Впрочем, навести проклятие на цель только полдела. Прежде чем убийца приведет его в действие, он должен накопить достаточно энергии. Такое сильное заклятие, как это, требует уйму подготовительной работы. И ведь энергию мало еще просто накопить – ее необходимо преобразовать в соответствуюшую форму. Даже среди обладающих магическим даром не так много найдется таких, кто способен на это. Ясное дело, любой член Белого Совета проделает это без особого труда – так ведь не каждого в этот Совет и берут. Подавляющее большинство им даже в подмастерья не годится. Да и далеко не те, кого в эти подмастерья берут, осиливают курс обучения.
Столь сильная магия опасна для новичка в нашем ремесле. Еще как опасна! В общем, решил я, велики шансы того, что это не просто ревнивый маг-самоучка. Эти методичные убийства совершены кем-то до неприятного умелым.
Но зачем? Зачем убивать работающих на Артуро женщин? И какого эффекта добивается убийца? Все вовлеченные в процесс съемок, конечно, нервничают. Может, кто-то пытается посеять страх лишь ради того, чтобы предприятие Артуро лопнуло, толком не родившись?
Конечно, месть вполне способна служить мотивом убийства, но, поразмыслив немного, я решил, что жадность как мотив не менее, если не более, перспективна для разработки. И то правда, жадность – славный, стерильный такой мотив. Если деньги стоящие, вам не обязательно знать того, из-под чьего носа вы их выхватили. Вам не нужно ни любить его, ни ненавидеть, ни даже знать, кто это такой. Вам достаточно хотеть этих денег сильнее, чем дышать, – и если история и учит чему-либо, так только тому, что подобный образ мышления никак не назовешь редкостью.
Я поставил машину на стоянку около дома и по лестнице поднялся в свой офис. Кто останется в выигрыше от краха Артуро? Студия «Силверлайт». Я кивнул. Эта версия завязывалась куда логичнее, чем действия какого-то мстительного одиночки. В качестве отправной точки это представлялось вполне убедительным – и у меня имелась еще пара часов на предварительные изыскания. Если повезет, я мог бы нарыть информацию, способную поддержать (или опровергнуть) версию нехорошего парня с долларовыми купюрами вместо совести.
Я отпер дверь моего офиса, но не успел шагнуть внутрь, когда в затылок мне уперлось что-то холодное и твердое: пистолетный ствол. Сердце панически дернулось и замерло.
– Идите в комнату, – негромко произнес чуть грубоватый мужской голос. – И не заставляйте меня шуметь сильнее, чем стоило бы.
Что-что, а приставленный к затылку пистолет пробуждает самое что ни на есть глубинное стремление к сотрудничеству и взаимопониманию. Я повиновался.
Я отпер дверь, тип с пистолетом вошел следом за мной. Мой офис невелик, но занимает угловое помещение, поэтому окна у него на двух стенах. Обстановка состоит из стола, стойки со старой кофеваркой, нескольких металлических шкафчиков с картотекой и столика у входа, на котором разложены буклетики, имеющие целью помочь взаимопониманию с нормальными людьми. Мой рабочий стол расположен в углу между окнами; перед ним стоят два мягких кресла для клиентов.
Тип с пистолетом подвел меня к одному из мягких кресел и подтолкнул:
– Садитесь.
Я сел.
– Эй, послушайте…
Ствол надавил сильнее.
– Цыц.
Я замолчал. Мгновение спустя что-то шлепнуло меня по плечу.
– Возьмите это, – скомандовал голос. – И наденьте.
Я послушно потянулся рукой и обнаружил маску для сна – из плотной материи, с резинкой на затылке.
– Но зачем?
Должно быть, тип за моей спиной взвел курок: что-то неприятно щелкнуло. Я надел эту чертову маску.
– Может, вы не поняли: как следователь я в этой маске не слишком эффективен.
– Об том и речь, – хмыкнул тип с пистолетом. Ствол отодвинулся от моего затылка. – Постарайтесь сделать так, чтобы я ничего не испугался. – Он зевнул. – А то я нервный что-то. Можно сказать, на иголках весь. Сделаете лишний звук или движение, и я могу дернуться… а у меня курок, понимаете ли, шибко чувствительный. Мой пистолет сейчас целится вам прямо в нос. В общем, эта причинно-следственная связь может оказаться для вас неблагоприятной.
– Возможно, в следующий раз вам достаточно будет сказать «замри», – предложил я. – Совершенно не обязательно было так растягивать процесс.
Судя по его голосу, он слегка улыбнулся.
– Я просто хочу, чтобы вы хорошо прочувствовали ситуацию. Если я по какой-то глупой случайности вдруг разнесу вам башку, у нас лица покраснеют, – он помолчал мгновение. – Ну, мое, во всяком случае.
Мне это не показалось пустой бравадой. Говорил он спокойно, даже чуть скучая. Я услышал, как он движется вокруг меня, потом ощутил внезапную вибрацию воздуха, и кожа у меня на лице чуть застыла, как на морозе.
– О'кей, – произнес он. – Так, пожалуй, сойдет. Можете снимать.
Я снял маску и смог наконец разглядеть своего пленителя – тот сидел на краешке стола, держа в руках небольшой полуавтоматический пистолет с наведенным на меня стволом. Роста он был немаленького, почти с меня; будь его темно-русая шевелюра чуть длиннее, она казалась бы просто пижонской. От спокойного, уверенного взгляда серо-голубых глаз, пожалуй, не укрывалось ничего. Одежду его составляли свободные черные брюки и черная же спортивная куртка, из-под которой виднелась серая футболка. Сложением он напоминал скорее пловца, нежели тяжеловеса, – этакая упругая львиная мощь в сочетании с ленивой, небрежной грацией.
Я огляделся по сторонам и увидел, что вокруг моего кресла насыпано неширокое, пальца в два, колечко из соли. Пустая баночка стояла рядом на полу. В одном месте на белых кристалликах виднелось маленькое красное пятно: кровь. Он использовал каплю своей крови, чтобы активировать магический круг, и я физически ощущал, как бьется, сгустившись в тесном кольце, моя собственная магия.
Круг образовал барьер, запиравший внутри себя любую магическую энергию. Если бы мне вздумалось наслать на мужчину с пистолетом ту или иную магию, я бы не смог сделать этого, не разрушив кольцо соли физически. Возможно, в этом и заключался смысл.
Я поднял на него взгляд.
– Кинкейд? Я не ожидал вас по крайней мере до завтра.
– Жизнь моя бродячая, – отозвался наемник. – Я как раз ехал через Атланту, когда получил ваше сообщение. А уж оттуда до Чикаго долететь – плевое дело.
– А к чему такие гестаповские штучки?
Он пожал плечами:
– Вы, Дрезден, чертовски непредсказуемый тип. Я вовсе не прочь поболтать с вами, но прежде я хотел убедиться, что вы – это действительно вы.
– Уверяю вас, это действительно я.
– Приятно слышать.
