Ознакомительная версия.
«Весьма подходящий для пустыни тип», – думал я, глядя на него.
Мисс Трелони пришла очень быстро. Увидев её, мистер Корбек, казалось, был удивлён. Его раздражение и возбуждение ещё не прошли, так что такое вторичное и чисто внутреннее ощущение, как удивление, могло бы и не проявиться. Но, когда она заговорила, он уже не отводил от неё глаз, и я напомнил себе, что надо побыстрее найти возможность исследовать причину его удивления. Она начала с извинений, чем быстро свела на нет его возмущение:
– Конечно, если бы отец хорошо себя чувствовал и я не дежурила бы в комнате больного, когда вы приходили в первый раз, вас не заставили бы ждать. Теперь не будете ли вы так любезны сказать, что у вас за срочная причина? – Взглянув на меня, он заколебался, но мисс Трелони сразу же добавила: – У меня нет никаких секретов от мистера Росса. Я ему полностью доверяю, и он помогает мне в моих несчастьях. Думаю, что вы не совсем понимаете, в каком состоянии находиться мой отец. Уже три дня он не просыпается и не приходит в сознание; я очень встревожена. К несчастью, я очень мало знаю как об отце, так и о его жизни. Я стала жить с ним только год назад и не имею представления о его занятиях. Я даже не знаю, кто вы и какое у вас может быть дело к нему, – она говорила это с лёгкой, извиняющейся улыбкой, в то же время изящной, как бы вежливо выражая абсурдность своего незнания.
Секунд пятнадцать он внимательно смотрел на неё, затем заговорил, сразу же приступив к делу, будто бы он принял решение и к нему вернулась прежняя уверенность.
– Меня зовут Юджин Корбек. Я Магистр Гуманитарных Наук, Доктор Юриспруденции и Магистр Хирургии в Кембридже; Доктор Литературы в Оксфорде; Доктор Естественных Наук и Доктор Филологии в Лондонском университете; Доктор Философии в Берлине; Доктор Восточных языков в Париже. У меня есть и другие степени, титулы и прочее, но не стоит вас тревожить их перечислением. Перечисленные мною степени говорят вам о том, что я достаточно «оперён» дипломами, чтобы влететь даже в комнату, где лежит больной. В молодости – в соответствии со своим и интересами и желаниями, но во вред для своего кармана – я заинтересовался египтологией. Меня, должно быть, укусил какой-то ядовитый скарабей, потому что мне плохо после этого пришлось. Я разыскивал захоронения и ухитрялся как-то жить и учился такому, чего нельзя прочитать в книгах. Я был на мели, когда встретил вашего отца, который проводил кое-какие собственные исследования. И с тех пор я понял, что у меня оставалось не так уж много неудовлетворённых желаний. Он был настоящим мастером в этой науке, свихнувшийся египтолог и мечтать не станет о лучшем шефе!
Гость говорил с чувством; я был рад видеть, что мисс Трелони порозовела от удовольствия, слушая, как восхваляют её отца. Однако же я не мог не думать, что мистер Корбек в какой-то мере теряет время впустую. Я предположил, что он хочет разведать обстановку и посмотреть, до каких пределов ему следует доверяться двум незнакомым людям. Я видел, что по мере того, как он говорил, его уверенность росла. Размышляя об этом позже и вспоминая, что он говорил, я понял, что тот объём информации, который он нам представил, говорил о растущим доверии к нам.
– Несколько раз я возглавлял для вашего отца экспедиции в Египет и всегда был в восторге от того, что работаю с ним. Многие из своих сокровищ, – а у него есть некоторые редкости, скажу я вам, – он получил с моей помощью, или из моих экспедиций, или путём приобретения, или… или иначе. Ваш отец, мисс Трелони, обладает редкостными познаниями. Иногда он принимает решение разыскать какую-либо вещь, о существовании которой, – если она вообще ещё существует, – ему стало известно, и он может проехать ради этого весь мир, пока её не добудет. Этим я сейчас занимался.
Он резко остановился, как будто бы рот его захлопнулся при помощи резинки. Мы ждали. Он продолжал с какой-то новой для него степенью осторожности, как бы стремясь предупредить любые наши вопросы.
– Я не имею возможность упоминать о своём поручении – где я был, с какой целью и так далее. Подобные вопросы я могу обсуждать только с мистером Трелони. Я обязан хранить абсолютную тайну.
Он сделал паузу, затем на его лице отразилось замешательство. Внезапно он спросил
– Вы уверены, мисс Трелони, что ваш отец не в состоянии со мной сегодня увидеться?
В свою очередь удивление выразилось на её лице. Но оно сразу же исчезло. Встав, она сказала голосом, в котором присутствовало как достоинство, так и любезность.
– Идите и смотрите сами!
Она пошла к комнате отца; он последовал за ней, а я шёл сзади.
Мистер Корбек вошёл в комнату больного, как будто бы был знаком с нею. По подсознательному поведению людей всегда можно безошибочно определить, когда они находятся в новой для них обстановке. Даже стремясь поскорее увидеть своего могущественного друга, он взглядом окинул комнату, как будто она ему знакома. Затем сосредоточил своё внимание на постели. Я внимательно за ним наблюдал, потому что чувствовал, что от этого человека в значительной степени зависит возможность решения вопроса, которым мы занимались.
Не то чтобы я ему не доверял. Этот человек обладал кристальной честностью, и именно этого качества нам следовало опасаться. Его действиям была присуща смелая простота, но если бы он счёл своей обязанностью хранить тайну, он держался бы до последнего. У нас на руках был случай по меньшей мере необычный, следовательно, рамки сохранения тайны можно трактовать более либерально. Невежество для нас означало беспомощность. Если бы мы узнали что-нибудь из прошлого, нам стали бы понятны условия, предшествовавшие нападению, и, возможно, мы смогли бы каким– то образом помочь пациенту выздороветь.
Мои мысли снова начинали кружиться: резко собравшись, я стал смотреть. На загорелом, обветренном лице отражалось бесконечное сожаление, когда он смотрел на своего друга, лежавшего так беспомощно. Суровое выражение лица мистера Трелони не разглаживалось и во сне; но из-за этого он выглядел ещё более беспомощным. Было бы неудивительно в таких условиях увидеть слабое или обычное выражение лица; но этот решительный, могучий человек, охваченный непроницаемым сном, выражал собой всю патетику великого поражения. Для нас его вид стал уже привычным, но я видел, что мисс Трелони, как и я снова ощутила это в присутствии незнакомца. Лицо мистера Корбека стало жестоким. Всякая жалость исчезла, вместо неё возник жёсткий мрачный взгляд, обещавший горе тому, кто оказался причиной этого мощного поражения. Затем его выражения стало решительным, вулканическая энергия человека нацелилась на какую-то определённую цель. Он обернулся к нам; когда его глаза остановились на сиделке Кеннеди, брови его слегка поднялись. Заметив этот взгляд, она вопросительно посмотрела на мисс Трелони, которая ответила ей тоже взглядом. Сиделка тихо вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Мистер Корбек посмотрел сначала на меня, с естественным импульсом мужчины говорить скорее с мужчиной чем с женщиной; затем, вспомнив о приличиях, обратился к мисс Трелони и сказал:
Ознакомительная версия.
