Кто-то из рабочих – кажется, то был Иппестон – громко расхохотался.
Уорвик покосился на рабочих. Большинство из них смотрели в пол. Затем ткнул пальцем в Броуча.
– Ты, Броуч. Ступай в контору и притащи три фонарика. Скажешь сторожу, это я велел.
– Но меня-то зачем впутывать во все это дело? – взмолился Висконский, обращаясь к Холлу. – Ты же знаешь, как я ненавижу этих тварей и…
– Я здесь ни при чем, – ответил Холл и взглянул на Уорвика.
Уорвик ответил ему пристальным взглядом. Двое мужчин стояли молча, и ни один из них не опускал глаз.
Четыре часа утра. Четверг.
Вернулся Броуч с фонариками. Протянул один Холлу, другой – Висконскому и третий – Уорвику.
– Иппестон! Дай Висконскому шланг!
Иппестон повиновался. Наконечник брезентового шланга еле заметно дрожал в руках поляка.
– Так и быть, – сказал Висконскому Уорвик. – Пойдешь в середине. Если будут крысы, задашь им перцу!
Как же, как же, подумал Холл. Даже если там и будут крысы, Уорвик их просто не заметит. И Висконский тоже не заметит, после того как обнаружит в своем конверте с зарплатой лишнюю десятку.
Уорвик кивнул двум рабочим:
– Давайте поднимайте!
Один из парней наклонился и дернул за кольцо. Секунду-другую Холлу казалось, что крышка ни за что не поддастся, но она вдруг приподнялась со странным скрипучим звуком. Второй рабочий сунул под нее руку, чтоб помочь напарнику, и тут же с криком отдернул ее. По руке ползли громадные слепые жуки.
Первый рабочий поднатужился и, крякнув, откинул крышку люка. Внутри было черно – от какой-то необычной плесени или грибка, которого Холлу никогда не доводилось видеть прежде. Из темноты выползали жуки и разбегались по полу. Рабочие с хрустом давили их.
– Эй, поглядите-ка, – пробормотал Холл.
Изнутри к крышке крепился ржавый замок. Теперь он был сломан.
– С чего это он там оказался? – буркнул Уорвик. – Замку полагается быть сверху. Кому и зачем это…
– О, на то может быть масса причин, – заметил Холл. – Возможно, чтобы с наружной стороны его никто не мог открыть, по крайней мере тогда, когда замок был новым… А может, чтоб снизу никто не мог пробраться сюда…
– Да, но кто его запер? – спросил Висконский.
– Вот именно, кто! – Холл насмешливо взглянул на Уорвика. – Загадка…
– Слушайте… – прошептал Броуч.
– О Господи! – взвыл Висконский. – Я туда не пойду, ни за что не пойду!
Снизу доносились тихие, но вполне различимые звуки – шорох и топот тысячи лапок, а также крысиное попискивание.
– Может, лягушки… – сказал Уорвик.
Холл громко расхохотался.
Уорвик посветил вниз фонариком. Луч света выхватил из тьмы прогнившие деревянные ступеньки, спускающиеся к каменному полу. Крыс видно не было.
– Эта лестница нас не выдержит, – решительно заявил Уорвик.
Броуч шагнул к люку и без долгих слов встал на первую ступеньку. Она скрипнула, но устояла.
– Я что, просил тебя? – рявкнул Уорвик.
– Тебя здесь не было, когда крыса укусила Рея, – тихо ответил Броуч.
– Ладно, пошли, – сказал Холл.
Уорвик бросил последний насмешливый взгляд на столпившихся у люка мужчин, затем подошел к краю вместе с Холлом. Висконский нехотя присоединился к ним и встал в середине. Спускались они по одному. Сначала Холл, затем Висконский, и замыкал шествие Уорвик. Свет от фонариков танцевал по неровному, в кривых впадинах и горбах полу. Шланг тащился по ступенькам за Висконским, напоминая вялую неуклюжую змею.
Добравшись до дна, Уорвик посветил фонариком по сторонам. Луч осветил несколько полусгнивших ящиков, какие-то бочки. Просочившаяся из реки вода собралась в грязные лужи и доходила до щиколоток.
Они медленно двинулись в сторону от лестницы, то и дело оскальзываясь в жидкой грязи. Внезапно Холл остановился и осветил фонариком огромный деревянный ящик с буквами.
