– В принципе, жить в этом мире можно, – повествовал паук, доедая муху: сухая и старая, она чудом нашлась на полу. – Но сложновато. Каждый, кто увидит, пытается тебя раздавить. Раздражает, я вам скажу, немыслимо. Почему какая-то чмошная бабочка вызывает всеобщее умиление, до соплей? У нее противные усы, мохнатые ноги и толстый живот – настоящая грузинская теща. Но ее любят, ею восхищаются. Краски? У меня раскраска на брюшке состоит из восьмидесяти семи элементов – но кто ж это ценит. – Он в изнеможении махнул парой мохнатых лап.
– Старик, – осторожно встрял пиар-директор, – у тебя просто пиар плохой.
– Наверное, – согласился тарантул. – Вообще, люди не дружат с логикой. По их классификации, все животные и насекомые божьи твари. Но, встретив котенка, они захотят его погладить, а в моем случае – либо отчаянный визг, либо сразу припечатают подошвой, да еще и покрутят ею для верности. А ведь ты никому ничего плохого не сделал. Ты выполз из травы на белый свет. Они сами не любят мух, а я их ловлю, так чего ж тогда орать: «Паук! Паук!»
– Арахнофобия – развитая в нашем обществе вещь, – поддержал его пиар-директор. – Но, возможно, тут существует другое объяснение – ты все-таки ядовитый.
Тарантул всплеснул всеми лапами сразу, выронив муху.
– Ах-ах-ах, какие мы нежные! – с презрением произнес он. – Между тем в мире хватает и ядовитых махаонов типа бабочки-птицекрыла в Новой Гвинее, а уж лягушек с кожными железами, пропитанными отравой, и вовсе пруд пруди. Почему девушки не кричат в ужасе: «Лягушка! Лягушка!» Полно сказок – если поцеловать лягушку, она станет принцем. Но даже в фильмах ужасов никто не целует пауков. Скажи мне, разве это жизнь?
Дьявол бесцельно созерцал кафельный потолок. Он уже не считал, что это заключение может его развлечь. В комнате с Христовой кровью, цепями и святой водой было мучительно физически, однако возможность заскучать отсутствовала как класс. Торжественная смена караула ангеловстражей (обставленная очень помпезно и пышно), постоянные туристы у дверей и редкие визиты апостолов. А тут – сиди в полной тьме, пусть и с соседями.
Протянув кончик хвоста, Сатана осторожно пощупал утюг «Тефаль», лежащий возле копыта. Ему было совестно признаться, что это – плод тщетной попытки создать заряд тротила для разрушения стены: по известной причине всех магических экзерсисов Дьявола хватило лишь на утюг.
Увидев результат его потуг, пиар-директор все понял, тяжело вздохнул и не стал задавать лишних вопросов.– Меня тоже возмущают подобные противоречия, – присоединился к беседе Дьявол. – Действительно, по версии Рая, Вселенную создал Бог. Допустим. Но почему тогда часть животных автоматически относится к Сатане – и никак иначе? Ладно бы только пауки. В обязательном порядке к моей юрисдикции причисляют волков, летучих мышей и крыс, не считая зловещих подводных созданий. Небеса сами накосячили, а я, получается, виноват. Ну ладно, это не так уж и плохо. В последнее время в США, например, модно тарантула в комнате держать – в аквариуме. Девушки даже не пугаются.
– Да, но есть один нюанс: сначала их типа кастрируют, – уныло сказал паук. – Удаляют ядовитые железы, а это фактически... ну как застрелиться. Когда в тебе нет яда, смысл жизни пропадает – ощущаешь себя пулеметчиком без патронов, на чьи позиции прут толпы врагов. Никто не уважает. В современном мире ты обязан быть полон токсинов: иначе тебе не выжить.
Пиар-директор с омерзением подергал цепь. Паника прошла, остались лишь злость и раздражение, как у человека, читающего триллер и вдруг обнаружившего, что в конце отсутствует сотня страниц. Существо в маске Свиньи не объяснило смысл заключения, а Сатана, о чем-то догадавшийся по акценту похитителя, увиливал от комментариев. Количество догадок и версий превышало все возможные объемы – оно взрывало мозг. Отсутствие магических способностей князя тьмы вводило в депрессивный ужас. Дьявол без волшебства – это же как Россия без водки.
– Неужели вам вообще ничего не видится?! – в отчаянии взвыл пиарщик.
– Вообще, – грустно подтвердил Сатана. – То есть я определил акцент похитителя и могу сказать, к какой языковой группе он принадлежит. Но там таких – еще штук двенадцать диалектов. Во всяком случае, мне понятно, откуда Свинья взялась территориально. Но вот ее личную цель и чье поручение она выполняет – я по-прежнему не могу узнать. Может, будь она рядом, как ты, и я проник бы в ее разум. Но, увы, – это существо общается с нами через монитор. Я даже не могу определить: демон это или ангел.
Пиар-директор с тоской погладил скользкий кафель. Пребывание в концлагере бесов теперь казалось ему счастьем, ниспосланным судьбой в качестве подарка. Коньяк, девочки, рулетка... Сейчас же все сводилось к ожиданию появления Свиньи в мониторе – это слабо, но разбавляло скуку одиночества. Подлая Свинья, однако же, совсем не спешила появляться.
– Он прекратил монолог, и его реакция означает, что я прав, – заметил Дьявол, по привычке прочитав мысли экс-подчиненного. – Поэтому, возможно, он ограничит свои будущие появления здесь, чтобы не дать нам пищу для обсуждений. Однако как тяжело терять могущество! Раньше все было просто. Требуется кофе, щелкаю копытом, заклинание – и появляется кофе. Еще заклинание – туда сыплется сахар, из воздуха наливается «бейлис». Расхолаживает. Знаешь, я даже супермаркет никогда не посещал. Чистящие средства для кухни и те делал с помощью черной магии. Сейчас кажусь себе беспомощным инвалидом. Это как люди, у которых сломался автомобиль, идут по тротуару на дрожащих ногах – заново учатся ходить.
– А почему мы по заклинанию рекламу не создавали? – спросил директор.
– Первоклассный креатив по щелчку копыта не получится, – снисходительно пошевелил хвостом Дьявол. – В пиаре что вообще главное? Объяснить не то, какой ты хороший, а какое говно твой оппонент. Недаром я с давних времен в Аду целую фокус-группу посадил на изучение Библии: пальцы горят от страниц, смолой чихают, глаза слезятся – а учат. Благодаря чему и находятся столь суперские моменты, вроде «когда пророк Елисей шел дорогою, малые дети насмехались над ним и говорили ему: иди, плешивый! Он оглянулся и увидел их и проклял их именем Господним. И вышли две медведицы из леса и растерзали из них сорок два ребенка»29. Потрясно, разве нет?! Жестокий и злобный святой устроил кровавую резню ангелоподобных деток за безобидную критику! Разве я мог такое совершить? Нет. Меня валяют на все корки, а я к этому спокойно отношусь – разве иногда для проформы серой попахну. Или прописано, что Бог – очень мощный. Города сносит к моей матери...
