жизни, такие же живые глаза, как мир. Внутри Талисмана пришли к нему звуки тромбона и фанфар, всхлипы саксофона; смешанные голоса лягушек и горлиц, «Люди, познавшие мое волшебство, воскурят мне фимиам», до его уха донесся голос Вулфов, поющих свою песню луне. Вода билась о борт корабля, и рыба билась о поверхность озера, радуга ударилась о землю и о путешествующего мальчика, говоря ему, какой дорогой пойти, и ударившийся ребенок скривился и открыл рот; и здесь раздался оглушительный всплеск хора, поющего от всей души; и комната наполнилась дымящейся трелью поющего голоса, заглушающего все остальные звуки. Машины скрипели тормозами и заводы шипели, где-то лопнула шина, а где-то вознесся в небо фейерверк, и снова шепот любви и плач ребенка, а голос все подымался и подымался, и какое-то время Джек не осознавал, что он видит, а что нет).
Лили широко открыла глаза. Она разглядывала лицо Джека с удивлением, как будто хотела спросить: «Где же я нахожусь?» Это было выражение новорожденного, только что появившегося в этом мире. Затем она пошевелилась и глубоко вдохнула. И поток миров и наполнившихся галактик выплеснулся, а потом втянулся внутрь Талисмана, в такт ее дыхания. Они выплеснулись в радужном потоке. Они втекали ей в рот и нос… там они обустроились, посверкивая на ее болезненной коже, как выпавшая ржа, и утопали внутри. Какое-то мгновение его мама была одета излучением —
— на долю секунды его мать сама была Талисманом.
Вся болезнь слетела с ее лица. Это не случилось, как в фильме, постепенно. Это произошло мгновенно. Она была больна… а потом стала здорова. Здоровый румяней расцвел на ее щеках.
Истонченные, посеченные волосы, стали блестящими и шикарными, цвета темного меда.
Джек разглядывал ее, пока она смотрела в его лицо.
— О… о… мой Бог… — прошептала Лили.
Это радужное излучение теперь бледнело, но здоровье оставалось.
— Мама? — он подался вперед. Что-то как целлофан зашуршало под его пальцами. Это была хрупкая скорлупа Талисмана. Он отложил ее на ночной столик. Он смахнул несколько упаковок с таблетками, освобождая для него место. Некоторые разбились об пол, но это было неважно. Ей больше не нужны были таблетки. Он с поклоном положил скорлупу, подозревая, нет, зная, что даже это скоро исчезнет.
Его мать улыбалась. Это была милая, немного удивленная улыбка.
«Привет, мир, я снова здесь! Как тебе это нравится?»
— Джек, ты вернулся домой, — наконец-то произнесла она и потерла глаза, как бы желая убедиться, что это не сон.
— Конечно, — ответил он. Он попытался улыбнуться. Это была очаровательная улыбка, несмотря на слезы, струящиеся из его глаз. — Конечно же, вернулся.
— Мне… намного лучше, Странник Джек.
— Да? — он улыбался, вытирая глаза ладошкой. — Это здорово, мам.
Ее глаза излучали тепло.
— Обними меня, Джеки.
В комнате на четвертом этаже опустевшего курортного отеля на Нью-Хэмпширском побережье тринадцатилетний мальчик по имени Джек Сойер наклонился вперед, закрыв глаза и улыбаясь, и крепко обнял свою мать. Его обычная школьная жизнь и друзья, игры и музыка, жизнь, наполненная школами, в которые нужно ходить, накрахмаленными простынями, на которых можно спать по ночам, (если жизнь такого буйного и непоседливого создания когда-нибудь можно было назвать обычной) возвращалась к нему, и он понимал это. Талисман и это сделал для него. Когда он вспомнил о нем, то взглянул на ночной столик.
Талисман уже исчез.
В белой спальне, наполненной взволнованными женщинами, Лаура Де Луиззиан, Королева Территорий, открыла глаза.
Вот так закончилась эта хроника. Это была история мальчика, и ее нужно прервать на этом; невозможно продолжать ее дальше, так как она превращается в историю мужчин. Когда кто-то пишет роман о взрослом человеке, он знает, на чем остановиться — конечно, на свадьбе, но когда он пишет о подростке, он должен остановиться в самом подходящем месте.
Многие из людей, действующие в этой книге, все еще живы, процветают и счастливы. Возможно, что когда-нибудь можно будет снова вернуться к этой истории и посмотреть… кем же они стали; однако, намного мудрее будет не приоткрывать завесу над их теперешней жизнью.
Марк Твен. Том Сойер.
Стивен Кинг — автор таких всемирно известных бестселлеров, как «Кэрри», «Судьба Салема», «Сияние», «Воспламеняющая взглядом», «Туман», «Кристина», «Мертвая зона», «Мизери», «Косильщик лужаек», «Кладбище домашних животных», «Необходимые вещи» и др. Тираж его книг достиг сорока миллионов, справедливо обеспечивая писателю репутацию мастера жанра. По сюжетам многих его книг сняты фильмы, получившие Оскара и прекрасные отзывы критиков и являющиеся наиболее кассовыми за последние десятилетия по обе стороны Атлантики. Стивен Кинг живет с женой и тремя детьми в маленькой деревушке на берегу озера в Мэнне, своем родном штате, где он чувствует себя по-настоящему дома. Он входит в число самых богатых писателей мира. Его среднегодовой доход составляет 28 миллионов долларов. Но, к сожалению, большинство романов С. Кинга ранее у нас не переводились.