– «Элиас Варни», – прочитал он. – «1841»… Разве фабрика тогда уже была?
– Нет, – ответил Уорвик. – Ее построили только в 1897-м. А зачем тебе?
Холл не ответил. Они снова двинулись вперед. Похоже, этот второй подвал оказался куда больше, чем можно было предположить. Вонь усилилась – запах гниения, сырости, разложения… И единственным звуком было еле слышное журчание воды.
– А это еще что такое? – спросил Холл, направив луч света на бетонный выступ длиной фута в два, под острым углом перегородивший дорогу. За ним плотно сгустилась тьма, и еще Холлу показалось, что оттуда доносится еле слышный вкрадчивый шорох.
Уорвик уставился на выступ.
– Это… Да нет, просто быть не может…
– Внешняя стена фабрики, верно? А там, за ней…
– Лично я топаю обратно, – сказал Уорвик и резко развернулся.
Холл грубо ухватил его за воротник:
– Никуда вы не пойдете, мистер Прораб.
Уорвик взглянул на него, в темноте хищно блеснули зубы.
– Да ты совсем рехнулся, мальчик из колледжа! Вы только послушайте его! Окончательно крыша поехала.
– Нечего морочить людям голову, приятель. Давай двигай вперед!
– Холл… – жалобно простонал Висконский.
– А ну, дай сюда! – Холл выхватил у него шланг. Отпустил воротник Уорвика и ткнул наконечником шланга ему в висок. Висконский, шустро развернувшись, рванул к выходу. Холл не обратил на это внимания. – После вас, мистер Прораб, после вас…
Уорвик нехотя шагнул вперед и дошел до того места, где начиналась внешняя стена фабрики. Холл посветил за угол, и его охватило сладострастное чувство восторга, смешанного с омерзением. Его опасения оправдались. Там было полно крыс, настороженно притихших тварей. Они столпились, сгрудились там. Они налезали друг на друга – целые полчища. Тысячи глаз кровожадно взирали на них. У стен их было особенно много – высота этого живого клубка доходила человеку до подбородка.
Секунду спустя Уорвик тоже увидел их и сразу же остановился.
– Да их и правда тут полно, мальчик из колледжа… – Голос звучал спокойно, но он явно изо всех сил сдерживался, стараясь не дать страху прорваться наружу.
– Да, – сказал Холл. – Идем дальше.
Они двинулись дальше, шланг волочился следом. Холл обернулся всего лишь раз и успел заметить, что крысы уже перекрыли образовавшийся за ними проход и впились зубами в толстую брезентовую ткань шланга. Одна подняла голову, и Холлу показалось, что тварь ухмыляется. Только теперь он заметил, что тут обитают и летучие мыши. Они гнездились где-то наверху, под застрехами, – огромные, размером с грача или ворону.
– Смотри! – сказал Уорвик и посветил фонариком футов на шесть перед собой.
Там лежал скелет, позеленевший от плесени, и скалил зубы, словно насмехаясь над ними. Холл различил также локтевую кость, одну тазобедренную кость, несколько ребер.
– Пошли, – пробормотал Холл и вдруг почувствовал, как в груди у него нарастает некое темное и безумное чувство, готовое вырваться наружу, затопить разум, лишить подвижности… Нет, нельзя! Ты должен сломаться раньше, мистер Прораб! Господи, помоги же мне!
Они молча прошли мимо костей. Крысы их не трогали, держались на почтительном расстоянии. Правда, впереди Холл все же различил одну, тварь перебежала им дорогу. Тело ее было скрыто в тени, но он успел заметить голый розовый хвост толщиной с телефонный кабель.
Впереди пол круто поднимался вверх, за ним чернела какая-то яма. Холл слышал доносившийся оттуда неумолчный шорох и возню. Странные звуки… Похоже, их производило существо, никогда прежде не виданное человеком. И вдруг Холлу показалось, что он наконец-то увидит то, что подсознательно искал все эти годы, проведенные в бесцельных метаниях по стране.
Все новые крысы появлялись в помещении, ползли на животах, напирали сзади, словно подстегивая их.
– Глянь-ка… – нарочито спокойным тоном произнес Уорвик.
Холл глянул. С крысами здесь явно что-то произошло. Некая жуткая мутация, после которой при дневном свете им было ни за что не выжить – сама природа воспротивилась бы этому. Но здесь, под землей, у природы было совсем другое, пугающее обличье.
