Улыбаясь, Кусум вернулся на свое место и опять стал ждать. Рональда Даниэлса отвели в смотровой кабинет, затем повезли в кресле-каталке в рентгеновский кабинет. Прошло немало времени, прежде чем Рональд Даниэлс появился опять — на этот раз в гипсе до кончиков пальцев. И за все это время он ни разу не заткнулся, изводя окружающих дикими воплями, стонами и жалобами.
Еще одно путешествие к конторке, и Кусум выяснил, что мистера Даниэлса оставляют в больнице на обследование. Кусум забеспокоился. Это осложняет дело. Он надеялся поймать мерзавца на нейтральной территории и разобраться с ним с глазу на глаз. А впрочем, можно свести счеты с Рональдом Даниэлсом и другим способом.
Кусум вернулся в палату к бабушке, где был встречен изумленными возгласами медсестры:
— Она прекрасно держится, даже разговаривала со мной! Какая сила духа!
— Спасибо за помощь, мисс Вайлс, — сказал Кусум. — Но не думаю, что нам и дальше понадобятся ваши услуги.
— Но…
— Не пугайтесь: вам будет оплачено за всю восьмичасовую смену. — Он подошел к подоконнику, взял ее сумочку и протянул ей. — Вы прекрасно потрудились. Благодарю вас.
Не обращая внимания на ее смущенные протесты, Кусум выпроводил медсестру за дверь. Убедившись, что чувство не до конца выполненного долга не заставит ее вернуться обратно, он подошел к телефону и набрал номер регистратуры.
— Я хотел бы узнать номер палаты одного пациенту — сказал он, когда оператор подняла трубку. — Его зовут Рональд Даниэлс. Он только что поступил.
После короткой паузы ему ответили:
— Рональд Даниэлс в левом крыле, палата 547.
Кусум повесил трубку и откинулся в кресле. Что же дальше? Он знал, где находится ординаторская, там, вероятно, можно разжиться медицинским халатом или чем-нибудь вроде того. А надев халат и сняв тюрбан, он сможет более свободно передвигаться по больнице.
Продумав план действий, Кусум достал из кармана маленький стеклянный пузырек и отвинтил пробку. Он вдохнул знакомый растительный запах зеленой жидкости и затем опять закрыл пузырек.
Мистер Рональд Даниэлс страдал от боли. Он страдал за свои прегрешения. Но недостаточно. Совершенно недостаточно!
— Помогите!
Рон только что задремал. Будь проклят этот ублюдок. Стоило ему погрузиться в сон, как тут же начинал орать.
«Только такой везунчик, как я, мог попасть в палату с тремя придурками. — Он локтем нажал кнопку вызова сестры. — Ну где же эта чертова медсестра? Хочу укол!»
Его боль была живая, она вгрызалась в руки, беспощадно рвала их до самых плеч. Он желал только одного — уснуть. Но боль не пускала его в сон. Боль и один из трех ископаемых, тот, что лежал у окна, которого сестра называла Томми. Его храп периодически прерывался таким воплем, что от него грохотали стекла в окнах.
Рон снова нажал локтем кнопку. Из-за гипса на руках он не мог дотянуться до кнопки у изголовья, и сестра перенесла ее набок. Он беспрестанно умолял сделать ему еще один болеутоляющий укол, но все они твердили как заведенные: «Извините, мистер Даниэлс, но доктор приказал вам делать уколы не чаще, чем раз в четыре часа. Вам придется подождать».
«Мистер Даниэлс!» На это он мог только улыбнуться: по-настоящему его зовут Рональд Даниэл Саймс, для друзей — просто Рон. В приемной он дал вымышленное имя и адрес и наврал, что забыл страховой полис дома в портмоне. А когда они предложили послать кого-нибудь к нему домой, он сказал, что живет один и некому открыть дверь. И они купились. По крайней мере, сейчас у него есть пристанище с кондиционером, трехразовой кормежкой, а когда лечение закончится, пусть возьмут свой счет и подотрутся.
Все было бы просто великолепно, если бы не эта жуткая боль.
— Помогите! Боль и Томми.
Он снова нажал кнопку. Четыре часа, должно быть, уже прошли! Ему необходим укол!
Открылась дверь, и кто-то вошел. Но не медсестра. Какой-то парень. Но одет в белое. Может быть, медбрат. Грандиозно! Не хватало еще, чтобы какой-нибудь остолоп потащил его мыться среди ночи.
Но мужчина только наклонился к его постели и протянул одну из этих крошечных медицинских мензурок, наполовину заполненную какой-то цветной жидкостью.
— Что это?
— Болеутоляющее. — Мужчина был цветным и говорил с акцентом.
— Мне нужен укол, шут гороховый!
— Еще не время. А это поможет вам протянуть до него.
— Тогда идет.
Рон позволил мужчине влить жидкость себе в рот.
У этого лекарства был странный вкус. Когда он проглотил его, то заметил, что у мужчины нет левой руки. Он отвернулся.
— Эй, слушай, — сказал Рон, чувствуя неожиданное желание покуражиться — в конце концов, он ведь здесь пациент. — Скажи им там, я не хочу, чтобы… ко мне присылали всяких калек.
Даже в темноте Рон заметил улыбку на склонившемся над ним лице.
— Конечно, мистер Даниэлс. Я присмотрю, чтобы у вашего следующего посетителя были… на месте обе руки.
— Отлично. А теперь — пшел отсюда!
— Очень хорошо.
Рон решил, что ему нравится быть пациентом. Можно отдавать приказания, и его должны слушаться. А почему бы и нет? Он ведь болен и…
— Помогите!
Если бы он только мог приказать Томми заткнуться.
Похоже, дерьмо, которое дал ему калека, совершенно не помогло. Что ж, остается одно — попытаться заснуть. Он задумался о том сволочном копе, который сломал ему сегодня руки. Он заявил, что это личные счеты, но Рон всегда хорошо распознавал свиней. Он поклялся себе найти этого садиста, даже если ему придется до зимы обходить все полицейские участки Нью-Йорка. А уж потом он проследит за этим ублюдком до самого его дома. Нет, он не будет нападать на него самого. С ним лучше не связываться, не хотел бы он оказаться поблизости, когда этот парень действительно разозлится. Но возможно, у него есть жена и дети…
Добрых сорок минут Рон пролежал в полусне, наслаждаясь планами будущей мести. Он уже засыпал… засыпал… засыпал…
— Помогите!
От неожиданности Рон привстал на постели, его левая рука сорвалась с перевязи и ударилась об ограждение постели. Невероятная боль пронзила плечо. Из глаз брызнули слезы, дыхание с шумом вырвалось сквозь сжатые зубы.
Когда боль немного утихла, он решил действовать.
Этот старый пердун Томми должен умереть.
Рон высвободил из перевязи правую руку и спустил ноги с кровати. Пол оказался ужасно холодным. Он захватил подушку своими гипсовыми повязками и заковылял к постели Томми. Единственное, что нужно сделать, — положить ему на лицо подушку, навалиться на нее и… Всего несколько минут и — пф! Никаких стонов, воплей, храпа. Нет больше Томми.
